срочно спрятать кошелек

*** магазин ***

@темы: хочу

---

легалайз

...если всю ту энергию, которая кипит в сторонниках легалайза, направить на дело улучшения нашего гражданского общества, в т.ч. работы полиции, то уже бы многое могло начать меняться.

А у нас просто подмена понятий происходит. Причем по традиционному пути.
Какая проблема? - Нет защиты граждан.
В чем причина? - Полиция, коррупция, неразвитое общество.
И что? Мы будем с этим бороться? - Да нахрена. Давайте лучше сами постреляем. Не, нуачо?

@темы: Россия, не моё, общество, есть мнение, ППКС

---

Вариола Вера

у voljena
За 42 года, прошедших со дня, когда Она последний раз появлялась в Югославии, люди успели забыть о ее существовании. Казалось, что так будет всегда, что прошлое не вернется. Все расслабились, мамы не спешили в детские поликлиники, а педиатры не очень-то и следили за тем, кто привит, а кто нет. Ну, в самом деле: за окном 1972 год, не средневековье же, в конце концов!.. Совсем, как у Толкиена: «И многое было забыто, чего забывать не следовало». Потому что прекрасным весенним днем страна застыла в ужасе: Она вернулась!


В н. 1972 35-летний житель косовского села Даняне Ибрагим Хоти принял решение совершить хадж в Мекку. Исполнению его заветного желания никто не препятствовал. Все необходимые документы он получил легко, оставалась всего 1 бумага – справка о вакцинации от черной оспы. Первую прививку Ибрагим получил еще в детстве, теперь ему предстояло поехать в Скопье, точнее в Инфекционную клинику для ревакцинации. Но в комнате ожидания некий 60-летний посетитель сильно озадачил молодого мужчину: оказывается, 1 из последствий принятия вакцины могло стать появление через несколько дней неприятных оспин на его лице и теле. Не желая отправляться в хадж с таким «сомнительным украшением», Ибрагим запаниковал: как же быть? Собеседник тут же его успокоил: «Не переживай, что может случиться с таким сильным и здоровым мужчиной, как ты? Тебе просто нужно получить бумагу! Купи в аптеке немного спирта и вату, а потом в туалете просто протрешь место царапины». Протёр.

Международный сертификат Хоти получил без проблем. Несмотря на то, что ввиду появления на Ближнем Востоке черной оспы, всем путешественникам настоятельно рекомендовалось воспользоваться авиаперевозками, туристическое агентство отправило Хоти в хадж автобусом. Он и еще 24 «хаджии» побывали не только в Мекке и Медине, но 5 дней находились в Ираке, где прикоснулись к мусульманским святыням Карбалы, Наджафа и Багдада. Жили в маленькой гостинице, свободно общались с местным населением и были абсолютно счастливы.

В свое село Ибрагим Хати вернулся 15 февраля и был встречен, как герой. Каждый день вокруг «хаджии» собирались десятки людей, чтобы послушать о святых местах. С собой Хати привез две флейты, на которых он замечательно играл. Некоторые гости просили разрешения исполнить мелодию на инструменте из самой Мекки, на что получали неизменное согласие. Хати наносил визиты многочисленным родственникам и друзьям, оделял их подарками.

Среди друзей Ибрагима особенно близким к нему был учитель из села Добри Дуб Латиф Мумджич. Узнав о возвращении товарища из паломничества, он тут же собрался к нему в гости, и, как водится во всем мире, встреча началась с теплых дружеских объятий и поцелуев. Через одиннадцать дней Латиф почувствовал себя плохо. Страшно болели голова и живот, ломило все тело, поднялась температура. На второй день болезни учитель рейсовым автобусом отправился в Нови Пазар, но предписанное врачом лечение не помогало. Бессильным оказался и пенициллин, полученный от другого специалиста. Более того, 7 марта на теле Латифа появились язвы, принятые терапевтом за сильную аллергическую реакцию на антибиотик. Мумджича срочно отправили в больницу города Чачак, где он оказался в 1 палате с еще несколькими людьми. Несмотря на все старания врачей, мужчине становилось все хуже. Приняли решение продолжить лечение в Дерматологической больнице Белграда, куда Латифа отправили в карете «Скорой помощи» вместе с супругами Чворович, со дня на день ожидающими рождения своих близнецов. В клинике диагноз «аллергия» подтвердили и продемонстрировали больного студентам-четверокурсникам медицинского факультета. И только когда у Латифа открылось сильнейшее внутреннее кровотечение, схему лечения изменили и самого Мумджича, наконец-то, перевели в отдельную палату, где 10.03.1972, в день своего 29-летия, он скончался после страшных мучений. Тело было передано родным и похоронено по всем мусульманским обычаям на кладбище Газилар.

Через несколько дней к врачу обратился брат усопшего, Неджиб. Чуть позже – шестилетняя племянница Латифа Садета, еще через день – супружеская пара из Даняна. Симптомы те же: боли во всем теле и высокая температура. И только тогда, 22 марта, наконец-то впервые было произнесено это слово: ЭПИДЕМИЯ. В благополучной Югославии – кошмар средневековой Европы, вариола вера или черная оспа. Но потребовалось еще несколько дней, чтобы об опасности было объявлено официально. Тогдашнюю бюрократию больше волновало, что будет с туристическим сезоном в Черногории и Далмации, не вызовут ли сообщения об оспе всплеска новых волнений на национальной почве.

