Капитализм - система вирусного типа

В рамках дискуссии об убийственной сущности капитализма ознакомился с точкой зрения преподавателя философского факультета МГУ имени М.  В. Ломоносова, доктора философских наук Андрея Юрьевича Ашкерова: капитализм неистребим! Заслуживает, на мой взгляд, внимания реплика о вирусной сущности капиталистической системы.

...Капитализм – это система вирусного типа, которая обладает тотальной приспособляемостью к самым разным условиям, и в еще большей степени может быть даже можно сказать, что капитализм обладает тотальной способностью создавать самые разные условия для себя, моделировать эти условия, в том числе и так называемые «естественные условия»...

Признаться, сам подумывал о вирусной природе капитализма, о паразитической его сущности. Лишний раз вспомнил kungurov.

...капитализм не может существовать без экспансии, без расширения, он агрессивен по своей сути. Он пожирает все вокруг себя, и когда вокруг ничего съедобного не остается, он начинает пожирать самого себя. С одной стороны экспансионистская суть капитализма - это есть мощнейший стимул для общественного прогресса. Капитализм спровоцировал научно-техническую революцию, вызвал бум великих географических открытий и т.д....

Капитализм вызвал бум великих географических открытий? А не наоборот ли было? Великие географические открытия, если говорить о хронологическом порядке событий, создали предпосылки для протестантской революции (острейший дефицит ликвидности, необходимой для торговых экспедиций, прежде всего, в Индию и Китай) и позволили нарождавшейся буржуазии, ростовщикам накопить первоначальный капитал для совершения этой самой революции. Что затем позволило легализовать ссудный процент со всеми современными вытекающими из протестантской революции последствиями. Напомню, что ростовщичество было доктринально осуждено католическим христианством в начале XIII века. Свою, весьма упрощённую версию событий я изложил в статьях Страсти по Лютеру и Становление экономической теории-2. В очень общих чертах и схематично, так сказать.

Паразитарная система вряд ли способна стимулировать прогресс общества. А на вирусную природу, паразитарную сущность капитализма указывает достаточно многое: среди прочего и генерирование механизмов массового убийства, включая научно обосновывающие утилизацию "лишних" людей (неполноценных народов, стран-изгоев) теории. И не надо ставить телегу впереди лошади. Отправной точкой золотой лихорадки при капитализме служили не научно обоснованные поиски геологов-разведчиков, но воля случая - это было свойственно открытиям месторождений золота в обеих Америках, в России, алмазов и золота - в Южной Африке. После чего всей добродетели капитализма хватало разве что на варварскую эксплуатацию месторождений с целью извлечения насколько возможно большей материальной выгоды. Типичный паразитизм.

Я так понимаю, что другой иллюстрацией паразитарной сущности капитализма может стать современный характер нефтедобычи в России, не так ли? Весьма себе варварский, ориентированный на максимальную сиюминутную прибыль. Если для извлечения сверхприбыли можно обходиться без технологической модернизации, капиталисты с лёгкостью готовы вернуться хоть в каменный век. Ikarus-250 в начале 80-х годов активно вытеснял на междугородних рейсах в Советском Союзе автобусы старшего поколения. В 90-е годы понадобилось вмешаться невидимой руке рынка, чтобы в России восстал к жизни на пассажирских перевозках парк дедушек-ветеранов: ЛАЗ-695, ЛАЗ-699...

Приведу ещё несколько частных примеров, иллюстрирующих, как минимум, сдерживающее влияние капитализма на прогресс общества. Автомобиль Dacia Logan. Разве модель похожа на разработку конца ХХ века? Хуже того, с целью извлечения максимальной прибыли из базовых комплектаций модели "извлекаются" опции, давно освоенные в массовом производстве и ставшие нормой в автомобилестроении - усилитель руля, электростеклоподьъёмники, антиблокировочная система и т.д. Яркий пример того, что можно сделать с отраслью, если передать её развитие в руки маркетологов/финансистов, а не профессионалов - автомобильных инженеров, дизайнеров. Впрочем, при введении в Зазеркалье я уже обращал внимание, что сегодня, когда речь идёт о продажах автомобилей, потребителю на самом деле продаётся не столько транспортное средство, сколько - набор услуг по кредитованию, страхованию, техническому и сервисному обслуживанию и т.д. Автомобиль перестал был средством передвижения, превратившись в один из многих инструментов извлечения прибыли.

То есть с технической точки зрения, инженерная группа занимается не столько уже улучшением каких-то потребительских свойств, сколько разработкой и внедрением конструкций и материалов, позволяющих увеличивать прибыль сервисных центров при эксплуатации автомобиля потребителями. Например, в упомянутой Dacia Logan самостоятельно, без заезда на сервис-центр, даже простейшее ТО не сделаешь. Ровно таким же образом сделана оговорка по межсервисным интервалам: 15000 километров пробега, но не реже одного раза в год - это для тех, кто нечасто эксплуатирует автомобиль...

В пищевой промышленности маркетологи уже давно доминируют над технологами. Жевательная резинка со вкусом арбуза, пиво со вкусом лимона - от потребителя уже ничего особо и не скрывают. В Союзе Советских Социалистических Республик розничные цены на мясо и мясопродукты укладывались в человеческую логику. Мясо стоило чуть дешевле популярных сортов варёной колбасы и примерно раза в два дешевле сырокопчёных сортов Теперь же на прилавке можно отыскать эрзац-продукты, именуемые копчёными колбасами по цене, дешевле мяса. Широко продаются суррогаты молочных продуктов, овощи и фрукты, выращенные на гидропонике.

То есть с целью повышения прибыли капиталистическая философия, в первую очередь, заставляет снижать издержки. С многочисленными вытекающими из такого пути капиталистического "прогресса" последствиями. При оценке качества, в частности, на смену советскому ГОСТ приходит Customer Satisfaction Index - Индекс удовлетворённости потребителя. Разница, если кто не понимает существенная. Советский ГОСТ подразумевает наличие в продукте совершенно определённых ингредиентов в совершенно определённых пропорциях, а также соблюдение совершенно определённых технологических процессов. Индекс удовлетворённости потребителя де-факто оценивает, удалось ли производителю околпачить потребителя: сумели, в частности, лаборанты-химики, микробиологи, технологи воспроизвести вкусы арбуза, мяты, мороженного, колбасы, молочных продуктов... Готовы ли потребители платить за суррогаты, принимая их по ошибке за натуральные продукты? Такой вот "прогресс" достаточно точно отражает паразитарную сущность капитализма, не правда ли?

На самом деле велосипеда я не изобретаю. Это лишь частные случаи всеобщего закона капиталистического накопления. Хотя я бы сделал существенную оговорку по одному из упомянутых в статье пунктов. Погоня за избыточной прибавочной стоимостью и конкуренция побуждают капиталистов вводить технические усовершенствования. Вот, не обязательно вовсе. Погоня за избыточной прибылью в равной степени побуждает капиталистов к использованию заведомо отсталых технологий, искусственному сдерживанию технических усовершенствований, покамест полностью не будет полностью коммерчески отработана эксплуатация усовершенствований предыдущего поколения. Конкуренция также далеко не всегда побуждает к введению технических усовершенствований. Если существует возможность, капиталист, в первую очередь, спасает свой бизнес убийством прочих, в частности, конкурентных.

Но что можно сказать совершенно точно, если технические усовершенствования не гарантируют получения избыточной прибавочной стоимости (либо наоборот, снизят размер прибавочной стоимости), об их внедрении не может быть и речи. Исчерпывающая иллюстрация по теме - вынос производственных мощностей в Юго-Восточную Азию и в Китай.

Регрессивную природу капитализма отлично иллюстрируют примеры стран, некогда входивших в Союз Советских Социалистических Республик, а также социалистических стран Восточной Европы. Либо, опираясь на примеры страны Западной Европы и СГА, но довоенной (до WW2) поры. Потому как на послевоенное их развитие - политическое, общественное и экономическое - огромное влияние оказали резко возросший авторитет Союза Советских Социалистических Республик, а также появление множества стран социалистического содружества. Победа в холодной войне позволила капиталистической цивилизации целое десятилетие пировать на руинах противника. Но эффект от приобретения в качестве трофеев рынка сбыта и рынка дешёвой рабочей силы объёмом примерно в 0,5 млрд. человек оказался недолгим. Довольно быстро капитализм исчерпал свои паразитические ресурсы и в Китае с его миллиардной трудовой армией...

Российская Федерация, как мне представляется, вообще стала образцом торжества капиталистической философии - у нас в стране даже власть стала товаром, в значительной степени утратив самодостаточную ценность. К тому же, если в странах Западной Европы и Соединённых Государствах Америки ещё бытует камуфлирование капиталистических ценностей под общественные ценности и нормы морали, в РФ покрова большей частью сорваны - культ наживы торжествует безо всякой маскировки, во всём практически своём видовом многообразии...

Если говорить о регрессивной природе капитализма, то первый подход к теме получится наиболее наглядным на примере регресса в культуре. Хотя принято утверждать, что о вкусах не спорят, существует несколько весьма красноречивых и объективных маркеров. Явный пример паразитарной сущности капитализма - процветающая практика сиквелов, когда вирусная природа капитализма старается с максимальной коммерческой выгодой отыграть успешную творческую идею.

Можно разобрать массу частных примеров. Например, киноэпопею "Рокки", которая четверть века назад стартовала с бюджета в миллион долларов.. Первый фильм, как говорят, был снят за 28 дней. Беспощадная коммерческая эксплуатация проекта привела к полному вырождению идеи. А недавнее возвращение к ней - фильм "Рокки Бальбоа" - напоминает чистосердечное признание в отсутствии свежих идей и полной творческой импотенции. При этом теглайн фильма («Пока он жив — бой не закончен!») выдаёт намерение алчных коммерсантов жевать многократно переваренную отрыжку до смерти актёра, играющего роль главного героя. А пример Майкла Джексона, после смерти которого вышли студийный альбом «Immortal» и фильм «This is it» отчётливо указывают на то, что недостатка в желающих заработать на некрологе тоже не будет.

Паразитарную суть капитализма отлично раскрыл проект, начавшийся со скромной, на первый взгляд, истории о Гарри Поттере. Капитализм, мне кажется, уже убил в Джоан Роулинг детскую писательницу масштаба Астрид Анны Эмилии Эрикссон. Зато взамен наделил баснословными гонорарами. Мне кажется, успех проекта Гарри Поттер сознательно раздут сверх меры. Капитализм решил сполна отыграть особенности жанра fantasy. Джон Рональд Рюэл Толкиен, к сожалению, ушёл из жизни слишком давно, чтобы форматировать сознание подрастающего поколения детей, максимально отделяя их от реальности в мир фантазий. От реальных, в частности, знаний, от понятий о добре и зле, которое могло бы сформироваться у ребёнка при многогранном и многообразном литературном образовании - будь то чтение Александра Сергеевича Пушкина, Михаила Юрьевича Лермонтов, Ивана Андреевича Крылова, Льва Николаевича Толстого, Ивана Сергеевича Тургенева, Антона Павловича Чехова - классиков русской литературы, авторов достаточно лаконичных и поучительных произведений для детей, изобилующих яркими персонажами. Из советских авторов полезны для прочтения детьми Игорь Всеволодович Можейко, Эдуард Николаевич Успенский, Николай Николаевич Носов... Тут, впрочем, всех авторов и не перечислишь даже. Ровно столь же полезны и зарубежные авторы - Роберт Льюис Белфур-Стивенсон, сэр Вальтер Скотт, Жюль Габриэль Верн, братья Якоб и Вильгельм Гримм, Луи Анри Буссенар, Джеймс Фенимор Купер, Джон Гриффит Чейни...

Теперь увлечение чтением ребёнка может быть сведено к штудированию многотомной саги о Гарри Поттере, своей увесистостью уже вполне могущей состязаться с полными собраниями сочинений основоположников марксизма-ленинизма. Я лишь предполагаю, что сделано это умышленно - ставшее уродливым литературное дитя капиталистической парадигмы призвано затмить своими масштабами мировую детскую литературу, не позволив ребёнку самостоятельным знакомством с много более разнообразным миром детских книжных героев составить возможно более полноценную картину представлений о человеческих ценностях.

В этой связи невольно вспоминаешь антиутопию Эрика Артура Блэра. Особенно - его новояз.

Задача новояза... сузить горизонты мысли. Мы сделаем мыслепреступление невозможным… для него не останется слов. Каждое понятие будет обозначаться… одним словом,… побочные значения будут упразднены и забыты...

Безудержное тиражирование бесконечной Поттерианы мене всего похоже на результат прогресса капиталистической цивилизации. Но лишний раз заставляет задумываться о скрытых смыслах антиутопии Эрика Артура Блэра...

По нашей стране, повторюсь, капиталистическая философия деградации и общественного регресса марширует без камуфляжа. Творческая импотенция капиталистического искусства была официально признана с подписание акта о безоговорочной капитуляции перед культурой советской цивилизации уже в 90-х годах прошлого века. Уже в ночь с 1995 на 1996 годы беспомощная культура золотого тельца не нашла ничего лучшего, нежели перепеть шлягеры сталинской эпохи в Старых песнях о главном. Это уже факт. Пышное паразитирование бездарными потомками на образах, созданных советской творческой интеллигенцией, продолжилось в проектах, так или иначе связанных с "Иронией судьбы...", "Семнадцатью мгновениями весны", "Служебным романом"... Деградацию и откровенный регресс увенчало продолжение оскароносного проекта. Безвкусица, пошлость, подтасовка исторических фактов - на фоне разговоров о крупном бюджете продолжения, выросшем, в сравнении с бюджетом оскароносного предшественника, в 14 раз! Понимаете, эти разговоры о бюджете фильмов, о гонорарах актёров, помпезный предпрокатный PR, а на выходе - поделка. Причём, Эльдару Рязанову хватило порядочности не участвовать в мракобесии ни на одной её стадии. Никита Михалков умудрился самолично расписаться в творческом крахе.

В этой связи мне вспомнилась история рассказанная как-то Эльдаром Александровичем.