Двухмесячная война с вирусом началась только 25 марта. В Белград прилетел Дональд Хендерсон, эксперт по борьбе с вариолой ВОЗ. 10 тыс. человек оказались в условиях строжайшего карантина, существенно ограничили выезд и въезд в страну. Все 175 заболевших, а также те, кто находился с ними в контакте, были привезены в Клинический центр сербской столицы. За рекордные 2 недели вакцинацию и ревакцинацию прошли ВСЕ жители Югославии – 18 млн. человек.

Моя свекровь говорит, что было действительно страшно. И хотя телевизионные и радио репортажи были необыкновенно грамотно построены, чтобы не вызывать лишней паники, фигуры людей в защитных костюмах и сам карантин ужасали. Люди боялись прикосновений, избегали любых встреч, запирались в своих домах. По стране шли пустые поезда, а к составам, возвращающимся из Косова, боялись даже приближаться. Как выразился один из журналистов, «Югославия замерла, оспа остановила жизнь». Европа тоже напряженно ждала. Германию охватила настоящая паника, когда там появились сообщения о зараженном косовском албанце, которому якобы удалось перейти немецкую границу. "Голос Америки" ежедневно по нескольку раз передавал сообщения о развитии эпидемиологической ситуации в Югославии.

Как выглядит оспа, до этого времени знал только один из старых белградских врачей, столкнувшийся с вариолой в н. XX в. Медицинские работники 1970-х боролись с болезнью, о которой могли только читать в учебниках и исторических книгах. Зачастую они жертвовали собой, как 23-летняя Душица Спасоевич, ухаживавшая за Латифом Мумджичем в Клиническом центре Белграда. Уже подозревая, что речь идет об очень опасной болезни, она не оставила пациента и скончалась сама через 2 недели после его гибели, причем тело ее похоронили тайно в закрытом цинковом гробу. Всего на день позже скончалась и медсестра Милка Джурашич, чьим пациентом Латиф был в Чачке.

В 1982, в годовщину страшных событий, в Югославии вышел фильм Горана Марковича «Вариола Вера». Фильм очень правдивый и жесткий, режиссер, он же и автор сценария, ничего и никого не приукрасил: ни бюрократов от медицины, мечтающих во что бы то ни стало сохранить свою карьеру и благополучие, ни врачей, впавших в панику, ни обывателей, утративших в момент опасности все человеческое... Но в то же время в картине есть и настоящие герои. Не глянцевые, а живые, такие, как доктор Груич, чью роль талантливо исполнил по-прежнему любимый в Сербии хорватский актер Раде Шербеджия. Картину с русскими субтитрами можно скачать здесь http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=3804100

А что же Ибрагим Хоти? Переболел оспой и он, но в легкой форме: думал, грипп...

Пояснение:
Проводя вакцинацию от натуральной оспы, медики делали царапину и капали на неё вакциной. Ибрагим тут же стёр вакцину. Его спасла первая прививка, сделанная в детстве. Умерли только те, кто прививки не имел вообще или получал лекарства, сильно ослабляющие иммунитет, в момент контакта с носителем.

Итоги эпидемии 1972: 35 погибших, миллионные убытки и по сей день практически отсутствующее в Сербии такое модное сейчас в бывшем СССР движение «антипрививочников».

@темы: история, Европы, интересно, не моё

---

фраза дня

Высшая школа ликвидации экономики
(с) Вассерман

URL записи

@темы: Россия, не моё, пятиминутка, местные идиоты, ППКС

---

John Wiley & Sons vs Супап Киртсаенг

...Копирастия - это система посредников-паразитов, которые присасываются между творцом креативного контента и конечным потребителем с единственной целью — присвоить себе чужой продукт и извлечь из него гиперприбыль, которая не оправдывается абсолютно никакими затратами и себестоимостью.

Юридическая суть противостояния сводится к двум противоречащим друг другу в американском законодательстве понятиям — принципа «первой продажи» (first sale) и правом держателей копирайта устанавливать разные цены на один и тот же товар в разных регионах мира. Соответственно, Супап Киртсаенг полагал, что честно купив в Таиланде учебник, официально и законно изданный в его стране по лицензии John Wiley & Sons, он, опираясь на принцип «первой продажи», становился хозяином этой конкретной копии книги, а потому был волен поступать с ней как ему заблагорассудится: подарить, одолжить, продать, обменять и т.п.

John Wiley & Sons и все поддерживающие издательство структуры настаивали на том, что в США продавать их учебники можно только тем, кому John Wiley & Sons даст разрешение, и только по тем ценам, которые John Wiley & Sons устанавливают для этой страны.

На самом деле коллизия вокруг принципа «первой продажи» гораздо сложнее и обширнее, а также влечет за собой при том или ином исходе разбирательства в Верховном Суде США далеко идущие последствия: от полной либерализации всех форм онлайн-торговли (в случае победы Кирстаенга) до полного абсурда вроде запрета на продажу подержанных машин на том основании, что в них установлено программное обеспечение, защищенное копирайтом.

Как бы там ни было, момент истины состоялся: в 19 марта член Верховного Суда США Стивен Брейер огласил вердикт: 6 голосами «за» и 3 «против» за Супапом Киртсаенгом признали законное право продавать на территории США учебники John Wiley & Sons, купленные в Таиланде.

Осенью минувшего года я написал две статьи о судебном конфликте, от исхода которого, в моем представлении, зависело, ни много ни мало, будущее всего человечества. Речь шла о начала рассмотрения Верховным Судом США апелляции, поданной тайским аспирантом Супапом Киртсаенгом. Все подробности этого дела читатели найдут в моей публикации в Национальной деловой сети «Битве эпохи«, а также развернутого анализа, подготовленного для бумажного издания «Бизнес журнала» — «Право первой ночи«. Я же лишь напомню общую канву дела.

Верховный Суд США в полном составе

Дело «Издательство John Wiley & Sons против Супапа Киртсаенга» длится уже давно: книгоделы подали на аспиранта в суд за нарушения прав издательства на эксклюзивные продажи своих учебников на территории Соединенных Штатов в далеком уже 2008 году.

Суть вопроса трагична в своей назамысловатости: тайский аспирант приехал учиться в конце 90х в Америку и пришел в ужас от цен, которые заламывали за учебники американские издатели: 100 — 150 долларов — это больше норма, чем исключение. Супап повертел у виска и заказал родным закупить те же самые учебники у себя на родине. Те закупили — за десятую часть цены — и прислали. Сокурсники увидели такое дело и атаковали тайского аспиранта заказами. Которые Супап Киртсаенг и стал выполнять через eBay.

Получился даже неплохой семейный бизнес: родственники Киртсаенга работали на поставку учебников в Соединенные Штаты чуть ли не полную рабочую смену. Во всяком случае на суде юристы John Wiley & Sons намекали на продажу книг на сумму 1 миллион 200 тысяч долларов.

Одним словом издатели решили, что пора аспиранта давить. И задавили: суд первой инстанции в Нью-Йорки Супапа Киртсаенга признал виновным, не смотря на то, что страшная цифра в 1,2 миллиона долларов не подтвердилась (Супап за 2 года продал учебников на 37 тысяч долларов). И постановил: выплатить John Wiley & Sons моральную компенсацию в размере 75 тысяч долларов за каждый заголовок, итого 600 тысяч долларов штрафа — в 16 раз больше, чем вся выручка Киртсаенга за 2 года.


Член Верховного Суда США Стивен Брейер, главный защитник принципа «первой продажи»

Супапу отступать было не куда (такие деньги у него в жизни не водились), поэтому он подал апелляцию во Второй окружной суд и … опять проиграл. Мировая копирастия уже приготовилась праздновать победу, но тут дело получило неожиданный оборот. Супап Киртсаенг подал еще одну апелляцию — на этот раз в высшую инстанцию — Верховный Суд США, а его иск поддержали практически все библиотеки Америки, розничные магазины, специализирующиеся на продаже книг и компьютерных игр, а также онлайн-магазины и аукционы во главе с Amazon и eBay (поддержка была оказана в форме уже хорошо знакомого моим читателям «письменного изложения друзей суда», amici curiae brief).

John Wiley & Sons тоже не сидел сложа руки и собрал под свои знамена практически всех представителей издательского бизнеса, всю киноиндустрию, музыкальные лейблы и крупных разработчиков компьютерного программного обеспечения.

Наступил, по сути, момент истины в эпохальном противостоянии копирастии и прогресса. Я постоянно повторяю из статьи в статью это слово — копирастия, однако же у меня нет полной уверенности, что читатель адекватно представляет себе его значение, и, как следствие, грешным делом не пришьет мне ярлык противника авторского вознаграждения (хотя последнее было бы странным для человека, профессионально пишущего уже 17 лет). Посему позволю себе воспроизвести исчерпывающее определение, которое я дал копирастии в статье «Война уже сегодня«: «Это система посредников-паразитов, которые присасываются между творцом креативного контента и конечным потребителем с единственной целью — присвоить себе чужой продукт и извлечь из него гиперприбыль, которая не оправдывается абсолютно никакими затратами и себестоимостью».


Член Верховного Суда США Рут Бейдер Гинзбург, принявшая сторону John Wiley & Sons

Принято считать, что копирастия — это специфика посредников исключительно из мира электронно-цифрового контента. Это глубокая ошибка. Дело не в форме творческого продукта, защищенного авторскими правами, а в патологической жадности посредников. То есть копирастия — это состояние души, а не реакция на ту или иную форму творческой реализации.

Очевидно, что в мире электронно-цифрового контента копирастическая патология проявляется в максимальном виде, поскольку репликация контента в цифровой форме не несет никаких дополнительных издержек для держателей копирайта, который, однако же, претендует на непременную компенсацию каждой скачанной песни, книги, фильма и проч. Однако и в традиционной экономике, связанной с материальными формами товара — печатными изданиями (журналами, книгами), физическими носителями (компакт-диск, DVD-диск и тд), копирастия не менее ненасытна. Дело John Wiley & Sons — тому яркое доказательство.

Юридическая суть противостояния сводится к двум противоречащим друг другу в американском законодательстве понятиям — принципа «первой продажи» (first sale) и правом держателей копирайта устанавливать разные цены на один и тот же товар в разных регионах мира. Соответственно, Супап Киртсаенг полагал, что честно купив в Таиланде учебник, официально и законно изданный в его стране по лицензии John Wiley & Sons, он, опираясь на принцип «первой продажи», становился хозяином этой конкретной копии книги, а потому был волен поступать с ней как ему заблагорассудится: подарить, одолжить, продать, обменять и т.п.