"...Веня Дорман, будущий режиссер таких фильмов, как "Пропавшая экспедиция", "Земля, до востребования" и "Ошибка резидента", на третьем курсе поставил свою первую киноработу . И Козинцев ему сказал: "Понимаете, Веня, Симонов написал хорошее стихотворение "Жди меня". Потом написал пьесу - уже похуже, потом - фильм, еще хуже, а потом под тем же названием выпустили одеколон. Так вот, у вас, Веня, получился одеколон"...."

Так вот, я укрепляюсь во мнении, что потолок капиталистической философии с её торжеством культа наживы - одеколон. По мотивам душевного порыва талантливой личности. Это, если говорить о культуре, как о безобидной стороне вопроса. Фундаментально капитализм, действительно, напоминает вирусную, паразитарную систему. Капитализм в своей эволюции сознательно обрекает общество на "новое варварство". Иное не совместимо с собственным благополучием господствующего класса. Позволю себе процитировать awas1952: "Нынешний рынок не умеет зарабатывать на умных. Нынешняя политика не умеет управлять умными. Поэтому и рынок, и политика всею своею мощью нацелены на оглупление..." Я думаю, никто не станет спорить, что современная цивилизация многообразно старается отделить народные массы от знаний, многообразно же наполняя образовательные системы различными суррогатами - как в смысле методик преподавания, методик проверки и оценки полученных знаний, так и в смысле содержания учебных программ. Тем самым, создаётся база для общественного регресса.

Деградация общества отлично вписывается в концепцию социал-дарвинизма. Базирующиеся на социал-дарвинизме научные теории были широко популярны в предвоенном (перед WW2) цивилизованном мире, к которому следует внимательнее приглядеться, что понять, куда движется в своей эволюции капитализм, не имеющий реальной альтернативы в виде мировой социалистической системы. Чтобы представить себе очень скорые перспективы, рекомендую хотя бы прочесть The Grapes of Wrath. Имеет смысл напомнить о голодных маршах - Ford Hunger March, National Hunger March... Почитайте также varjag_2007 - "В 1930-33 гг. голод свирепствовал в Западной Европе и Америке". Случись такое в капиталистическом мире, социал-дарвинисты разведут руками: не вписались люди в рынок, пусть сами себя и винят. Даже при условии, что будет уничтожаться продовольствие для поддержания определённого уровня цен... В СССР, конечно, во всём обвиняли проклятый сталинский режим... Разницу улавливаете? Точно такая же, как между ГОСТ и Индексом удовлетворённости потребителя, между прочим...

Относительное благополучие отдельных стран может быть в любую минуту оказаться перечёркнуто. Читайте - Oljefondet saksøker storbank i USA for svindel, Bank Of America's Legal Woes Go Global After Norway's Sovereign Wealth Fund Sues For Mortgage Fraud.


Это, если схематично и в очень общих чертах...

http://nestarikov.livejournal.com/13515.html

@темы: интересно, ликбез, не моё, есть мнение

---

продолжение "средневекового ТВ" :)

22.10.2011 в 23:58

Пишет  Эрл Грей:

Взял у magomed88


«Едим дома» — передача канала Дискавери про путешествия Кука.

• Программа «Фазенда»: Даниэль Дефо поможет вам обустроить и дачу, и весь личный остров. Консультант программы — представитель местной администрации Х. Пьятница.

• «Книжное обозрение» с папой Пием IV: новинки Индекса запрещённых книг.

• Рубрика «Оч.умелые ручки». Ведущий — народный очумелец доктор Гильотен.

• «Квартирный вопрос» — Модный дизайнер Луи 14-й покажет, как недорого оформить небольшой загородный особняк.

•«Большие деньги» с князем Талейраном: в студии господа Фуггеры.

•«Жди меня» — трогательная встреча Дмитрия Ивановича с двоюродным братом Владимиром Андреевичем, Дмитрием Боброком и из засадным полком.

• «Сенат» — прямая трансляция заседания Круглого стола по вопросам поиска Грааля. Председатель — Король Артур

• Открытый Кубок России по санному спорту. Прямой репортаж из Швейцарии комментирует мастер спорта А. Суворов.

• «Остаться в живых» — Галилео Галилей и Томаззо Кампанелла дают советы.

• «Остаться в живых: второй сезон»: участники — жители Каркассона, в главной роли — Симон де Монфор.

• Live-шоу «Последний герой» — игра на выбывание, приглашённые звезды: Валуа (много штук) и Бурбон (одна штука)

• «Оч.умелые ручки» — как смастерить требуше из подручной деревни

• Сериал «Не родись красивой». В главной роли — Катя Скавронская.

• «Знак качества»: уже известный ведущий де Монфор рассказывает, как отличить настоящего катара от подделки. Оригинальный метод предлагает приглашённый эксперт — папский легат Арнольд Амори.

• «Школа злословия» — переписка Иоанна Васильевича с князем Курбским.

• «Утренняя почта» — зачитывается донос на гетьмана-злодея царю Петру от Кочубея.

• «Сельский час» — фермер Цинциннат делится секретом рекордных урожаев капусты в условиях центральной Италии

• Юбилейный сезон «Клуба весёлых и находчивых»: команда «Парни из Альбиона» против команды «Дети Жанны».

• «Путешествие в царство животных»: ведущий Марко Поло.

• «Камеди клаб» — резиденты Йорик, Шико, Балакирев и Риголетто.

• Серия репортажей с европейских турниров «К барьеру».

• «Следствие вели» с Альфонсом Бертийоном: воспоминания о лучших расследованиях Т. Торквемады, Д. Десы и Х. Сиснероса.

• «Форт Байярд». Ведущие — Людовик ХIII и кардинал Ришелье, съёмки будут вестись в окрестностях Ла Рошели. В следующем сезоне ведущий аббат Фариа и капитан Дантес приглашают вас в замок Иф.

• «Настоящие мужчины», спец. серия с шевалье д'Эоном.

• Прямая передача рок-фестиваля «Нашествие». Почётные гости — группы «Бату-Хан», «Субэдей», «Биргер» и другие. Группы «Наполеон» и «Гитлер» подъедут немного позже.

• «Их нравы» — ведущий Фернандо Магеллан

• «В поисках утраченного» — научно-исследовательская команда испанских конкистадоров поделится соображениями о местонахождении Эльдорадо.

• Сериал «Солдаты» — приключения Георга фон Фрундсберга и его команды в Италии. Прямой репортаж.

• Программа «Постскриптум» — в гостях у ведущего Иоганна Гутенберга Иван Фёдоров и Франциск Скорина

• «Свадебный переполох» — известные ведущие Карл Валуа и Екатерина Медичи расскажут и покажут, как развлечь гостей на свадьбе.

• «Квартирный вопрос» — известный дизайнер Ш. Корде декорирует ванную комнату в доме у гражданина Марата.

• «Сельский час» — советы по пропалыванию алых и белых роз на приусадебном участке дадут известные английские садоводы Йорки и Ланкастеры.

• Аналитический передача «Коротко о главном», ведущий — король франков Пипин.

• Программа «Окна» — главный сюжет «Он увёл у меня мужа!» при участии Эдуарда Второго, Хьюго Диспенсера и Изабеллы Французской.

• «Моя семья» — с Генрихом II Плантагенетом.

• «Контрольная закупка» — проверяем качество чая в магазинах города Бостона!

• «Культурная революция». Тема сегодняшней передачи — «современным вандалам воспитание вредит». Ведущий — Гейзерих.

• «Час суда»: Чингис-хан пытается придумать другое наказание, кроме смерти.

• «Кто хочет стать миллионером» — репортаж о буднях города Доусона.

• «Моя прекрасная няня», в главных ролях: Людовик XIV-ый, Франсуаза Скаррон, Атенаис де Монтеспан.

• В прямом эфире финал лиги чемпионов: победит ли "Спартак" своего противника под руководством опытного наставника М. Л. Красса?

• Каждую субботу смотрите уникальное шоу "Звезды в цирке": группа "Первые христиане" и их дрессированные львы.

• "Сталь хрипела: "Идём на восток!" - премьера нового клипа Юлиана Отступника.

• "Клуб путешественников" - путешествие в Иерусалим пешими и конными с заходом в Константинополь.

• "Без комплексов" ток-шоу, ведущая леди Годива

@темы: не моё, пятиминутка

---

"не жалею, не зову, не плачу"

Совершенно не понимаю людей, жалеющих Каддафи.

Он прожил жизнь дай Бог всякому, всё видел, всё испытал и всё попробовал, что хотел. В том числе и такую редкостную вещь, как "сделать хорошее своему народу", и у него это даже отчасти получилось.
И под старость, уже проседая по биологии - героически погиб в битве с сильнейшим противником, заслужив посмертную славу. Пожалуй, единственное, чего не могут себе позволить "эти ваши рокфеллеры".
Чего его жалеть. Тут завидовать впору.

А вот Ливию - да, жалко.

http://krylov.livejournal.com/2321741.html

@темы: не моё, люди, есть мнение, ППКС

---

20.10.2011 в 16:53

Пишет  My Precious:

Оригинал взят у nezloygad в Всем, кто тащится от капитализма...

стоит внимательно изучить это фото



Мужчина смотрит на руки своей пятилетней дочери, отрезанные в наказание за плохо выполненную работу по сбору каучука. Зачастую, чтобы принудить местных жителей к работе, власти колонии брали в заложники женщин и детей, держали их под арестом в течение всего сезона сбора каучука. foto-history.livejournal.com/1501017.html

На этом дискуссию о капитализме можно начинать и заканчивать. "Либералы" любят повторять, что любой коммунизм это более или менее Сталин. Я с этим согласен. С великой страной и репрессиями, с 22 июня и 9 мая, с Берией и Гагариным. С трудовыми коммунами, с беспризорниками, ставшими дипломатами и генералами (я горжусь знакомством с одним из таких людей), и с привилегиями партаппарата.

Также верно, что любой национализм это более или менее Гитлер. С цветным телевидением, ракетными технологиями, с агрессией, белокурой бестией и газовой камерой.

А что касается капитализма, то это всегда более или менее Конго, 1900 г.
Незнание этого факта не освобождает от ответственности.

@темы: не моё, общество, есть мнение

---

старое, но забавное

19.10.2011 в 14:36

Пишет  N.K.V.D.:

Заголовок статьи: "Нацкомиссия по морали выявила в книге Гитлера пропаганду нацизма"

Долго и кропотливо наверно выявляли. Вон, глядите, аж кости Гитлера в подвале ФСБ подпрыгнули от удивления, мол, "вот, блять, доперло до идиотов!"
Чо дальше? После многолетних комиссий и выявлений, окажется что в трудах Сталина призывы к солидарности трудящихся обнаружатся? И все так хором удивленно - "Вот жеж, ну не ожидааааали!.."
Лента новостей - неисчерпаемый источник искрометных лулзов и великих открытий!

@темы: не моё, пятиминутка, местные идиоты

---

к выборам

...призывы голосовать за кого угодно, кроме, могут в идеальной ситуации привести к тому, что вместо привычных мудаков дело придется иметь с мудаками феерическими.

(с)sirjones

@темы: Россия, не моё, общество, есть мнение, политика

---

баш

***
- Ты моя птичка!
- Какая?
- МОЗГОКЛЮЙКА!

***
Придумал новый вид взаимоотношений с работодателем: трудовой приговор...

***
xxx: я тебе ща могу назвать что портит дружбу сильнее чем секас
yyy: анальный секас?
xxx: хуже тока неудачная попытка секаса... это когда один собирался, а второй нет
yyy: а девушка вообще не пришла
xxx: вот и определились...
более всего дружбу портит анальный секас, когда один собирался, второй - нет, а девушка не пришла ))

***
gopster: что делаешь?
moiseeva: сношу debian на ноуте и ставлю туда FreeDos
moiseeva: завтра придёт с дейтинг-сервиса, попросила его помочь настроить интернет на ноуте
gopster: начинаешь отношения со лжи?

***
xxx: Звоню в контору, спрашиваю директора, запаренный менеджер в ответ: Его нет в наличии!
xxx: Не удержалась от вопроса: А под заказ?

@темы: пятиминутка

---

"антисемитизм" в СССР

«О каком «антисемитизме» в Советском Союзе может идти речь, когда евреи, которые занимают одиннадцатое место по численности среди всех национальностей страны, по соответственному количеству своих представителей находятся на третьем месте среди ученых? По числу аспирантов евреи занимают опять-таки третье место — вслед за украинцами и русскими. На долю евреев, составляющих менее 1% населения страны, приходится 14% врачей и писателей, 23% музыкантов и т.д. А среди лиц с высшим образованием, занятых в народном хозяйстве, их удельный вес достигает 7%. Ныне каждый шестой советский гражданин еврейской национальности является членом КПСС. Разве это похоже на дискриминацию, о которой так любит стенать сионистская пропаганда?»

@темы: история, Россия, интересно, общество

---

Принуждение к миру, или "Жандарм Европы"

Быть свободным! Быть мадьяром!
В феврале 1848 года Европу накрыло. Все скелеты полезли из шкафов галопом. Во Франции грянула революция, причем не верхушечная, а «снизу» и довольно радикальная, «король-груша», послушный английский протеже, бежал из страны, и Лондон ничем не смог ему помочь: на Острове тоже не все было просто, так что перехватить инициативу британская агентура в Париже сумела лишь много позже. В Берлине и по всей Германии покатились мятежи, заволновались поляки прусской Померании (их, кстати, подавили огнем на поражение, но обзывать Берлин «жандармом» никто, разумеется, не подумал). Однако хуже всего пришлось лоскутной Австрии. Там полыхнуло и в Праге, и даже в самой Вене, - но самым опасным для Дома Габсбургов стал сепаратистский мятеж в Венгрии, на от момент втрое большей, чем ныне. К слову, как выяснилось позже, на раскрутку венгров несколько лет до того подбрасывал деньги все тот же Лондон (на всякий случай, как всегда), но в создавшейся ситуации сэры и пэры решили все же не очень рисковать. И когда грянуло, ограничились сочувственным молчанием, хотя революционная элита, тесно с ними связанная, просила большего. Революция, надо сказать, была демократическая донельзя. «Истинные патриоты Венгрии», - Миклош Вешшелени, Михай Танчич (этнический хорват), Дьёрдь Аппони, Лайош Баттяни, Лайош Кошут (этнический словак), Шандор Петефи (тоже этнический словак) твердо стояли за упразднение пережитков феодализма, но главное – за «национальную автономию». Хотя очень скоро сей лозунг обернулся требованием «национального государства».