Председатель Верховного Суда США Джон Робертс

John Wiley & Sons и все поддерживающие издательство структуры настаивали на том, что в США продавать их учебники можно только тем, кому John Wiley & Sons даст разрешение, и только по тем ценам, которые John Wiley & Sons устанавливают для этой страны.

На самом деле коллизия вокруг принципа «первой продажи» гораздо сложнее и обширнее, а также влечет за собой при том или ином исходе разбирательства в Верховном Суде США далеко идущие последствия: от полной либерализации всех форм онлайн-торговли (в случае победы Кирстаенга) до полного абсурда вроде запрета на продажу подержанных машин на том основании, что в них установлено программное обеспечение, защищенное копирайтом (в случае победы John Wiley & Sons). За тонкостями отсылаю читателей, опять-таки, к своим статьям на эту тему (см. линки выше).

Как бы там ни было, момент истины состоялся: в 19 марта член Верховного Суда США Стивен Брейер огласил вердикт: 6 голосами «за» и 3 «против» за Супапом Киртсаенгом признали законное право продавать на территории США учебники John Wiley & Sons, купленные в Таиланде!

Не могу удержаться, чтобы не привести цитату из этого выдающегося вердикта: «Мы задались вопросом, распространяется ли доктрина «первой продажи» на защиту покупателя или другого законного владельца конкретной копии защищенного копирайтом продукта, законно изготовленного за рубежом. Имеет ли право этот покупатель привезти копию в Соединенные Штаты и продать ее либо просто подарить, не спрашивая при этом разрешения у собственника копирайта? Имеет ли право, к примеру, человек, купивший в букинистической лавке книгу, изданную за рубежом, перепродать ее впоследствии без разрешения собственника копирайта? Мы считаем, что ответ на все эти вопросы — ДА, имеет право»!

Друзья мои, вы даже представить себе не можете, какие головокружительные перспективы открываются после произнесения этих слов верховным судьей Стивеном Брейером, дай бог ему долгих лет и здоровья! Дело ведь не в том, что решение Верховного Суда аннулируют все предыдущие, а значит John Wiley & Sons никогда не получит безумной компенсации в размере 600 тысяч долларов.

Дело в том, что отныне утверждается абсолютный приоритет принципа «первой продажи» над всеми остальными ограничительными положениями законов. А это значит, что теперь всякий человек, купивший что бы то ни было, защищенное копирайтом, получает право поступать со своей копией товара, как ему заблагорассудится! Перепродать, дать послушать, дать почитать, поделиться, выбросить, перевезти в другую страну и сделать там точно то же самое. Стоит ли удивляться, что вся антикопирастическая рать рукоплескала постановлению Верховного Суда США стоя?

Мне бы, конечно, хотелось завершить эту статью на победной ноте, но не приходится. Во-первых, трое судей Верховного Суда США высказались против решения большинства, а за одно выразили в своем письменном особом мнении надежду на то, что Конгресс пересмотрит законодательство и внесет в него изменения, которые бы защитили в действенной форме «право собственников копирайта на установку собственных цен на международном рынке» и «не позволили бы арбитражерам импортировать копии из регионов с низкими ценами в регионы с высокими ценами».

То есть — опять двадцать пять и всё с начала. John Wiley & Sons тоже пообещал, что будет лоббировать и дальше свои интересы в законодательных органах США. А значит — борьба продолжится.

http://www.computerra.ru



Не могу удержаться, чтобы не привести цитату из этого выдающегося вердикта Верховного суда США: «Мы задались вопросом, распространяется ли доктрина «первой продажи» на защиту покупателя или другого законного владельца конкретной копии защищенного копирайтом продукта, законно изготовленного за рубежом. Имеет ли право этот покупатель привезти копию в Соединенные Штаты и продать ее либо просто подарить, не спрашивая при этом разрешения у собственника копирайта? Имеет ли право, к примеру, человек, купивший в букинистической лавке книгу, изданную за рубежом, перепродать ее впоследствии без разрешения собственника копирайта? Мы считаем, что ответ на все эти вопросы — ДА, имеет право»!

@темы: не моё, USA Today, Копирайт - это рак культуры и прогресса. Он должен быть уничтожен., есть мнение, США, ППКС

---

непрекращающийся FACEPALM

captain_urthang

когда люди, не знающие законов и принципов их применения, начинают рассуждать о правосудии