И вот тут-то возникли нюансы. Действительно, в руководстве Империи немцы занимали очень солидное, можно сказать, непропорциональное удельному весу место, и действительно, проблема местного самоуправления давно перезрела. Пикантность ситуации, однако, заключалась в том, что вопрос этот беспокоил не только мадьяр и чехов. Того же, естественно, хотели и «малые нации» - хорваты, румыны, словаки и, наконец, «русьские», не столь уж далекие предки тех, кто ныне именует себя украинцами. Обитали эти «пробуждающиеся нации», - так уж вышло, - в границах исторически сложившегося и формально не упраздненного Венгерского королевства, но, в отличие от венгров, посылавших депутатов в сейм и наделенных некоторыми привилегиями, считались, да и были, никем и ничем – притом, что составляли, на круг, примерно две трети населения земель короны Святого Иштвана. Ясно, что воплощение в жизнь принципа национального равноправия мгновенно лишило бы венгров лидерства и гегемонии, в связи с чем депутациям «братьев меньших» из Хорватии, Словакии, сербской Воеводины и румынской Трансильвании, явившимся в Буду делить пирог свободы, был дан жесточайший отлуп. Наглецам подробно объяснили, что и революция венгерская, и демократия венгерская, и земля, на которой они по недоразумению живут, тоже, натурально, венгерская. В связи с чем, превращение «недоразумений» (именно так!) в «добрых, полноправных венгров» весьма приветствуется, а за глупости, - чай, не при старом режиме живем, - отвечать придется по самым справедливым законам военного времени. Именем великой венгерской нации. Что интересно, наиболее усердствует в таких объяснениях тот самый Шандор Петёфи, в девичестве словак Александр Петрович.

Горячие точки

Реакция униженных и оскорбленных понятна. Против мадьяр поднимается Хорватия: её бан, Йосип Елачич, требует равенства с венграми и немцами, и Вена мгновенно откликается: будет вам равенство, только помогите. В Воеводине берутся за ружья сербы, куют косы на пики словаки, но самая крутая каша заваривается в Трансильвании ака Семиградье. Там вообще дико. Там всякой твари по паре. Княжество, - так получилось, - в свое время вылетело из состава Венгрии непосредственно под власть имперской короны, и в этническом смысле превратилось в адский котел, где смешались католики-немцы, православные-румыны и венгры, как обычные, так и полукочевые, именуемые секеями, - в основном, кальвинисты. При этом, на примерно 1,3 миллионов румын приходилось где-то 600 тысяч венгров и тысяч двести немцев, но в Диете, - сейме княжества, - «официальной нацией» не признавались, считаясь «испорченными венграми». Насчет языка, прав, даже песен не было и речи, образованные румыны либо «уходили в венгры», либо спивались и умирали в нищете. Как любили румны венгров, да и немцев, видимо, понятно. «Четыре племени, - писал позже в дневнике русский офицер Павел Гримм, - столь разнородные, жили на таком тесном участке земли, чураясь друг друга. Несколько сот лет не могли их сблизить: сосед не узнал языка соседа, ни разу не породнился; один и тот же город называется каждым племенем по-своему. Такие отношения, конечно, породили недоверчивость, вражду, презрение или ненависть одного народа к другому». Так что, после первой вспышки надежд (а вдруг теперь все изменится?), румынам стало ясно: ловить нечего. Правами «чужаков» наделять никто не собирался, землей тем паче, - и вот в таких условиях Диет, голосами венгров и примкнувших к ним немцев (а никого больше там и не было), принял акт о «воссоединении с Матерью-Венгрией».

Ну и. Уже ранней весной румын созвали Великое Собрание, собственный «парламент», и будущий известный политик, а тогда еще просто студент Симион Бэрнуциу, выступив с прочувствованной речью о славе Рима и славе Дакии, заявил делегатам, что «румынская нация не хочет властвовать над другими, а желает иметь равные права со всеми». Это понравилось, - кому ж не понравится быть потомками и даков, и римлян? – и народные представители единогласно присягнули на верность «императору Австрии и великому князю Трансильвании» Фердинанду и румынской нации, поклявшись защищать ее от «любого нападения и угнетения», по ходу объявив мадьяров, секеев и немцев «тиранами». Из Вены мгновенно прилетело «да». А тем временем, в деревне уже делили землю. Естественно, мадьярскую, ибо других помещиков в крае не имелось, и еще естественнее, что посланный гасить бунт в зародыше отряд секеев, не ограничившись порками, вырезал от мала до велика несколько деревень. Шутки кончились. Когда из Буды пришел приказ набирать рекрутов в революционную армию (что предстоит драться, понимали все), румынские села начали создавать отряды самообороны, куда влились и «граничары» - нерегулярные войска, охранявшие кордон, скорее, таможенники, чем пограничники. Православное, униатское и лютеранское духовенство благословило ополченцев «биться честно за императора и князя», вскоре поддержали румын и немцы, которыми мадьяры, использовав, выбросили из Диета, лишив всех прав. Второе Великое Собрание, вошедшее в историю, как «ружейное», поскольку делегаты-румыны собрались при огнестреле, объявило правительство Венгрии «террористами», уполномочив молодого адвоката Аврама Янку создавать «румынскую армию» армию и присвоив ему звание генерала.

Священное поле

Это уже война. Вена в восторге: немецких рекрутов просто не хватало, а чешские были не очень надежны и использовались главным образом в Италии. Кайзер издает указ об уступках «верным народам короны», и у венгров начинаются серьезные сложности. Но с этим они справляются. У них есть деньги (Лондон втихую подкидывает, о чем позже Вена будет кричать на всех перекрестках), у них хорошая профессиональная армия плюс «гонвед» (ополчение, куда записываю добровольцев с военным опытом), - и они атакуют. Горят словацкие села, горят хорватские села, в Трансильвании вдоль дорог стоят «леса виселиц» с «плохими» румынами. Попытки сопротивляться, как правило, неудачны: ополченцы всего лишь крестьяне, а «граничары» только таможенники. Разгромив «румынскую армию» под Регином, секеи сожгли город, перебив всех мужчин. Под Тырнавой перекололи штыками несколько сотен пленных, а заняв город, - очевидно, во имя «национальной демократии», - расстреляли уже и большинство женщин. В ответ озверевшие румыны, ранее крови особо не жаждавшие, сравняли с землей венгерский городок Златну. И было ясно, что все только начинается, а венгры всерьез настроены побеждать. Во всяком случае, войска кайзера терпели одно поражение за другим. И тогда император, - уже не Фердинанд, отрекшийся от престола, а наследовавший ему юный Франц-Иосиф, вернее, его правительство, - обращаются за помощью к Николаю Павловичу. Апеллируя, естественно, к соответствующим статьям Священного Союза.

В Петербурге, однако, спешить не стали. В ответ на запрос императора, стоит ли вмешиваться, военный министр Чернышев идею не одобрил, протестуя против самого факта вмешательства во внутренние дела соседей. «Вступление войск наших, - указал он, - не вынуждено крайней необходимостью, неминуемо затруднило бы общие в Европе политические отношения и могло бы послужить на будущее время поводом к подобному вмешательству во внутренние дела соседних государств». Примерно в том же ключе высказался и фельдмаршал Паскевич (высший для Его Величества военный авторитет), честно сообщив: дескать, австрийцы «хотят, чтобы Ваше величество соизволили всю тяжесть войны взять на себя», на что государь изволил ответить в том смысле, что «Коли так, входить в Трансильванию нет причины. Это дело прямо австрийцев... Когда все дело ими же испорчено, было бы до крайности глупо исправлять русской кровью их ошибки». Тем не менее, русская разведка, весьма активно работавшая, присылала доклады, изобиловавшие жуткими деталями. «Немецкое и валашское население, - доносил военный агент Дюгамель, - пылко объединились вокруг австрийского знамени, в то время как секкеры признают только приказы Пешта. Враждебные действия начались с обеих сторон... Там, где валахи наиболее сильны, они учиняют неслыханные жестокости по отношению к венграм; венгры, со своей стороны, вырезают валахов повсюду, где последние находятся в меньшинстве. Это ужасающая расовая война. Секкеры, хотя по численности и уступают валахам, привычны чуть ли не с раннего детства к ремеслу, связанному с оружием, и гораздо воинственнее последних». По всем донесениям получалось так, что единственная надежда у мирного населения только на Россию, о вмешательстве которой проводили молебны в румынских церквях и немецких кирхах. В декабре 1848 года полковник Непокойчицкий квартирмейстер 5-го корпуса, съездив на разведку к соседям, докладывал: «Повсюду в Трансильвании с нетерпением ожидают русские войска, и спасения ожидают только от нашей вооруженной интервенции». Через границу волной потекли беженцы, и Петербург, по-прежнему храня молчание, приказал принять меры. После чего, - «не войны ради, но ради защиты мирных домов и жизней населения», - в Венгрию вошел не слишком большой (6 тысяч штыков и сабель) отряд генерал-майора Энгельгардта и полковника Скарятина, быстро зачистивший от вольных секейский банд уезды Брашов и Сибиу. «Наших солдат, - рапортовали командиры, - встретили с распростертыми объятиями, вышли навстречу им с хлебом и солью... Большое число немецких и валашских эмигрантов, готовых перейти границу, поспешили вернуться к своим очагам». Однако на подмогу революционерам из Матери-Венгрии подоспели войска под командованием опытного польского мятежника Юзефа Бема, имевшего свои счеты с Россией, и после поспешного отступления австрийцев, русские, хотя и не побежденные, были вынуждены отступить, а тон молящего о скорой помощи Франца-Иосифа стал вообще истерическим.

Миротворцы

И вот вопрос: что делать в такой ситуации России? Ежели по уму, так расклад для нее настолько выгоден, что подобное порой и за сто лет не бывает. Она может ВСЕ. Ни Англия, ни, тем более, Франция не вякнут. Ей самой революция не угрожает. Даже в Польше: перепуганные прусскими расстрелами поляки сидят тише воды, ниже травы. Венгры нащупывают возможность переговоров: они, конечно, республиканцы, но готовы принять одного из Великих Князей в качестве конституционного короля. Аккуратно интересуются и чехи: они, конечно, лояльны Вене, но ежели СПб не станет возражать, тоже хотели бы стать хоть немножко независимыми, разумеется, с русским Великим Князем в роли короля. Вена пугает: дескать, независимая Венгрия рано или поздно подпалит Польшу. Но кроме того, не веря в бескорыстие, предлагает за помощь златые горы: хотите Галицию со Львовом и даже Краковом - берите, хотите Дунайские княжества - вводите войска хоть сейчас, только спасите. Излишне говорить, что развал Австрийской Империи на два государства, Австрию и Венгрию, вообще-то сверхвыгоден России, получающей в итоге на западной границе вместо одного мощного и недоброго (ибо масса интересов пересекается) соседа двух, каждый из которых сам по себе России не противник, да еще и люто враждующих между собой. Опять же православные Молдова с Валахией, почитай в кармане, Львов, где «русофилы» плачут в предвкушении, тоже, - а насчет «подпалит Польшу», так это еще бабушка надвое, а то и вообще натрое сказала. Но принципы, принципы! Николай отвергает идею Нессельроде устроить «концерт», и в мае 1849 года, наконец, отдает приказ, после чего войска двумя крыльями, - переходят границу. При первых же известиях о случившемся «революционная» венгерская пресса взрывается шквалом истерики насчет «казачьих нагаек» и «варварских зверств славян», свободные СМИ Лондона тотчас впрячгаются в плач, - но в Венгрии никаких насилий и расстрелов нет, а в Трансильвании русские войска встречают колокольным звоном, цветами и вином, а много где и крестными ходами. «Жители Германнштадта, - писали участники похода, - вышли навстречу в село Шелемберг, откуда много народа и много экипажей провожало нас до города. Там встречала нас музыка. Из окон осыпали нас венками цветов. Это триумф на манер Римского, но и это не идет в сравнение с любовью к нам в Галиции».

Собственно, на том все и кончилось. Непобедимый до сих пор гонвед пришел в норму очень быстро. Венгерский командующий Артур Гергей, потратив два месяца на маневры, так и не посмел сразиться с Паскевичем, в конце концов, сдав армию при Вилагоше. Реальная кровь пролилась только в Трансильвании, где бой Лидерсу дал фанатик Бем, однако и он, разбитый под Германштадтом и Шегешваром, ушел в Турцию, где вскоре принял ислам. «Революционеры», кому не повезло, пошли на виселицу, кто успел, исчез, вскоре всплыв почему-то в Лондоне, а Вена, вернув контроль над всей территорией Империи, понемногу начала реформы. Видимо, по инерции в Петербург посылают подтверждение на предмет готовности к конференции о судьбе Дунайских княжеств и передаче «Галиции с Лембергом, но желательно без Кракова», однако Россия выводит войска, отказавшись (принципы, принципы!) от всяких компенсаций, как «не предусмотренных статьями Священного Союза». В качестве трофеев Николай забирает только знамена дивизий, капитулировавших у Вилагоша.

Международное сообщество

Далее все пошло, как положено. Венгры спустя какое-то время замирились с Веной и зажили дружной Австро-Венгрией, навеки обидевшись на Россию. Румыны по чуть-чуть и не без помощи России доползли до независимости, сразу после того развернувшись к Парижу передом, а к Петербургу задом. Но это было уже сильно позже. А всего четыре года спустя после описанных событий Турция объявляет о превращении Дунайских княжеств из «умеренно независимых» государств в вилайеты с прямым управлением из Стамбула. Это вопиющее нарушение статей Священного Союза. Примерно, как образование Бельгии, но на сей раз впрямую нарушающее интересы России. Следовательно, casus belli.
Ясно, что турки обнаглели не сами по себе. Ясно, что проект не турецкий, а англо-французский (Англия из кризиса уже вышла, во Франции установилась Вторая империя, и на их взгляд, Россию надо бы обуздать, а то чересчур сильна стала). В СПб все это понимают, учитывают даже возможность столкновения, но не сильно напуганы. Сил достаточно, а западная граница спокойна: Австрия-то по гроб жизни благодарна, что и официально подтвердила, заявив о строгом нейтралитете. Увы. Сразу после высадки в Крыму англо-французского десанта, Вена мобилизует войска, стягивает их к российской границе и вводит несколько дивизий в Молдову и Валахию, вытеснив русские гарнизоны. Ответ на запрос с брегов Невы входит в историю дипломатии: «Австрийская Империя имеет намерение действовать в своих интересах, удивив мир величием своей неблагодарности».С этой минуты Священный Союз, - кстати, по сей день официально никем не денонсированный, - мертв. Эпитафией ему можно считать фразу Николая Павловича: «Самым глупым королем Польши был Ян Собесский. Он спас Австрию. Но я еще глупее, поскольку ничему на его примере не научился».