@темы: моё, есть мнение

---

Зимний Дворец и Эрмитаж в акварелях Э.П.Гау. Часть 2

Церковь в Зимнем дворце


Голубая гостиная в Мариинском дворце


Интерьеры Нового Эрмитажа. Зал русской живописи


Интерьеры Нового Эрмитажа. Кабинет императрицы


Интерьеры Нового Эрмитажа. Галерея истории древней живописи


Интерьеры Нового Эрмитажа. Зал камей


Интерьеры Нового Эрмитажа. Зал голландской и фламандской живописи


Интерьеры Нового Эрмитажа. Зал фламандской школы


Интерьеры Нового Эрмитажа. Зал итальянского искусства


Интерьеры Нового Эрмитажа. Зал испанского искусства


Интерьеры Нового Эрмитажа. Зал фламандской школы


Интерьер Нового Эрмитажа. Зал немецкой школы


Интерьеры Нового Эрмитажа. Зал русской школы


Интерьеры Нового Эрмитажа. Зал фламандской школы


Интерьеры Нового Эрмитажа. Зал итальянского искусства


Интерьеры Нового Эрмитажа. Зал итальянского искусства


Интерьеры Нового Эрмитажа. Зал итальянского искусства


Интерьеры Нового Эрмитажа. Зал итальянского искусства


Интерьеры Нового Эрмитажа. Верхняя площадка Парадной лестницы


Интерьеры Нового Эрмитажа. Верхняя площадка лестницы


Интерьеры Малого Эрмитажа. Спальня цесаревича Николая Александровича


Интерьеры Малого Эрмитажа. Восточная Галерея


Интерьеры Малого Эрмитажа. Галерея видов Санкт-Петербурга


Интерьеры Малого Эрмитажа. В северной части Романовской галереи


Интерьеры Малого Эрмитажа. Павильон


Интерьеры Малого Эрмитажа. В южной части Романовской галереи


Интерьеры Малого Эрмитажа. Кабинет


Интерьеры Малого Эрмитажа. Кабинет цесаревича Николая Александровича


Интерьеры Малого Эрмитажа. Зимний сад


Интерьеры Зимнего дворца. Белая гостиная императрицы Александры Федоровны


http://humus.livejournal.com/3105711.html

@темы: Россия, интересно, не моё

---

Пишет  sabaytis:

Я коммунист! Не веришь? Вот те крест!

URL комментария

Пишет  skuratov-belsky:

Власть - либералам! Не согласен? В лагерь!

URL комментария

URL записи

@темы: не моё, пятиминутка, общество, жизнь

---

метангидраты и цифры

На фоне весеннего обострения газпромоненавистников недавних успехов Японии в деле освоения метангидратных залежей возле побережья острова Хонсю, в моём журнале несколько раз прозвучала просьба описать "чего же там самураи накопали на дне Нанкайского прогиба" и как быстро нам в связи с этим ползти на кладбище готовить запасные аэродромы для бомбардировочной авиации.

На картинках всё выглядит эффектно и весело:


Горит демократический метан, впервые в мире добытый доблестными японскими газовиками с подводного месторождения. "Ухо Мацы" в радости!

Но дьявол, как мы помним, всегда прячется в деталях. На самом деле метангидраты впервые в мире были добыты в тоталитарном СССР ещё в 1969 году.


Случилось это, как и многое другое в нашей стране, совершенно случайно.
А произошёл данный малопрогнозируемый факт на Мессояхском месторождении газа. Для "Газпрома" это месторождение на фоне Уренгоя или Ямбурга с их триллионными запасами газа — просто малышка. С начала эксплуатации и по сегодняшний день на месторождении было добыто всего 12,196 млрд.м³ природного газа, что составляет около 62% начальных запасов месторождения.


Мессояха.

Любое газовое месторождение, несмотря на то, что это просто пористый камень — с точки зрения математики представляет из себя тривиальный подземный "воздушный шарик", всецело подчиняющийся очень простому закону Бойля-Мариотта, который говорит нам, что pV=const.
Посмотрев на данную формулу люди, изучившие пропорцию в школе, сразу скажут вам, что добыв 62% газа из "воздушного шарика", вы опустите давление на те же 62%. Процесс изотермический, масса убывает, объём постоянен, значит — давление в пласте будет убывать пропорционально изымаемой из пласта массе природного газа.

Но на деле Мессояха повела себя парадоксальным образом. Начальное пластовое давление в месторождении было 7,4 МПа (74 атмосферы). Начиная с 1969 года месторождение дважды надолго останавливали: в 1978-1981 и в 1987-1995 годах, кроме того, в истории его освоения были постоянные периоды сезонной эксплуатации.
В периоды консервации месторождения происходило восстановление пластового давления до уровня 6 МПа.
Текущее же пластовое давление составляет 5,2 МПа, что меньше начального пластового давления (7,4 МПа) всего лишь на 2.2 МПа или всего лишь на 30%. Товарищи Бойль и Мариотт негодуэ.

Такое парадоксальное поведение Мессояхи и позволило предположить, что в отсутствии расхитителей Родины рабочих "Газпрома" на месторождении что-то невольным образом "надувает" наш "воздушный шарик" Мессояхи чистым, свежим метаном.

Поскольку к теориям господина Ларина насчёт поднимающихся из глубин мантии водородных флюидов у современной науки отношение весьма спорное, в таком чудесном поведении Мессояхи начали искать более традиционные причины. И — нашли.

Всё дело оказалось в уникальном геологическом строении Мессояхского месторождения — ловушка природного газа, тот самый пресловутый воздушный шарик, оказалась "придавленной" сверху газогидратной крышкой:



К сожалению, при разведке месторождения исследования на гидратонасыщенность пород не проводили, сами по себе гидраты при нормальном давлении распадаются на воду и газ, поэтому, как видите, гипотез о строении Мессояхи, как минимум, четыре.
Первую, чисто газовую, откинули ещё вначале, когда "оно таки попёрло" супротив Бойля-Мариотта, а вот происхождение дополнительного газа пока ещё спорное — либо его пузырит сверху, из гидратов, либо снизу, из тяжёлой нефти.
В общем, если кому интересно прочитать в деталях о научных мыслях касательно такого нетипичного поведения месторождения — можете ознакомится с полным текстом вот этой работы.

На Мессояхе же всё идёт своим чередом — "Газпром" качает метан, гидраты потихоньку из-за падения давления распадаются на газ и воду, надувая воздушный шарик залежи, учёные пишут спокойные научные работы. И так происходит уже 50 лет. Пока на сцене не появляются японцы, про которых журналистам, безусловно, написать гораздо интереснее.

Так что же предложили миру японцы в 2013 году?

Во-первых. Не японцы.
Во-вторых. Не в 2013 году.
В-третьих. Не в лотерею, а в преферанс.
В-четвёртых. Не выиграл, а проиграл.

Программа добычи метана из гидратов с помощью впрыскивания в пласт газообразного CO₂ начата ещё в 2007 году американским агентством NETL (подразделением Министерства энергетики США).
При этом широко прогремевшая сейчас Japan Oil, Gas and Metals National Corporation (JOGMEC), числится в данной программе одной из многих, а факел на метангидратном месторождении на Аляске, который JOGMEC зажгла вместе с американской ConocoPhillips ещё в 2011 году, может быть и не выглядит столь эпично, как недавние эксперименты на морской платформе, но тоже горит красиво:



А вот дальше красивых картинок — начинается тёмный лес. Что на Аляске, что на дне Нанкайского прогиба.

Нет, конечно процесс получения гидратов, как говорил поручик Ржевский, описан во всех деталях, а вот результат, который мы, в общем-то, в отличии от поручика, любим гораздо больше, выражен в виде вот такой интересной формы.

То есть, понять, что в снегах Аляски закачали в пласт 210 000 кубофутов газообразного CO₂ (это около 7000 м³ углекислого газа) — мы можем, а вот прочитать где-либо открытым текстом, весомой цифрой о "пэрэмоге" японцев и американцев на аляскинщине в виде точного количества выкачанного обратно метана — у нас не получится. Объясните нам, "зачем ви спгашиваете".

С японцами из JOGMEC и их недавними опытами на Нанкайском прогибе та же самая история — в официальном релизе компании о произошедшем действе пока нет никаких обязывающих цифр. Даже по объёмам закачанного в пласт CO₂ . Поэтому говорить пока можно только о красивой картинке и о теории процесса извлечения метана из метановых гидратов.

А вот тут у нас есть три принципиальных возможности, которые определяются свойствами метангидратов, как соединений. Вот их фазовая диаграмма в координатах температура-давление:



Ниже синей линии фазового перехода у нас может существовать только растворённый в воде метан, ниже нуля градусов Цельсия — вода ожидаемо превращается в водяной лёд. А вот выше синей линии фазового перехода "гидрат-газ" у нас существует вообще парадоксальное состояние — вокруг молекул метана при высоких давлениях начинается образование "метанового льда" даже при положительных температурах.

Именно такой процесс (правда с обратным знаком), судя по всему, как раз и идёт на упомянутой в начале статьи Мессояхе — при падении давления ниже точки фазового перехода в залежи (за счёт откачки "Газпромом" тоталитарного метана) — часть гидратов переходит в газ и потихоньку, за счёт разности давлений, мигрирует к скважине.

Поэтому первый вариант добычи гидратов из пласта — это снижение давления в нём.
Процесс этот не быстрый, но, в случае, если мы обеспечиваем достаточную пористость пород (либо естественным способом, либо какими-то вариантами разрушения пласта гусары молчать о ГРП!) — самоподдерживающийся. Собственно говоря, "Газпром" то и выяснил, что "качает гидраты" уже постфактум, когда газа из месторождения выперло больше, чем положено по формулам.

Второй процесс, которым можно легко освободить газ из гидратов — это повышение температуры пласта. Хорошо если есть реактор. Хорошо, если ядерный. Тогда гидратам можно сделать очень жарко и они выделят природный газ в воду. Все идеи, связанные с горячими солёными растворами, электромагнитным нагревом и прочая-прочая-прочая — это вариации температурного процесса. Нагрели пласт — получили газ. Сердито, но нифига не дёшево и не просто, поскольку температурный градиент в пласте имеет такую же неприятную картинку, как и градиент давлений — возле скважины уже может быть "адъ и израиль", а в сотне метров от неё по-прежнему будет величие вечной мерзлоты.

Третий процесс, который запустили сначала американцы на Аляске, а теперь и японцы в Тихом океане — более сложный, нежели игры внутри фазовой диаграммы "давление-температура".
Всё дело в том, что гидраты с водой образует отнюдь не один метан. Это целый класс комплексных соединений, который образуется почти всеми газами — каждый при своих уникальных значениях температуры и давления.


Главное — суметь запустить CO₂ в пласт

Вариант добычи метана за счёт инъекции в пласт углекислого газа основан как раз на свойствах гидрата метана и гидрата углекислого газа. Дело в том, что гидрат углекислого газа, с термодинамической точки зрения, "выгоднее" гидрата метана.
При этом связывание углекислого газа вместо метана в гидрат — это практически "магический шампунь 3 в 1".

Во-первых, происходит прямое вытеснение метана из гидрата — его место занимает молекула углекислого газа.
Во-вторых — происходит разогрев пласта, поскольку реакция замещения метана на углекислый газ в гидрате — экзотермическая, то есть идёт с выделение энергии. Пласт, таким образом, ещё и бесплатно греется, что тоже, как мы помним, весело.
В-третьих — выделяющийся метан и закачиваемый под давлением в пласт углекислый газ образуют внутри пласта дополнительные трещины и поры, что тоже позитивно влияет на дебит скважины.

Есть ли ограничения у данного процесса?