Осталось, наверное, добавить, что к тому времени, - с легкой руки мистера Герцена, - все «просвещенная публика» уже именовала Россию и ее императора, «запятнавшего себя позорным подавлением венгерской революции», не иначе, как «жандармом Европы».

http://putnik1.livejournal.com/1388214.html

@темы: история, Россия, Европы, интересно, ликбез, не моё

---

18.10.2011 в 18:01

Пишет  Maranta:

Камрады, есть здесь кто-нибудь из Ростова-на-Дону? Или со знакомыми в Ростове-на-Дону?
Ищем съемную квартиру, хотя бы на месяц ноябрь. К посредникам обращаться не хочется. Две подружки, некурящие, непьющие, не замечены, не привлекались.
Хэлп.

---

Сдается мне

что у меня умер рабочий комп или, как минимум, жесткий диск в нем

@темы: live

---

истина

17.10.2011 в 16:35

Пишет  silver bird:

Из жжшных комментов, гениальное:

Процент пидорасов среди геев и среди натуралов примерно одинаков, но поскольку натуралов примерно в 20 раз больше, чем геев, шанс встретить натурального пидораса значительно выше.

@темы: не моё, пятиминутка, общество, жизнь

---

нобелевское блеяние: лауреаты по экономике не могут ответить на простейшие вопросы

@темы: не моё, США, экономика

---

17.10.2011 в 04:44

Пишет  Sindani:

В эти выходные умер 70-летний 'отец Юникса' и один из авторов языка Си Dennis Ritchie, о чем сообщили вчера, в среду и подтвердили сегодня, в четверг.
В отличие от беснования в блогах и СМИ по поводу 'инноватора' Джобса, эта печальная новость не вызвала никакого заметного отклика.

Я много раз говорил, что история современной западной цивилизации - история развития и укоренения системного паразитизма. То же самое можно сказать и о любой заметной части индустрии, например, компьютерах.

В каждый момент времени уровень человеческой цивилизации определяется уровнем достижений инженеров, ученых и изобретателей - при том распоряжаться их плодами достаётся правителям и паразитам. Поэтому у последних - а именно они держат монополию на СМИ - развивается такая специфическая мания величия: мы владеем нанятыми людишками, и стоит нам, глисту выделить немного слизи (денег), как организм захочет есть, придет в движение, и доставит мне, глисту, пищу: появятся нужные люди и они 'нам' всё что нужно изобретут и построят.
Это, конечно, не так, хотя люди, поставленные за уровень выживания ничего, конечно, не создадут. Развитие человечества определяется людьми, работающими совсем не за деньги. Как вспоминает один из некрологов, 'Asked why he toiled so hard to create C and Unix, Ritchie reportedly replied that it "looked like a good thing to do."' - "когда его спросили, почему он так много работал, чтобы создать Си и Юникс, Ритчи ответил, 'мне казалось, что это было правильно'". Интересно, что недавно мелькали исследования социологов, доказывающих, что 'больше денег - больше стимул' верно для работ рутинных или физического труда, но совершенно не выполняется там, где труд хоть отчасти интеллектуальный. В таких случаях необходимо сделать так, чтобы вопрос денег просто не стоял, чтобы они были незаметны. Люди мотивированы совершенно иным.

Почему я считаю Юникс таким фундаментальным прорывом - и как понятно отказываю в том плодам труда спекулянта, "продавца китайских электротоваров", как его назвал один ЖЖист, Стива Джобса?

О втором процитирую гуру Открытого Программирования Ричарда Столлмана (известного как RMS):
Steve Jobs, the pioneer of the computer as a jail made cool, designed
to sever fools from their freedom, has died.

As Chicago Mayor Harold Washington said of the corrupt former Mayor
Daley, “I'm not glad he's dead, but I'm glad he's gone.” Nobody
deserves to have to die - not Jobs, not Mr. Bill, not even people
guilty of bigger evils than theirs. But we all deserve the end of
Jobs' malign influence on people's computing.

Unfortunately, that influence continues despite his absence. We can
only hope his successors, as they attempt to carry on his legacy, will
be less effective.

Стив Джобс, пионер компьютеров как способа отлично украсить тюремную камеру, рассчитанного на то, чтобы отрезать дураков от их собственной свободы, умер.

Как однажды сказал мэр Чикаго Харолд Вашингтон о коррупционере, бывшем мэре Дейли, "я не рад, что он мёртв, но я рад, что ебо больше нет". Никто не заслуживает собственной смерти - ни Джобс, ни Мистер Билл, ни даже люди, виновные в большем зле, чем они. Но мы все заслуживаем окончания отвратительного влияния Джобса на использование компьютеров людьми.

К сожалению, это влияние продолжается несмотря на его отсутствие. Можно только надеяться, что его преемники, когда они попытаются продолжить его дело, окажутся менее эффективны.


О первом, пожалуй, сошлюсь на собственную жизнь.

Я познакомился с компьютерами в советском ВУЗе. Там доживала система ввод на которую делался еще с перфокарт. Перфокарты еще раньше, в моем детстве перфокарты были всякими удобными штуками, карточками для записей, закладками, способом запоминать много английских слов (я даже изобрел подобие карточной игры Rummy, в которой одновременно надо было рассказывать истории длинными связными предложениями). Потом наступила эра первых ПиСи. В перестроечном СССР все всюду продавали друг другу компьютеры (AT, XT). Тогда же я увидел впервые майкрософтовские Windows. И пришел в ужас: всё, что я знал о компьютерах - программирование, алгоритмы, какая-то отладка с командной строки - всё теперь оказалось мусором. А сам такой ПиСи для меня выглядел как абсолютно безмозглая вещь, в которой можно делать то, что тебе позволил делать создатель программы в её графическом интерфейсе.

Т.е. понятно, что и в таком компьютере можно программировать, но сам подход, психология отраженные в нем, предполагали идиота, которому разрешено или не разрешено нажать на нарисованную для него Кнопку.

С миром юникса я познакомился только после эмиграции, уже в начале 90х. Оказывается, все мои 'устаревшие' представления были живы! Оказывается, компьютер может быть непохожим на автомобиль с наглухо заваренным капотом - если что-то сломалось, плати деньги, и 'мастер' починит, затем снова заварив капот наглухо. Оказывается, пользователю можно давать не только Кнопку (а графическая среда в мире юникса возникла раньше, чем в мире ПиСи), но и набор инструментов, из которых он сам может склеивать нужное ему, и это поразительно увлекательно, не говоря о том, что превращает компьютер в мощный инструмент. (Позже я прочитал, что это называется 'философией юникса', именно за это в ответе Деннис Ритчи и его соавторы).

Более того, оказалось, что существуют открытые и бесплатные юниксы. Последнее после мира паразитарных Windows, где за каждый чих надо было платить и искать новую Одну Кнопку, меня просто поразило той свободой которую мне вручало. Теперь чтобы стать специалистом любого уровня не нужно было идти в подмастерья и работать несколько лет, надеясь, что среди компьютеров компании найдутся нужные технологии. Теперь можно было получить все! себе! навсегда! и вникать так глубоко, как пожелаешь!! А наших вышколенных советской системой высшего образования мозгов хватит с запасом, радовался я.

И наконец, оказалось, что в мире юникса есть такое замечательное явление, как RMS, Ричард Столлман. Недовольный коммерциализацией компьютеров, он стал силой, создавшей движение Открытого Программирования. Полностью вес его доводов я тогда не понимал - понял только во второй половине первого десятилетия 2000х, когда стал разбираться в политике и пришел к выводу и системном паразитизме Западного обшества. RMS гениально, отчасти используя механизмы самого паразита (лицензирование, копирайт и т.д.) создал способ исключить паразитизм в мире Открытых Программ. (За это, кстати, заслужив ненависть Майкрософта, называвшего GNU license 'вирусом', но очень любившего лицензию BSD, где открытые продукты чужого труда можно было взять и 'закрыть' - как они сделали например с кодом для TCP/IP stack).

Открытие и энтузиазм остались со мной навсегда. С 1994 года я практически не пользуюсь Windows, все мои компьютеры, на работе и дома - разные юниксы.


Силу юникса, 'философии юникса' и 'общинности' (коммунитаризма, социализма, называйте как хотите) Открытого Программирования, понимаю не только я. Самые коммерческие компании берут оттуда (например, Эппловская операционная система сегодня - надстройка над BSD юниксом, а начав создавать Windows NT Майкрософт нанял архитектора юникс-системы, для использования юникс-технологий). Юникс в США отвечает за любую мало-мальски ответственную информационную инфраструктуру, включая военные и летает в космос. Количество наработанного в мире Открытого Программирования исчисляется астрономическим числом человеко-лет, а для повторения проекта размером с Линукс коммерческой компании, по оценкам, понадобился бы миллиард и годы.

[ Note: 'общинность' Открытого Программирования - чуть ли не единственный пример, когда системный анти-паразитизм смог отъесть нишу для собственного существования в мире системного паразитизма, а потому огромный урок для всех практических политологов, нащупывающих пути выхода из рабства. - emdrone ]

Другими словами, юникс сегодня и есть та технология, которая навсегда изменила мир - и на которой сидят, отсасывая соки, паразиты-торговцы, ищущие как бы перетасовать известное, перепаковать его и продать за 'своё' 'инновационное'. Вроде Стива Джобса.


К огромному сожалению, представление о юниксе и его политических и философских корнях оказалось сильно искажено в России.
В поздне советское время существовал список 'стратегических вооружений', доступ к продуктам и технологиям из которого был запрещен для стран социализма. Юникс (ведущий тогда СанОС, позже переименованный в Сан Соларис еще, кстати до 2.5.1, когда он был BSD-подобным, и не переписан как System V unix) оказывается был в списке и запрещен.
Поэтому когда с перестройкой в страну стали проникать компьютерные технологии, то в силу ряда причин - например, не только прямого запрета, но и нищеты убиваемой страны - в Россию хлынули технологии Ссамого низа, более мощные промышленные универсальные системы остались малоизвестны.
Взлёт Интернета случился начиная с осени 1995 года, когда одновременно в июле-августе в официальных СМИ США 'вдруг' началось 'открытие Интернета' (помню, как Майкрософт проигнорировал волну, попытался запустить свою собственную мега-систему подобную America On-Line или Prodigy, и вынужден был догонять. Экспроприировав одну из открытых версий браузера Mosaic, МС вскоре - количество вкачанных паразитом ресурсов оказалось достаточно - приступил к убийству ведущего тогда Netscape). Это повлияло на представления о компьютерах в России - но философия юникса и Столлмановского анти-паразитизма так и не укоренились в головах.

Сегодня в России есть достаточно людей, грамотных в описанном мной смысле, но если взять 'среднюю температуру по больнице', то мы получим (а) преданность Windows, и представление о её как бы безальтернативности (б) если юникс, то сильный крен в сторону BSD, при некотором пренебрежении мировым лидером открытых юниксов, Линуксом (в) полное подчинение идеологии коммерческого рабства и непонимание, что Открытое Программирование - не о том, что программистам не надо платить, а о том, что результаты их труда обязаны быть доступны всем и полностью, т.к. человечество не выдумало до сих пор способа двигаться вперёд иначе, чем на основе использования достижений предшественников. Т.е. закрытие и коммерциализация останавливают развитие ради монопольной денежной выгоды паразита, назвавшего себя хозяином.

Тема, впрочем, почти безгранична. Но, думаю, этот rant и dump моей памяти достаточен, чтобы понять, почему на самом деле надо помнить и чтить пионеров изменивших мир технологий, вроде Денниса Ритчи, а не жадных унырливых перепаковщиков и продавцов электротоваров, созданных руками китайских рабов, вроде Стива Джобса.
(с)emdrone.livejournal.com/220923.html

@темы: не моё, общество, есть мнение

---

Учитесь, Киса!

13.10.2011 в 17:16

Пишет  ЛюбительБелок:

ББС поведало, что, Ирак покупает 18 американских истребителей F-16 в сделке на сумму около 3 миллиардов долларов.Посчитаем теперь, во сколько обходится покупателю один истребитель: 3 миллиарда/18 = 167 миллионов долларов.
Пойдем теперь на официальный сайт ВВС США. Там говорится, что цена истребителя F-16, в зависимости от модификации, составляет от 14,6 до 18,8 миллионов долларов.
Таким образом, иракское правительство платит американцам за каждый истребитель примерно в 10 раз больше рыночной цены. Коррупция, выкручивание рук, грабеж среди бела дня? Ну как можно так думать — такое бывает только в России, но не в царстве же свободы и демократии?!

(с) Этания

@темы: не моё, USA Today, США, армия

---

16.10.2011 в 21:13

Пишет  Sindani:

14.10.2011 в 10:02

Пишет  Taho:

Устройство мира

@темы: интересно, не моё

---

Киев бомбили, нам объявили…

«19 апреля около 4 часов пополудни над Киевом пролетел польский аэроплан и сбросил бомбы, которыми были убиты 10 человек и ранены 14. Среди убитых одна женщина и двое детей, – говорилось в ноте председателя Совнаркома Украины Раковского министру иностранных дел Речи Посполитой Патеку. – Сообщая об этом возмутительном факте, Рабоче-крестьянское правительство Украины выражает свое возмущение против польского военного командования».

Все было так, как описал Раковский, за одним маленьким уточнением. 19 апреля 1920 года население Киева бомбили не поляки, а американцы.