Есть, и неслабые. Во-первых — для того, чтобы продать что-то ненужное, надо купить что-то ненужное выдавить метан из пласта, нам надо откуда-то брать углекислый газ.
Поскольку "на деревьях" CO₂ не растёт, его надо либо доставлять на месторождения по углекислогазопроводам каким-то способом, либо получать на месте. На месте получить углекислый газ можно либо из воды, либо из воздуха, либо сжиганием того же самого метана, получаемого из скважин. Первые два способа, понятным образом, требуют затрат энергии, а третий способ подразумевает, что нам зачем-то надо этот метан прямо на месторождении сжечь. В общем, возникает извечная проблема — или газ надо иметь поближе к японцам — или японцев переселить поближе к газу. Это — если не строить углекислогазопровод.

Во-вторых, углекислый газ, даже в теории, не "выдавливает" из пласта больше 64% метана. Почему — в деталях написано, например, вот тут, но факт остаётся фактом — если Бойль-Мариотт, в идеале, позволяет выкачать "по убывающей" хоть весь метан из пласта, то тут уж "умерла так умерла" — весь природный газ с помощью углекислого достать из пласта никак не получится.
В реальности же количество "выдавленного" метана в идеальных лаборатрных условиях оказалось и того меньше — от 5 до 30% от его начального содержания. Кроме того, понятное дело, не весь углекислый газ "задавливается" в гидрат, в результате чего "на гора" выдаётся нечто вот такого плана: 70.6% N₂, 21.6% CO₂, 7.8% CH₄. Качали в образец, если что, смесь азота и углекислого газа.

В общем, резюмируя детали и подробности: революция будет. Может завтра, может послезавтра, может быть — через 10 лет.
Ибо, как написали на "Ухе Мацы", воистину:

"Эксперимент будет продолжаться еще две недели, а потом японцы на основе полученных данных станут думать дальше.
Главная задача – снижение себестоимости, поскольку получение газа из метангидрата крайне дорого. При нынешней технологии он стоит более чем втрое больше, чем сжиженный природный газ, который сейчас импортирует Япония."

Втрое дороже японского СПГ, если кто не понял — это где-то 1500 долларов за тысячу кубов газа. "Газпром" заворачивается в похоронный саван и медленно ползёт к ближайшему кладбищу. Всё пропало.

(с)

@темы: ликбез, не моё, есть мнение

---

URL записи



URL комментария

@темы: не моё, пятиминутка

---

любопытная джигурда

некоторым знакомым дамам удается перманентно сочитать борьбу с путиным и с лишним весом...

мне бы их энергию - меня даже на бессолевую диету не хватает ( я уж молчу о мировом капитализме

@темы: live

---

воздушные акробаты

Всего летяг 36 видов, в России живет только один – обыкновенная летяга, зато почти во всей лесной зоне, от лесотундры на севере до лесостепи на юге. Но нигде не бывает многочисленной, а жизнь ведет тайную и скрытную и на глаза людям не лезет. По земле ей бегать неудобно, поэтому с деревьев она старается не слазить, а там заметить ее почти невозможно. Если сильно повезет, в сумерках можно увидеть ее в воздухе, когда она перелетает с дерева на дерево в позе цыпленка табака.



Весит средняя летяга граммов 140, а площадь тела с растянутой перепонкой – называется патагиальная складка – около 275 квадратных сантиметров. Хвост и меховая оторочка на перепонке увеличивают планирующую поверхность тела втрое. При старте с верхушки дерева летяга способна в прыжке преодолевать расстояние в 40-60 м по нисходящей параболической кривой. Может стартовать без толчка: прицепится к дереву вниз головой, прицелится и сорвется. Меняя натяжение перепонки, летяга маневрирует, иногда изменяя направление полёта на 90°. При воздушно атаке совы неожиданно для той "складывается" и падает вниз. Направление полёта летяги меняют не хвостом, как иногда пишут, а натяжением перепонки и положением передних лап, на которых имеется дополнительная косточка, оттопыривающая мембрану в сторону. Хвост играет роль тормоза перед посадкой.



Перед посадкой на древо принимает вертикальное положение и цепляется всеми четырьмя лапами, растекается мысью, после чего сразу перебегает на другую сторону ствола, чтобы скрыться от возможного преследования хищного диапсида. Еще она может бегать по веткам вниз спиной, особенно после сильного снегопада, когда сучья сверху густо укрыты снегом, и спускаться по стволу вниз головой. Чтобы достать тонкую веточку с почками или сережками, наклоняется или свешивается, далеко вытягивая цепкую переднюю лапку, крепко держась другими.



При посадке на низ дерева иногда так сосредотачивается, что не обращает внимания на близко стоящего человека, и тогда ее можно даже поймать на лету. Будучи непойманной, от человека убегает вверх и затаивается, сжавшись в комочек на горизонтальном сучке и накрывшись хвостиком. При появлении совы издает свистящую трель, бежит в глубину кроны и долго таится у ствола.



Если приходится садиться не на древо, а на ровное место, приземляется по спирали, после чего оставляет странный след на снегу, начинающийся вдруг посредине поляны, что логично.



А по земле летяга бегает тихо и неуклюже, маленькими прыжками, стараясь как можно быстрее добраться до дерева. А нет деревьев – забирается на кусты и пеньки и прыгает с них, пытаясь планировать. На земле летягу легко поймать, в высокой траве она либо затаивается, либо скачет, тоже пытаясь раскрыть парашют. И становится похожей на раненую птицу.