Заграница нам поможет

Чтобы понять, как рыцари демократии умудрились дотянуться до неба Украины, необходимо перенестись в Варшаву. Там в начале 1919 года капитан ВВС Мерион Купер, возглавивший Американскую администрацию помощи странам Центральной и Восточной Европы (ARA), подал рапорт с просьбой перевести его летчиком или даже простым пехотинцем в Архангельск, к тому времени оккупированный интервентами Антанты. Однако командование рассудило, что Архангельск все равно придется скоро покинуть, а вот Купер, люто, бешено ненавидящий большевизм, более пригодится в деле создания «летающего Иностранного легиона» – польской эскадрильи им. Тадеуша Костюшко, укомплектованной немецкими самолетами и американскими летчиками.

«Солдаты удачи» так рьяно взялись за дело, что их вклад трудно было переоценить. Они вели разведку, развозили депеши, штурмовали колонны красноармейцев и бомбили населенные пункты. Один из польских командиров в письме командующему армией высказался прямо: «Без помощи американских летчиков мы давно бы провалились ко всем чертям».


Личный состав эскадрильи.

Побег Кинг-конга

Однако вскоре Красная армия перешла в наступление, и 7-ая «польско-американская» эскадрилья еле успевала спасаться от стремительного продвижения конницы Буденного. Под Казатиным самолеты под обстрелом едва успели эвакуировать по железной дороге. С аэродрома Белая Церковь пришлось улетать за несколько минут до прибытия кавалеристов в пыльных шлемах. Приземлившись в Бердичеве, потрепанная эскадрилья вновь чудом ушла от красных, причем на взлете из-за неразберихи столкнулись самолеты Купера и командира эскадрильи Фаунтлероя – к счастью для пилотов, обошлось без травм.



13 июля 1920 года счастливая звезда Мериона (к тому времени уже майора), казалось, закатилась – во время очередного обстрела буденновцев под Дубно двигатель его самолета пропорола меткая очередь с коммунистической tachanka. Вытащившие американца из-под обломков красноармейцы уже хотели было шлепнуть летчика на месте, как тот, используя свои скудные познания в польском и украинском, заявил, что он… брат-пролетарий, силой принужденный мировым империализмом к участию в этой несправедливой войне. В качестве доказательства Мерион предъявил крепкие мозолистые руки, обожженные во время непосильного труда на эксплуататоров (на самом деле ожоги Купер получил во время Первой мировой, когда был сбит на бомбардировщике). По всему выходило, что он не Мерион Купер, майор американских ВВС и сын зажиточного землевладельца, а вовсе даже простой рабочий Фрэнк Мошер (по счастью, на вылет Купер отправился не в своем обычном мундире, а в свитере коллеги – как раз капрала Фрэнка Мошера, чьи имя и фамилия были на нем вышиты). В общем, летчика не расстреляли на месте как врага революции и предателя интернационального рабочего движения, а отправили в Москву, где и заключили в Бутырку. В Москве зимой 1921 года Купер вместе с еще двумя заключенными, польскими офицерами, совершил побег. Многосоткилометровый переход увенчался успехом: прикинувшись глухонемым, американец добрался до Варшавы, где его уже успели посчитать без вести пропавшим.

Вернувшись в Соединенные Штаты, Купер написал подробный отчет о действиях эскадрильи, в котором предложил немедля применить свой богатый опыт авианалетов на мексиканцах, явно по недоразумению организовавших независимое государство, которое еще можно попилить на достаточное количество американских штатов. Однако к тому времени правительство уже вывело из Мексики войска, и Мериону не оставалось ничего другого, как направить свою кипучую деятельность в какое-нибудь другое русло. Таким руслом стал Голливуд, где майор вполне преуспел – про Кинг-Конга сегодня знают даже те, кто не смотрел фильм и не читал одноименную книгу.
http://warhistory.livejournal.com/2126527.html

@темы: история, Россия, интересно, не моё

---

Дэвид Харви - Кризис капитализма

11.10.2011 в 09:22

Пишет  Мифическая личность:

@темы: интересно, не моё, экономика

---

туфельки

http://www.6pm.com

@темы: хочу

---

Краткая история сионизма

«Сионизм» - это не страшный зверь, а всего лишь одна из «национальных теорий», возникших в богатом на такие сюрпризы XIХ веке, и подразумевает она создание еврейского национального государства. Но не абы где, - это в науке называется «территориализм», - а непременно в местах, традиционно считающихся «исторической родиной». То есть, окрестности горы Сион, где размещалась некогда Иудея, царство Израиля – одного из арамейских племен, отличавшегося от прочих тем, что исповедовало единобожие. Племя то, диковатое и очень задиристое, развеяли ветры истории, однако вера сохранилась в сотнях общин, мало чем друг на друга похожих, разнесенных по всему Средиземноморью и дальше, но все же считавших себя чем-то единым. Исключительно благодаря все той же вере, вселявшей в них сознание своей особости (иные говорят «избранности»), но в то же время бывшей и причиной множества бед.

Все это, однако, не тема данной беседы, а важно для нас только то, что вера эта была традиционно очень привязана к конкретному месту (что и ясно, ведь религия-то была племенная), и предполагала обязательное, - не в этом поколении, так в следующем, - в земли, считавшиеся святыми, туда, где вера началась. Молились и мечтали многие, решались мало кто и до поры, до времени редко. Хотя кое-кто ехал. Благо, и турки, владевшие бывшими землями Иудеи, и арабы, там обитавшие (в немалой части, кстати, потомки того же племени, только принявшие ислам), набожных людей, в общем, привечали и намеренных насилий не чинили. Тем паче, что селились новички в городах, где арабы жить не любили, да еще и владели полезными ремеслами. При этом, как отдельный народ, никто их не воспринимал, да и сами они тоже полагали себя не народом, а конфессией, служащей единственно правильному Единому Богу, против чего местные, чтящие Коран, где «йехуди» названы Народом Книги, опять-таки ничего против не имели. Вот так к 1880 году и сложилась в Святой Земле иудейская община, - не слишком большая (примерно 5% от населения пашалыка) и очень, даже очень-очень религиозная. Были это, в основном, сефарды, евреи восточные, и в намного меньшей степени ашкеназы, выходцы из Европы, жили, полностью подчиняясь воле своих духовных наставников, между собой изрядно враждуя из-за разницы в богослужебных вопросах, но с соседями не ссорясь. Турки их ценили, как исправных налогоплательщиков, арабы не обижали, как приличных, никому не мешающих людей, - и аж до третьей четверти XIX века время для иудеев Палестины, можно сказать, застыло. В более же культурных местах, типа Европы, этот век, справедливо названный Веком Разума, оказался куда шустрее.

Время, собственно, было интересное. Вовсю рождались нации, - в том самом, по Марксу-Ленину-Сталину, - понимании. Старые традиции ползли по швами, и еврейские общины (каhaлы) не были исключением. Если ранее смыслом жизни среднего иудея была молитва и труд, чтобы заработать на жизнь, то новые веяния порождали тягу к новой жизни. В Западной Европе начался процесс «эмансипации» - выход евреев за пределы узкого мирка в политическую, культурную и социальную жизнь государства. Кое-кто из этих «новых людей» порывал с иудаизмом резко и жестко, как тот же Маркс, кто-то соблюдал привычные правила жизни, но сами себя они считали обычными немцами, французами, англичанами и так далее. Правда, «Моисеева закона» (совсем атеистов было еще очень мало), но какая разница, если религию дедов они полагали чем-то типа милой, ни к чему не обязывающей традиции? Вот тут-то и начались казусы. До сих пор привычная, въевшаяся в подкорку формула «они, суки, Христа распяли», помноженная на "и кровь нашу пьют", объясняла все, смена религии, как правило, делала иудея христианином и автоматически (пусть не сразу) эмансипировала в общество. Но это все же было хотя и не исключением, но достаточной редкостью. Теперь, когда «эмансипированных» становилось все больше, они все чаще, к огромном своему удивлению, сталкивались с тем, что «своими» не становятся и даже принятие лютеранства или католицизма в новых условиях работает не так безошибочно, как раньше.

То есть, того, что кто-то искренне считает себя, скажем, «немцем», уже не означало, что немцы его тоже признают таковым. И даже если официально, по закону, он, как лояльный подданный, располагает всеми правами, на уровне общества добиться признания становится все труднее. Это очень напрягало. Это вносило когнитивный диссонанс. Некоторые, особо к таким нюансам чуткие, начинали поиски себя. Примерно в это время, в середине века, появляются и первые теоретические труды, рассматривающие этот вопрос и в качестве рецепта обосновывающие желательность «возвращения всех иудеев к Сиону», где они могли бы спокойно молиться, пахать, сеять и кормить себя, как дальние предки, «плодами земли». А вслед за книгами появляются и «палестинофилы» - первые организации, от теории перешедшие к практике. Не стану перечислять ни имена, не названия книг, - незачем, а каждый, кому интересно, легко разыщет, - но никакой политикой здесь еще не пахло и о государстве никто не заикался. В частности, по той причине, что по понятиям классического иудаизма государство евреям как бы и не нужно. Когда-то было, но, поскольку прогневали Бога, исчезло и возродиться должно не ранее Пришествия Машиаха, который сам за людей все сделает, прежде всего, восстановив Храм, без которого государство не имеет никакого смысла.

Так что, сионизма пока еще никакого не было. И самого слова «сионизм» еще никто не знал, оно вообще возникло почти случайно и много позже, аж в 1890-м. Даже о «еврейском народе» в этническом смысле речи не было. Речь шла только про религиозную общину, которой есть смысл найти своей место под солнцем. Вернее, вернуться туда, откуда когда-то ушла, в Палестину, чтобы жить под властью лояльных турок, подальше от Европы, которая никогда не была так уж гостеприимна. Тем паче, что пустующих земель, пускай, в основном, и плохих, много. Особо подчеркивалось, что, если все «свидетельствующие» соберутся вместе, то, вполне вероятно, тут-то и станет время придти долгожданному Машиаху. «Палестинофилы» по крохам собирали деньги на переезд и желающих переехать, но, - хотя помечтать о Сионе любили из поколения в поколение, - охотников делать сказку былью было немного. Традиционно-религиозные (а таковых все еще было большинство) слепо слушались мнения своих раввинов, раввинов же, людей со связями, положением и средствами, их статус на обжитом месте вполне устраивал. Основная часть считавших себя «эмансипированными», тем более, никуда не стремились. Бросать все и ехать неведомо куда, в сплошную дикость, на каторжный труд, опасались даже те, кому, казалось, терять было нечего. Жизнь бедноты в белорусских, малороссийских и бессарабских местечках была, конечно, не совсем человеческой, но все ж таки тут как-то уже приспособились, а там еще как выйдет, да и, опять-таки, святые мудрецы весьма не рекомендовали.

Первая волна эмиграции тронулась только в начале предпоследнего десятилетия ХIХ века, когда в Российской Империи после убийства царя начались известные сложности, о которых мы с вами однажды уже говорили. Позже историки нарекли это событие «Первой Алией», то есть, «Первым Возвращением» (вернее, если уж совсем точно, «восхождением», но это уже нюанс, в который углубляться не стану), однако на тот момент высоких слов не говорил никто. Просто, когда начали бить, самые мобильные, - одни пишут, что 7-10 тысяч, другие, что 13-15, а сколько точно, не знает никто, - наконец, решились стронуться с мест. Кто-то, хоть сколько-то состоятельный, рванул в Америку, но основная масса (безусловно, во главе со своими мудрецами) побрела в Святую Землю. Где и осела, - большей частью в старых городах, кормясь привычными ремеслами, очень немногие – на фермочках, предоставленных обрадованными «палестинофилами». Народишко был смирный, молитвенный, свое место знающий, в связи с чем, никаких трений с местными не возникло, а турки, как повелось, явлением новых рабочих рук на полупустынной земле были довольны, и время медлило стронуться с места. Новые ветры задули только через 25 лет, со «Второй Алией», но за эту четверть века очень многое изменилось.

Дело в том, что под конец Века Разума количество «эмансипированных», чувствовавших себя ни рыбой, ни мясом, выросло многократно. Кто-то терпел неприязнь спокойно, полагая (в общем, справедливо), что вековые предрассудки за 10-20 лет не переживешь, тем более, что карьере эти предрассудки особо не мешали, но кому-то терпеть было и поперек души, и они начинали «искать себя», скажем так, от противного, возвращаясь к истокам. Но не к религиозным (современные ж, блин, люди!), а к истории, культуре, языку, в конце концов. – короче говоря, ко всему тому, что, помимо соблюдения обрядов, превращало их в общность. Идея носилась в воздухе, дело было лишь за человеком, способным сформулировать смутный общественный запрос, - и таким человеком стал Теодор (Беньямин-Зэев) Герцль. Фигура была масштабная, очень интересная, однако в рамках ликбеза для нас важно только то, что он, всю жизнь прожив человеком на 99% эмансипированным, считал себя обычным немцем, - и только после знаменитого «дела Дрейфуса», что называется, прозрел. А прозрев, начал думать, как поступить, и конечным итогом раздумий стала книга «Еврейское государство», где теория, в которой нуждались многие, была, наконец, изложена четко и доступно.

Основной тезис, по сути, был один: «еврейский вопрос не является ни религиозным, ни экономическим, ни социальным, а только национальным». То есть, евреи, заявлял он, не набор религиозных общин, а единый народ, волею судьбы утративший свой «национальный очаг» и всеми нелюбимый, поскольку никто не любит чужаков в доме. Таким образом, «народу без земли» следует подыскать землю без народа», с помощью великих держав получить на нее право и заселить, покинув негостеприимную Европу. А уж потом, создав собственное государство (разумеется, «культурное, прогрессивное и цивилизованное»), как равный с равными, влиться в «сообщество европейских наций». Многое в этой книге, именуемой некоторыми Библией Сионизма, не совсем соответствовало истине, - например, автор плохо понимал, кто такие евреи вообще, считая таковыми только ашкеназов, «европейцев Моисеева закона», таких, каким был сам (о восточных евреях-сефардах он если что и слышал, то мало, а про эфиопских иудеев не знал вообще ничего). Но эти нюансы на тот момент ничего не определяли. Зато Герцль был с избытком наделен волей и даром убеждения. Всего за несколько лет (даже книга еще не было напечатана), он создал кружок единомышленников, раскинул сеть связей по всей Европе и пробил путь не только в кабинеты богатых евреев благотворителей, помогавших деньгами «палестинофилам», вплоть до Ротшильда, но и в правительственные кулуары тех самых великих держав. А через год, в Базеле, состоялся и первый Всемирный Еврейский Конгресс, на котором была создана Всемирная Сионистская Организация. «Сионистская», - потому, что после долгих единственной площадкой, подходящей для строительства «национального дома» была признана Палестина.

Собственно, сам Герцль был, скорее, «территориалистом», то есть, главным считал добиться собственного государства, а где, - хоть в Палестине, хоть в Аргентине, хоть в Африке, - не считал принципиально важным, но отстоять свою идею не смог. Главным образом, благодаря крайне жесткой позиции полностью влившихся в состав ВСО «палестинофилов», для которых этот вопрос принципиален, некоторого числа раввинов, согласных совместить традицию с новациями, но главное - делегатов из России. Те, сами по себе люди вполне светские, убедительно доказывали, что главный «мобилизационный резерв» новорожденной организации, как ни крути, местечковая, крайне религиозная беднота Восточной Европы, стронуть которую с места можно только поманив понятными ей ценностями. Делегаты от Западной Европы, за которыми, кроме немногочисленных кружков романтиков, никто не стоял, признали их правоту и, таким образом, Отец-Основатель остался в меньшинстве. Судя по всему, - в том числе, и по его личной переписке, - он довольно тяжело переживал это, пытался переубедить коллег, с восторгом ухватился за предложенную англичанами идею переселения евреев в Восточную Кению с перспективой создания там «фундамента национального дома», но опять столкнулся с жестким противодействием. В результате же, когда проект, казавшийся ему очень перспективным, - по причине резко отрицательного отношения коллег, - рухнул, не пережил такого потрясения и скончался совсем еще не старым человеком. Однако поезд, стронутый им с места, уже пошел. Романтика «создания народа» и «строительства национального дома» захватила многих. В Западной Европе их по-прежнему было сравнительно мало, в основном, интеллектуалы-романтики, зато их агитация дошла до еврейских олигархов, и те начали раскошеливаться, а вот на востоке тон задавали выходцы из бедных и чуть выше, чем бедные, слоев, малообразованные, но до крайности фанатичные, социалисты до мозга костей.

После событий, связанных с революцией в России, началась «Вторая Алия», довольно солидная, не менее 40 тысяч. В основном, как и за 25 лет до того, бежала беднота, про всякие америки даже не мечтавшая, и бежала общинами, опять-таки оседая в города, чтобы молиться и работать. Никакими сионистами эти бедняги не были, однако в общей массе уже выделялись «идейные», - как правило, романтичная молодежь, проникшаяся идеями социализма, но по итогам революционных событий пришедшая к выводу, что социализм должен быть национальным. Эти ребята были, основном, абсолютно не религиозны, в старые города не тянулись, но, напротив, стремились исполнять главную на тот момент доктрину сионизма «Еврейский труд на еврейской земле». А земля была: на деньги, довольно щедро жертвуемые западными доброхотами, которые сами в Палестину не стремились, но более или менее раскошеливались, у знатных арабов, владевших огромными, хотя и не слишком хорошими (а то и вовсе плохими) латифундиями, закупались весьма солидные участки. Так появились первые, ставшие позже знаменитыми кибуцы – сельскохозяйственные коммуны, где все было общим, а труд обязателен (причем, наемный труд исключался как явление). Так появились и поселки, позже разросшиеся в новые, уже чисто еврейские по составу населения города.

Отношения с турками и арабами при этом по-прежнему оставались ровными, без враждебности: латифундисты получали хорошую плату за бросовые почвы и были довольны, турецкие власти тоже были довольны, поскольку бросовые почвы спустя год-другой упорного труда становились совсем даже не бросовыми, а это пополняло бюджет. Простые же крестьяне на земли, купленные еврейскими эмигрантами, не зарились, поскольку не могли их окультурить, а потому трений не было. Правда, возникало некоторое, так сказать, общее непонимание: для арабов само понятие «светский еврей», да еще и трудившийся на земле, было чем-то сродни сферическому коню в вакууме, выпадавшим за рамки всяческого понимания, однако в первые десятилетия ХХ века особых обострений не возникало. Тем паче, что новые обитатели Святой Земли, как положено социалистам, считавшие всех людей равными, вели себя с соседями вполне дружелюбно, не выпендриваясь и на полном серьезе намереваясь из «обносков Европы» стать совсем новым народом, естественной частью населения Палестины.
http://putnik1.livejournal.com/1379175.html
***
Первые полтора десятилетия минувшего века для сионистов, во всяком случае, уже обосновавшихся в Палестине, а равно и для их теоретиков, еще туда не перебравшихся, но уже сидевших на чемоданах, были временем труда и размышлений. Теперь, когда основной ответ на основной вопрос был найден и фундамент «национального дома» заложен, предстояло решать конкретные задачи. Уже не в теории, а на практике. Пока еще не насчет государства. Земля принадлежала Османской Империи, не собиравшейся никому ее уступать, поэтому о государстве речь шла тихо и как о чем-то отдаленном. Но вот осознать, каким быть грядущему «новому прекрасному миру» было настоятельно необходимо. А еще важнее оказалось сообразить, кто же все-таки такие евреи и кем им следует стать. Ранее об этом не задумывались, но теперь, столкнувшись лицом к лицу с восточными братьями, дико на себя не похожими и даже враждебными, сионисты задумались.

В принципе из Европы они уехал с нехорошими настроениями, намереваясь вернуться на земли предков и во всем сравняться с предками. То есть, поменять язык (основной на тот момент признак идентификации) и стать реально восточным, семитическим народом, без всяких германских и славянских примесей в культуре, естественной частью Ближнего Востока. Однако, как выяснилось, есть кое-что, сильнее человека, даже с самой сильной волей. Сменить язык, как ни трудно, получалось, а вот общие, мировоззренческие категории – никак. Полностью отказаться от наследия «проклятой» Европы, сравнявшись с «туземцами» молодые еще Отцы-Основатели не смогли (или не захотели), в итоге став «осколком Запада на окраине Востока». Что, в перспективе, было чревато немалыми сложностями, ибо такой проект, как ни крути, оказывался колонизационным, - да еще и аккурат в то время, когда сама идея колонизации начала давать сбои. Хотя, на тот момент, в колонизации никто еще не видел ничего плохого, да и сами сионисты себя колонизаторами отнюдь не считали. В их понимании, - от можно и нужно повторять, - они просто «возвращались домой». Вот только единственной реальной основой для «возвращения» была библейская традиция, а лидеры сионизма к религии относились, мягко говоря, с сомнением. А ежели не мягко, то и с презрением, - как к отрыжке ненавистной традиции, с которой они порвали (чуть позже этот нюанс с беспощадной искренностью объяснит в своих стихах Эдуард Багрицкий). К религиозным, сионизма не понимавшим, они относились едва ли не брезгливо, к своим товарищам, религиозным сионистам, - с юмором. Однако формально вынуждены были традицию чтить, поскольку она и только она обосновывала их право на «национальный дом» именно на этой земле. Здесь, разумеется, крылись истоки еще одного направления грядущих сложностей, однако и об этом на первых порах никто не думал. Как не особо заморачивались и насчет отношений с арабами: предполагалось, что эти отношения будут самыми радужными, типа «мы их чему-то научим, они нас чем-то научат, а основ для вражды нет». Зато крайне жестко стоял вопрос принципов устроения. В подавляющем большинстве приехавшие были убежденными социалистами, причем левыми, очень левыми и еще левее. Фактически, большевиками, только с национальным оттенком, вроде будущих украинских «боротьбистов» или грузинских «уклонистов». Тот факт, что еврейское государство будет «основано на справедливости, разумном планировании и социальной солидарности», а «нормализация социальной структуры еврейского народа в результате переселения большей его части в Эрец-Исраэль создаст отсутствующие в диаспоре условия для развития классовой борьбы, итогом которой и станет возникновение (…) социалистического еврейского государства», считалось неприличным даже подвергать сомнению.

Понемногу, однако, появлялись и так называемые «ревизионисты» (вообще-то чуть позже, но помянуть можно и здесь, чтобы не отвлекаться потом), в основном, в отличие от местечковых социалистов, люди образованные, считающие, что «рынок решает все», а свобода человека прежде всего. Их было относительно немного, но у них вскоре появился яркий лидер, Владимир (Зэев) Жаботинский, блестящий публицист, тонкий политик и вообще сильная, харизматическая натура, на которую, как бабочки на огонь, летела романтическая молодежь. Особо привлекало в его позиции то, что он, в отличие от большинства, требовал не ждать милости от природы (в смысле, Европы), а делать все, чтобы теоретическое государство стало практическим как можно скорее.
Именно благодаря Жаботинскому произошел первый качественный рывок ишува в будущее.

С началом Великой Войны возникла серьезная проблема: турки предложили сионистам, имевшим, в основном, паспорта России, выбор – либо депортация, либо менять подданство. А значит, и идти на фронт, как нормальные турецкоподданные. Сам по себе фронт ребят не пугал, но возникал вопрос: а ради чего? Ясно было, что при удачном для себя исходе Палестину турки, как ни воюй, им не отдадут, а вот ежели Османская Империя распадется, возникнут варианты. В связи с чем, большинство отказалось, и в итоге 12000 молодых и наглых ребят оказались в египетской Александрии, где рулили англичане. В целом, позиция ВСО была проста: это не наша война, давайте сидеть тихо, а потом будет видно. Однако Жаботинский полагал иначе. По его мнению, следовало однозначно встать на сторону Антанты и доказать англичанам, что сионисты не халявщики, а партнеры, не «отбросы Европы», а бойцы. А когда Владимир Евгеньевич что-то решал, его уже ничто не останавливало. «Я, - писал он позже, - внезапно оказался на военном положении, почти один против всей сионистской организации, но это только бодрило».

Уже в декабре 1914 года он, вместе с главным сионистским военспецом, Иосифом Трумпельдором (ветеран русско-японской войны, единственный в России кавалер полноценного «Георгия»), предложил британскому командованию создать «Еврейский легион» для борьбы с турками в Палестине. Однако на тот момент и Палестина была неактуальна, и евреев в качестве воинов никто себе не представлял, так что дело кончилось сформированием «Сионского корпуса погонщиков мулов» - вспомогательной военно-транспортной части, заместителем командира которой стал Трумпельдор. Сам Жаботинский в отряд не вступил, полагая службу в тыловых частях унижением, однако, как выяснилось, - он сам позже это признавал, - зря: «погонщики» сразу оказались в самом пекле, на острие тяжелейшей и неудачной для англичан Галлиполийской операции, где, ко всеобщему удивлению проявили себя наилучшим образом. Были потери, были награды, а в итоге, спустя два года, в июле 1917, когда англичанам было уже все равно, откуда брать пополнения, Лондон, куда в очередной раз наведался Жаботинский, согласился сформировать полноценный еврейский полк. По большому счету, мой земляк (мы даже родились по соседству, только я сильно позже) совершил чудо: один, не имея никакого официального статуса (он был военным корреспондентом «Русских ведомостей», и только), он своей настырностью переломил и косность английских военных, и осторожность сионистского руководства. А когда сформированная часть в боях за Иерусалим и под Мегиддо доказала, что евреи очень даже могут сражаться («Форсируя Иордан, вы в немалой степени помогли достижению большой победы, одержанной в Дамаске», - гласил приказ одного из ведущих британских генералов, Джона Чейтора), англичане начали общаться с лидерами сионистов куда уважительнее, чем раньше. Их стали принимать в кабинетах, куда более высоких, и тогда в ряды «легиона» пошли и оппоненты Владимира Евгеньевича, социалисты, упирая на то, что за ними – массы, а Жаботинский - маргинал. Что, к слову сказать, было чистой правдой.

Короче говоря, евреи воевали, англичане присматривались, и, наконец, 2 ноября 1917 года Артур Бальфур, министр иностранных дел Великобритании, направил официальное письмо лорду Уолтеру Ротшильду, представителю ВСО на Острове. От имени правительства Его Величества лидерам сионистов сообщалось, что Лондон «с одобрением рассматривает вопрос о создании в Палестине национального очага для еврейского народа и приложит все усилия для содействия достижению этой цели». И это была победа. То, о чем ранее робко шушукались, то, на что безуспешно намекали, стало реальностью. Все было ясно, куда идет война, все понимали, что Палестина вот-вот будет занята полностью, и вопрос о еврейском государстве из мечты становился близкой перспективой. Правда, была в документе и оговорка: дескать, «не должно производиться никаких действий, которые могли бы нарушить гражданские и религиозные права существующих нееврейских общин в Палестине или же права и политический статус, которыми пользуются евреи в любой другой стране». То есть, указывалось, что права арабов тоже должны быть учтены, но против этого никто и не думал возражать, это на тот момент подразумевалось по умолчанию, как нечто, само собой разумеющееся. И мало кто понимал, что мудрые бритты, помимо всего прочего, заранее создают систему сдержек и противовесов.

Значение этого документа трудно переоценить, поскольку, фактически, он и есть официально признанный «всем миром», Лигой Наций, а затем и ООН, юридически, в отличие от Библии, безупречный фундамент права на существование нынешнего Израиля. Разумеется, решение англичан не было ни актом благотворительности, ни актом благодарности за помощь. Британцы, как всегда, действовали, руководствуясь строгой логикой. «Документ Бальфура, - пояснял позже Дэвид Ллойд Джордж, - не является простым актом милосердия. Следует понять, что речь идет о сделке в обмен… на поддержку евреями всего мира дела союзников». И сделка была превосходной. Одним ударом убивалось множество зайцев: евреи Америки, фанатичные сионисты-заочники, получали стимул еще круче давить на Вудро Вильсона, требуя вступления в войну, а евреи России, излишне увлекшиеся большевизмом, получали приманку, способную направить их энергию в другую сторону. И, наконец, документ давал Великобритании моральное право контролировать после войны всю Палестину, - на тот момент, объемом куда больше, нежели сейчас (она включала территории нынешних Израиля, ПА и Иордании), - обойдя французов, выговоривших Сирию, но желавших совладеть и всем остальным, поближе к Суэцкому каналу.

Дальнейшее понятно. Все сошлось одно к одному: и Декларация, и фактическая бесхозность Палестины, дверь в которую оказалась распахнутой настежь, и катаклизмы в России и Восточной Европе, где жить стало, мягко говоря, неуютно. Всего за три года, начиная с 1918, в ходе «Третьей Алии», в Святую Землю «вернулись» более 40 тысяч евреев, в подавляющем большинстве, социалистов, обученных сельскому хозяйству, имеющих кое-какое оборудование, небольшие, но все-таки деньги и не боящихся труда. Количество кибуцев выросло на порядок, все земли, ранее считавшиеся «бросовыми», были раскуплены и окультурены, все болота осушены, «новые» города пошли расти, как на дрожжах. К 1922-му, когда Лига Наций выдала Лондону мандат на временное управление Палестиной, - для, в частности, «установления в стране политических, административных и экономических условий для безопасного образования еврейского национального дома», - и Лондон, стремясь упорядочить ситуацию, ввел какие-то, вполне, впрочем, щадящие, квоты на въезд, проскочить успело более 40 тысяч человек.

В итоге, еврейское население территории подскочило до 90 тысяч, почти 20% от общего числа, против 10% в 1917-м, и Иерусалим, впервые за 2000 лет, стал преимущественно еврейским и уже не таким религиозным, как еще совсем недавно. А сразу вслед за тем, уже по квоте, обрушилось еще более 80 тысяч соискателей счастья на «земле предков», на сей раз из Польши и Венгрии, где по ходу формирования «национального суверенитета» евреям стало несладко. Эта волна ака «Четвертая Алия», правда, была не такой идейной (многие, осмотревшись, поняли, что не туда попали, и постарались сделать ноги за океан). Зато оставшиеся, люди из среднего класса, с образованием, деньгами, профессиями и без симпатий к марксизму, оседали в городах, дав резкий толчок развитию бизнесу, о котором ранее, при турках, представление было самое смутное. И что немаловажно, хотя больше 20 тысяч уехало, 60 тысяч все-таки осталось, и количество ишува к 1929-му выросло почти до 25% всего населения.

Короче говоря, жизнь становилась лучше, жизнь становилась веселее. Вернее, становилась бы, не всплыви на поверхность проблема, о которой, в связи с как бы неактуальностью, всерьез раньше не думали. А зря. Потому что в классической формулировке самых-самых первых сионистов, – «Народу без земли – землю без народа», - все-таки не учитывался один, всего один, но очень важный нюанс – в Святой Земле народ уже был…
putnik1.livejournal.com/1379486.html
***
... Я не открываю никаких Америк, а всего лишь пересказываю общеизвестные факты, взятые из куда более солидных исследований (имена авторов при первой просьбе будут названы). Пересказываю максимально кратко, без ненужных подробностей и деталей, но при этом полностью, - именно в этом, строго говоря, и вся фишка, - отрешившись от каких-либо негативных или позитивных оценок. Только то, что было, плюс собственные соображения, почему было именно так, и никак иначе, основанные на элементарной логике и более ни на чем.

***
Прежде всего. Прочитав на эту тему практически все, что можно было раздобыть, причем во всех вариациях, я убежден: массовое физическое уничтожение евреев в планы нацистов не входило. Не любили? Да. Считали чуждой расой и вредным элементом? Безусловно. Стремились ограничить в правах и обобрать? Бесспорно. Но не более того.

В июле 1938 года, в милом французском Эвиане, - по предложению Франклина Рузвельта, - состоялась международная конференция на предмет, что же все-таки делать с немецкими евреями.
...
«Мир, - подытожил Вейцман, - разделился на два лагеря: на страны, не желающие иметь у себя евреев, и страны, не желающие пустить их к себе», и его мнение подтвердили заключительные документы конференции. По общему решению 32 стран, в Берлин ушла телеграмма, где ни разу не употреблялось слово «еврей», зато фактически подтверждалась (если не сказать, одобрялась) правомочность нацистского варианта решения «еврейского вопроса». Формулировка «Мы, нижеподписавшиеся, не оспариваем права германского правительства на законодательные меры в отношении некоторых своих граждан» не оставлял места для иных трактовок.

Расскажи кто-то в 1933-м даже Гиммлеру или Штрайхеру, - не говоря уж о Гитлере, который был при необходимости совершенно беспощаден, но по натуре не жесток, - о расстрельных рвах и лагерях уничтожения, лидеры НСДАП покрутили бы пальцем у виска. Для них было принципиально только одно: избавиться любой ценой, и создание евреям невыносимой жизни на тот момент считалось ценой максимальной. В этих намерениях они были тверды, предупреждали обо всем заранее, ничего не скрывая, и что с их приходом к власти немецких (о других в тот момент никто еще и не думал) евреев ожидают непростые времена, тайной не было. Однако сами немецкие евреи осознали всю сложность ситуации далеко не сразу, - что, кстати, вполне понятно, - а лидеры еврейских организаций, привыкшие к порядкам Веймарской Республики, исходили из того, что далеко не все предвыборные речи после выборов становятся руководством к действию, а следовательно, к новым условиям вполне можно так или иначе приспособиться.

При этом руководители «традиционных» (религиозных) общин, как ни странно, приняли новую власть даже с некоторым удовлетворением: раввинам очень не нравился процесс ассимиляции, зашедший уже очень далеко и выведший из сферы их влияния немалую часть паствы, в том числе и финансово состоятельной. Их вполне устраивало возрождение своего рода «гетто», резервации, где вынужденно вернувшиеся к религии евреи жили бы тихо, варясь в своем соусе, никуда не высовываясь и ни в чем не участвуя. Примерно в этом ключе они и работали, общаясь с новыми властями, а пиком их деятельности в данном направлении стал Меморандум 4 октября 1933 года, посланный от имени религиозных общин Германии на имя фюрера и рейхсканцлера. Суть документа заключалась в том, что иудаизм – всего лишь религия, не имеющая к марксизму никакого отношения, что коммунизм – «изобретение кучки изгоев», порвавших с традицией, а евреи-ортодоксы в целом – категорически против «отвратительной антинемецкой пропаганды». Следовательно, - просили раввины, - евреям нужен только «свой скромный уголок», где они могли бы молиться и работать на пользу Германии, за которую (это подчеркивалось особо) многие тысячи религиозных иудеев пали на фронтах Первой мировой войны, «о чем прекрасно известно рейхсканцлеру, который и сам фронтовик». А если новые власти хотят уничтожить всех евреев, так пусть прямо об этом скажут, чтобы люди могли подготовиться к встрече с Богом. Этот, последний, абзац меморандума был сугубо риторическим, и адресат воспринял его именно так. Самому Гитлеру документ на стол, конечно, не положили. Ответ пришел из намного более низких инстанций, и хотя был выдержан в подчеркнуто холодных, с оттенком презрения тонах, в тексте указывалось, что уничтожать никто никого не собирается, куда девать евреев, власти думают, а пока пусть живут в соответствии с обещаниями – тихо и незаметно.

Такой ответ авторов меморандума на тот момент успокоил и, в целом, устроил, - в отличие от лидеров организаций, объединяющих евреев, в той или иной степени эмансипированных. Они искренне считали себя «немцами Моисеева закона», очень многие честно прошли войну, имели ордена и медали, и, точно так же, как раввины, надеясь, что «и это пройдет», предполагали тем или иным путем доказать руководству НСДАП, что оно не совсем право и они тоже любят Фатерланд. Уже в январе 1933 года было официально зарегистрировано «Имперское представительство немецких евреев» во главе с авторитетными общественными деятелями, в том числе и вполне светскими, практически порвавшими с традицией, типа некоего Отто Хирша. Они изо всех сил доказывали новым властям, что «готовы быть полезны Германии в любом качестве», на что власти отвечали корректным, но категорическим «вы ни в каком качестве не нужны». Естественно, обо всем этом Хирш и его коллеги писали за рубеж, естественно, еврейские общины США, Британии, Франции и других стран нервничали, и достаточно скоро дело вылилось в бойкот германских товаров по всему миру, быстро набравший такие темпы, что руководство Рейха встревожилось. Формальных свидетельств причастности к акции «Имперского представительства» не имелось, однако власти обратились к этой и прочим организациям с требованием «разъяснить международному сообществу смысл изменений, происходящих в Германии», на что герр Хирш и его люди как бы и откликнулись, но без особого энтузиазма (скорее всего, надеясь, что заграница поможет). Зато сионисты заняли позицию совершенно иную: они включились в борьбу с бойкотом мгновенно и от души.

По сути, ничего ни удивительного, ни предосудительного. Сионисты, во-первых, ни во что не ставили «традицию», - напротив, они хотели быть, «как все», во-вторых, в основном, скептически относились к религии, и в-третьих, не считали себя немцами ни в каком смысле. Их сверхидеей и сверхзадачей было «изготовление народа из имеющегося материала». То есть, вывоз как можно большего количества (в идеале – всех) европейских евреев в Палестину, где определенный задел для воплощения мечты о еврейском государстве был сделан, а в смысле фанатизма эти ребята мало отличались от тех же нацистов. Светлая цель оправдывала любые средства. Так что, теория и практика НСДАП («Выгнать во что бы то ни стало!») вполне коррелировала с их собственной теорией и практикой («Забрать во что бы то ни стало!»), а коль скоро намерения, по большому счету, совпадали, расклад лидеров сионизма не пугал. Они, собственно, и раньше серьезно присматривались к заявлениям Гитлера и, ничуть не скрывая того, старались наводить мосты. Пиком этой работы стало приглашение видному соратнику будущего фюрера, барону Леопольду Иц Эдлеру фон Мильденштайну посетить Палестину и ознакомиться с жизнью «новых евреев». Барон (к слову сказать, в будущем – глава «еврейского отдела» СБ, заместитель Гейдриха и начальник знаменитого Эйхмана) предложение принял и, вместе с супругой и в сопровождении одного из ведущих германских сионистов Курта Тухлера, с которым по ходу даже подружился, почти полгода приятно странствовал по Святой Земле, посещая кибуцы и знакомясь с активом ишува (еврейская община). Итогом поездки стала серия путевых заметок «Путешествие национал-социалиста в Палестину», опубликованная в издаваемом Геббельсом журнале «Ангриф» («Атака»). Барон высочайше оценил увиденное, указав, что «увидел истинные чудеса» и что «еврей, своими руками возделывающий землю, становится совсем иным, новым евреем». По его мнению, «дружественное содействие переезду» могло быть лучшим решением «еврейского вопроса». Более того, решением, «в равной степени полезным, как германской нации, так и евреям, нуждающимся в преображении», и даже еще более того, писал барон, «такое решение с течением времени, разумеется, в отдаленном будущем, могло бы стать основой для построения новых отношений между двумя нациями, которые, нельзя отрицать, связаны многими нитями».

Не замедлили и ответные визиты. По воспоминаниям современников, уже в начале лета 1933 года в учреждениях Берлина было не протолкнуться от гостей из Палестины, многие из которых встречались и нашли общий язык с бароном фон Мильденштайном. А у некоторых имелись и другие контакты, так сказать, особого рода. Например, Хаим Арлозоров, виднейший социал-сионист и даже «глава отдела внешней политики» (почти что министр иностранных дел) Еврейского Агентства (пред-правительство будущего еврейского государства) даже попытался проникнуть в ближний круг фюрера через свою бывшую любовницу и невесту Магду Геббельс, в девичестве Фридлендер. Особого успеха не случилось – фрау Магда, по общему мнению, «растворялась в своих мужчинах» и в браке с Йозефом была уже не ярой сионисткой, как в эпоху любви с Хаимом, а столь же ярой нацисткой, но заверения в желании сотрудничать Арлазоров все же получил. Правда, вскоре он погиб в Тель-Авиве (был застрелен, по сей день неведомо, кем), но поток гостей из Палестины это не остановило. Люди ехали знакомиться с обстановкой, а пиковым, расставившим все по полочкам визитом стал приезд о лидера самого высшего уровня, Артура Руппина, получившего приглашение от самого Ганса Гюнтера, йенского профессора, считавшегося ведущим теоретиком расового учения (ему было даже доверено философски обосновывать тезисы Гитлера по этому вопросу). Встреча прошла в крайне теплой обстановке: как отметил по итогам сам Руппин, «Профессор выглядит вполне дружественно. Он говорит, что евреи – не низшая раса по отношению к арийцам, а просто другая, несовместимая в общежитии. Отсюда следует, и мы на этом сошлись, что для решения еврейского вопроса нужно всего лишь найти новое, честное решение».

В конечном итоге, стороны нашли общий язык. «Все в Германии знали, - вспоминал позже один из тогдашних лидеров германского сионизма Иоахим Принц, - что только сионисты могли ответственно представлять евреев в отношениях с нацистским правительством. Мы все были уверены, что однажды правительство сядет с сионистами за круглый стол, за которым, после того, как все беспорядки и насилие революции улягутся, новый статус германского еврейства будет рассмотрен. Правительство объявило, весьма торжественно, что нет ни одной страны в мире, которая столь серьёзно хотела бы разрешить еврейский вопрос, как Германия. Решение еврейского вопроса? Но это же наша сионистская мечта! Мы никогда не отрицали существования еврейского вопроса! Де-ассимиляция? Мы к этому призывали!.. В письме, написанном с гордостью и достоинством, мы предлагали конференцию». Речь идет о меморандуме, 22 июня 1933 года отправленном на имя Гитлера. Суть заключалась в том, что националист националиста всегда поймет, и если не переходить друг дружке дорогу, то сионизм, как национальная теория, «звучит в унисон» национал-социализму. То есть, ничто не мешает найти общий язык на основе «взаимного признания важности отказа от эгоистического индивидуализма либерального времени и замены его общей и коллективной ответственностью». Этот документ, в отличие от меморандума «ревнителей традиции» был прочтен непосредственно рейхсканцлером. Однако, слова словами, а делались и дела. Параллельно с визитами, немецкие, - а особенно, палестинские, - сионисты развернули самую активную борьбу против любых проявлений критики национал-социализма, в первую очередь, - против изрядно мешающего Германии бойкота, причем, борьбу столь действенную, что мероприятие начало быстро сходить на нет. Рейх, со своей стороны, не оставался в долгу. Уже в конце августа все того же 1933 года министерство экономики Германии, с одной стороны, и официальные представители сионистских организаций Германии и Палестины заключили официальное соглашение, вошедшее в историю как «Haavarah-Abkommen». И на немецком, и на иврите это означает одно и то же – «перемещение», а смысл состоял в том, что национал-социалисты взяли на себя обязательства всячески содействовать выезду немецких евреев в «Землю Обетованную».

Заинтересованность властей Рейха была так велика, что правительство пошло не только на многочисленные политические, но даже на экономические поблажки. Чудовищный и в Веймарской Республике налог на вывоз капитала за границу, при Гитлере ставший вообще грабительским, для евреев, выезжающих в Палестину (и только в Палестину) был сильно уменьшен, а экспорт туда товаров из Германии переведен на льготную основу. Разрешено также было вывозить движимое имущество. Кроме того, власти создали сеть ремесленных и сельскохозяйственных училищ, где все желающие потенциальные иммигранты могли получить специальность, востребованную на новом месте жительства. Но кроме того, совместными усилиями была разработана и еще одна умная идея. Англичане (об этом подробнее позже) десятью годами ранее установили «лимит» на въезд евреев в Палестину, однако сделали исключение для т.н. «владельцев капитала», определив этот самый «капитал» в одну тысячу фунтов. Поскольку речь шла о «Третьей Алии» (что это такое, расскажу в следующей, первой по номеру части), прибывавшей из Восточной Европы и состоявшей, в основном, из бедноты, «капиталистов» было мало и они картины не меняли. Однако для немецкого среднего класса такая сумма непосильной не была, и «лимит» можно было, ничуть не нарушая закон, превысить почти вдвое.

В общем, все было предельно чисто и открыто. Никто никого не пытался кинуть, и дела шли как нельзя лучше. Примерно в это время Геббельс, курировавший программу, и распорядился отчеканить ту самую памятную медаль, - с изображением звезды Давида на аверсе и свастики на реверсе, - которую так любят поминать некоторые специфически мыслящие, но мало что знающие персонажи. Тогда же изменилась и тональность прессы Рейха. Мало того, что теплые материалы о «наших покидающих Германию соседях» частенько появлялись в «Фёлькишер Беобахтер», причем авторами выступали такие лидеры нацистов, как Гейдрих, - даже в непримиримом штрайхеровском «Штюрмере» многое смягчилось. На его страницах «еврей вообще» по-прежнему изображался максимально омерзительным, толстым, носатым и с пейсами, однако возник и образ «нового еврея». Тоже, конечно, носатого, но мускулистого, подтянутого, с мотыгой, молотом и орлиным взором, гордо расправляющего широкие плечи на фоне рукотворного оазиса. Плакаты примерно такого же типа красовались и на территории «подготовительных лагерей», где, - разумеется, под флагом сионистов, реявшем на немецких ветрах вполне невозбранно (но, конечно, только на территории этих лагерей), - шли практические занятия и тренинги по начальной военной (на всякий случай) подготовке.

Кое-кто, правда, ставил палки в колеса. Лидеры религиозных общин крайне скверно относились к охмурению паствы «безбожными атеистами», а руководство «Имперского представительства» ревновало. Оно, собственно, тоже не особо возражало против переселения, но требовало претворять его в жизнь не ранее, чем в Палестине «будут созданы цивилизованные условия жизни» и, разумеется, под его началом. Стратегию же конкурентов именовали «поспешной», «преждевременной» и даже «преступлением против сионизма», а некоторые особо прозорливые даже требовали свернуть проект, поскольку «новая Германия рано или поздно скорректирует свою позицию». Заодно, разумеется, пугали еще не принявших решение всякими ужасами. Во всех видах, от «малярии» и «непосильного труда» до «страшных арабов» (которые, по ходу, и в самом деле начали волноваться). Люди были авторитетны, их мнение принимали к сведению многие, и программа в 1934-м начала буксовать, а это никак не могло понравиться властям. Видимо, их ответом и стали пресловутые Нюрнбергские законы 1935 года, откровенно расистские и крайне унизительные для евреев, которым уже вполне открыто указывали, что за Германию лучше не цепляться и надеяться не на что. Некоторые исследователи полагают, что к их принятию так или иначе причастны и сионисты, однако реальных подтверждений этому нет. А вот что знали заранее и приняли без возмущения, это факт. Причем, факт, вполне понятный и объяснимый: типа, если не мытьем, так катаньем. Еще до принятия законов, в их изданиях начали появляться очень жесткие, на грани критики нацизма статьи, смысл которых сводился к тому, что сматывать удочки надо как можно скорее, а кто не успел, тот опоздал. Более того, читателей вполне честно предупреждали, что успевших сионисты спасают, а за опоздавших сионисты ответственности не несут, и если что, так пусть пеняют на себя. Вышла даже целая книга на эту тему, где автор, некто Георг Карески, писал о «возможных массовых убийствах». Но, что интересно, власти Рейха, на любые проявления неуважения (а уж со стороны «низшей расы», так и тем более) реагировавшие очень жестко, на такого рода публикации внимания не обращали, и вообще, по отношению к сионистам вели себя мягко. Даже обычные семьи, подавшие заявление на эмиграцию (но только в Палестину) под раздачу попадали нечасто и, в основном, случайно, - и не приходится удивляться, что проект вновь начал набирать обороты. Причем, круто. «Чтобы поток эмигрантов, - докладывал все тот же Артур Руппин, - не захлестнул, как лава, существующие поселения в Палестине, число приезжающих должно быть в разумном процентном отношении к числу уже живущих».

Короче говоря, все шло по плану и ко взаимному удовольствию. Без любви, разумеется, но с полным пониманием пользы от сотрудничества. За шесть лет, до начала большой войны в Европе, по взаимно согласованной квоте (не менее 15 и не более 20 тысяч человек в год, - больше было просто не потянуть в смысле интеграции, а всю программу рассчитывалось завершить примерно к 1960-му) успели благополучно выехать более 60 тысяч желающих. И ехали они отнюдь не нахлебниками. На обустройство выезжающих было переведено порядка 100 миллионов рейхсмарок, что само по себе приводило руководство ишува в экстаз. «Улицы здесь вымощены деньгами, как мы в истории нашего сионистского предприятия и мечтать не могли, - докладывал в Тель-Авив из Берлина некто Моше Белинсон, один из ответственных за проект. - Здесь есть предпосылки для такого блестящего успеха, которого мы никогда не имели и иметь не будем». Человек ликует, и человека можно понять: для реализации мечты, - независимого государства, - необходимы были деньги и люди, а денег до того было маловато, да и люди ехали не очень охотно, а теперь все изменилось.

Справедливости ради, не все, конечно, было вовсе уж лучезарно. Планомерная эмиграция окончательно испортила некогда вполне приличные, но к моменту ее начали очень сильно испортившиеся отношения ишува с арабами, и полилась серьезная кровь (об этом подробнее в другой части). Вокруг денег, как водится, закрутились деляги, - как еврейские, так и немецкие, - учинявшие первостатейные аферы с участием весьма ответственных лиц. Случались и другие недопонимания, порой весьма досадные, особенно на низах. Человеческий фактор есть человеческий фактор. Но в целом, костюмчик сидел ко всеобщему удовлетворению. И, главное, ничто никого не шокировало. В конце концов, Гитлер во всем цивилизованном мире считался слегка чудаковатым, но респектабельным деятелем, радеющим за свое государство (ему еще предстояло стать и «Человеком Года» по версии Time, и гостеприимным хозяином Берлинской Олимпиады), Нюрнбергские законы рассматривались, как "издержки роста", национал-социализм вообще - как «интересный эксперимент», а проект «Haavarah-Abkommen». – как непредосудительная часть этого, многим цивилизованным людям вполне симпатичного эксперимента...

http://putnik1.livejournal.com/1378571.html

***
Итак, работа по вытеснению евреев шла полным ходом и обе заинтересованные стороны были довольны. Но понемногу возникали сложности, не зависящие ни от властей, ни от сионистов. После принятия Нюрнбергских законов, как уже говорилось, жизнь евреев в Германии стала так унизительна и гадка, что количество желающих уехать резко возросло. Не все, правда, хотели именно в Палестину, а если честно, то в Палестину хотела лишь малая часть, прочих манила Америка и другие центры цивилизации, но эти центры ограничивали въезд множеством условий, в первую очередь, «квотой состояния». То есть, для получения права на эмиграцию, скажем, в США, семья должна была продемонстрировать наличие, как минимум, 500 (по курсу на сегодня примерно 10000) долларов на каждого взрослого. А это было под силу далеко не всем, тем паче, что выезжающих в любую страну, кроме Палестины, нацисты на выезде обдирали, как липку. А увеличить поток вывозимых в Палестину мешали английский «лимит» и принципы отбора, согласно которым, в первую очередь, забирали молодых, крепких и с полезной для будущего государства специальностью. Всем прочим не отказывали, но просили подождать. Плюс ко всему, прибытие евреев уже вызвало в Святой Земле очень серьезные арабские беспорядки (об этом, крайне серьезном вопросе будет отдельный разговор) и англичане начали понемногу ужесточать порядок приема новых жителей подмандатной территории.

Нельзя сказать, что социал-сионистов, игравших главную роль в движении и управлявших палестинским ишувом, такие тенденции вовсе не волновали. Волновали, да. Но они тесно координировали свою деятельность с левыми партиями Европы (в первую очередь, английскими лейбористами) и не лезли на рожон. Криком кричали о необходимости ускорить процесс и забирать, "хотя бы временно", куда угодно, пока убивать не начали, только их противники справа - ревизионисты во главе с уже известным нам Владимиром-Зэевом Жаботинским, но влияние и связи еврейских «национал-либералов» были куда ниже. К тому же, им очень мешали социал-сионисты, справедливо рассуждая, что ежели кто из эмигрантов «временно» окажется в той же Америке, так хрен потом Палестина его дождется, а если так, то зачем? Тем не менее, Жаботинский был человеком упорным, если он ставил перед собой цель, то добивался ее, чего бы это ни стоило (историю с Еврейским Легионом нам еще предстоит рассмотреть), и под его бешеным напором западная пресса прогнулась. В газетах США, Великобритании и так далее начали появляться более или менее правдивые отчеты о реалиях жизни евреев в Германии, еврейские организации заволновались, в Палестину пошли запросы, на которые нельзя было не ответить, проблема стала политической, без возможности игнорировать, - и в конце концов, в июле 1938 года, в милом французском Эвиане, - по предложению Франклина Рузвельта, пренебречь которым никто не рискнул, - состоялась международная конференция на предмет, что же все-таки делать с немецкими евреями. Собрались представители практически всех государств тогдашнего «свободного мира» (отказалась лишь Италия: дуче отметил, что у «его» евреев все есть и будет в порядке, а чужие его не волнуют), а также посланцы всех заинтересованных организаций. В том числе, разумеется, и сионистов, на тот момент уже согласившихся, что эмиграция «в два этапа» тоже приемлема. Помимо общих гуманистических соображений, резоны лидеров еврейских общин заключались в том, что страны Латинской Америки нуждаются в квалифицированных специалистах, которых среди «белых» и «синих» воротничков еврейского происхождения немало, а США, черт побери, все-таки «факел свободы и демократии». Что же до Великобритании, то квоты на иммиграцию на Остров и его доминионы уже пять лет как заморожены, так что, по идее, больше 100 тысяч душ могли бы выехать из Германии и без пресловутых 500 долларов.

Все, однако, пошло не по оптимистическому сценарию, причем тон дальнейшему задал глава американской делегации м-р Тейлор, весьма резко заявивший, что «квота состояния отменена не будет» и вносить какие-либо изменения в законы об иммиграции США не только не намерены, но и не требуют этого от других стран. Поскольку, как пояснил он, «ни одна страна не должна нести финансовое бремя, вызванное иммиграцией». С американцем мгновенно согласились представители Нидерландов, Бельгии, Дании и Норвегии, заявив, что «людей с капиталом» принять готовы, но вкладываться в неимущих – нет, тем паче, что и так помогают евреям (палестинским), как могут. Прозвучали доводы насчет «нет мест» и «у нас плотность населения и так высока». Примерно то же заявили и делегаты Франции (разве что ссылок на «мы – страна маленькая» не было), и даже представители почти всех стран Южной Америки. Как ни странно, единственным исключением из ряда стала крохотная Доминиканская Республика, «изнывавшая под игом» Рафаэля Трухильо, ныне считающегося одним из самых страшных тиранов ХХ века. Посланцы диктатора сообщили, что политика нацистов им кажется чрезмерно жестокой, поскольку обижать людей по расовому принципу нехорошо, а потому Санто-Доминго готово принять 100 тысяч бедняг, «невзирая на их состоятельность». Такой накат против течения чуть не сбил общий тон дебатов, но американцы вызвали доминиканцев на ковер и после долгой беседы, подробности которой в точности неизвестны и по сей день, проблема неуместного морализма была снята. Правда, на неформальном уровне тиран и деспот все же открыл двери своей страны для иммиграции и в итоге спас множество жизней, но это делалось в тени, а значит, никого не волновало. Окончательный же удар по всем надеждам нанесла Великобритания. Лорд Витерман, глава ее делегации, говорил долго, красиво и ни о чем. Он подробно объяснил, что Британские острова и без того битком набиты народом, так что потесниться невозможно, но о колониях и доминионах, где свободного места было в избытке, не помянул ни словом, когда же Хаим Вейцман, - президент Еврейского агентства и «международно признанный представитель еврейского народа» , - попытался напомнить о Декларации Бальфура (что это за зверь, узнаете из первой части), его просто лишили слова, а затем и отказали в приватной встрече.



*update 2
*update 3
*update 4
*update 5 в комментах
*update 6 в комментах
*update 7 в комментах

запись создана: 05.10.2011 в 15:01

@темы: история, Европы, БВ, интересно, ликбез, не моё, политика