Летяга усата – вибриссы у нее, как и у белки, растут у носа, на лбу, над глазами и даже на лапках. Это помогает ей не натыкаться на предметы, когда она ночной порой мчится по своей запаховой тропинке, помеченной по веткам мочой и секретом желез на лапках и подбородке –где надо, сворачивает на нужную ветку, в нужном месте отталкивается для полета и пришлепывается к соседнему стволу тоже точно там, где ей и нужно. В свободное время летяга трется в нужных местах подбородком о ветки – подновляет метки.



Ареалы обитания летяг и белок совпадают, но те и другие почти не конкурируют. Летяга питается верхушками побегов и почками, листьями и плодами деревьев лиственных пород, иногда насекомыми, а основной их корм – ольховые и березовые сережки. В своем дупле она способна запасти этого добра на несколько месяцев. Когда совсем нечего есть, она может поживиться корой клена, осины, ивы и березы. У еловых шишек летяга, если не очень голодна, сгрызает только мягкие основания чешуек и… не трогает семена. Молодые, зеленые шишки сгрызает целиком. В Прибайкалье летяга с удовольствием ест кедровые орешки и грибы, а в европейской части России в рот их не берет.



Селиться летяги предпочитают в дятловых дуплах, слишком маленьких для белок. Занимают под гнездо дупло независимо от его высоты, и в пятнадцати метрах и в полуметре от земли. Иногда расширяет внутренность дупла, огрызая трухлявые стенки, но чаще ничего в дупле не меняет, только устраивает подстилку из лыка и мха. По тому, как летяга спит относительно подстилки, можно определять температуру воздуха: спит поверх - снаружине меньше 23°С; прикрывает ноги – 20°; наполовину укуталась - 18°, до шейки – 17°, а с головой – меньше 16°.



Занимая дупло, может выгнать из него загнездившихся ранее птиц, включая самого дятла. Саму летягу из дупла могут выжить пчелы или шмели. Если дупло занято или посещаемо муравьями, летяги могут использовать его в санитарных целях: сидят там неподвижно час-другой, пока муравьи избавляют их от блох. Н. Сладков наблюдал, как молодую летягу прогнала от приглянувшегося ей дупла колония летучих мышей: "Кидались на нее, увиливали, снова кидались. На миг присаживались на ствол, взлетали, зависали над летяжонком, словно пытаясь сдуть его ветром крыльев. Так вот ласточки гонят кошку, а синицы - сыча. Летяжка растерянно пригибала головку, потом не выдержала и унеслась. Летучие мыши погнались вслед. Летяжка махнула на соседнее дерево и затаилась. Летучие мыши отстали, рассеялись, кто-то вернулся в дупло, а другие отправились на охоту".



Выходя вечером из дупла, почти не боится стоящих вблизи нелетающих людей. Может летать с грузом – если самку потревожить в гнезде с малышами, она переносит их в зубах в другое гнездо по воздуху.



Для того, чтобы летяги завелись, необходим лес с источниками воды и старыми лиственными деревьями с дуплами. Если дупел нет, делайте скворечники с расширенными летками. Не будете делать – все летяги мигрируют от вас в более благоприятные районы.



Таковы интересные факты о летягах, прочее же смотрите в википедиях.

отсюда

@темы: интересно, не моё

---

нейробиология и свобода воли

Мы делаем что хотим, но можем ли мы хотеть по своему желанию?

О. Уайльд

@темы: интересно, общество, есть мнение, жизнь

---

со всемирным днем сна!

да и погода шепчет

@темы: пятиминутка

---

Пишет  miv&mouse:


URL комментария

@темы: Европы, не моё, пятиминутка, общество, политика

---

чой-то...

мне новый папа Андропова напоминает

@темы: есть мнение

---

Основные черты: обожают собирать сплетни информацию, все знают обо всем и бывают везде, неуловимые, остроумные, живые, общительные, красноречивые, с ними не соскучишься, жаждут всем нравиться, находчивые, легко приспосабливаются, неврастеники с идеями, они как нервный комок, двойственность.

http://vsyako.livejournal.com

@темы: пятиминутка

---

причинно-следственное ))

***

Скажешь:"Путин виноват!"- повар плюнет в твой салат.
Плюнул повар в твой салат - это Путин виноват.


(с)  крыса-клархен
из дискуссии

@темы: не моё, пятиминутка, общество, ППКС, политика

---

СЕВЕРНАЯ СТОЛЕТНЯЯ - Л.Вершинин

Сбылась давняя-давняя моя мечта - написать о столкновении двух великих народов, русских и ԓыгъоравэтԓьэт А когда, наконец, матерьяльца, позволяющего сделать рассказ своим, а не очередным перепевом поднакопилось достаточно, стало ясно, что запевать сагу о викингах на кожаных драккарах следует не с них, а с рассказа о совсем иных местах и людях. Без этого и в отрыве от этого невозможно понять, с какой, собственно, стати один из небольших северных народов, - пусть и смелый, и жестоковыйный, и жестокий, но в этом смысле мало чем отличающийся от других, - стал, единственный из всех, именно той скалой, о которую разбилось, казалось бы, неостановимое цунами русского движения на Северо-Восток. Ибо у всего на свете есть начало и у всего на свете есть конец, означающий начало чего-то другого...


Рай второй свежести

Есть в России народ, который загадка. Ясно, что самые северные тюрки. Ясно, что самый, по всем фенотипическим признакам, «монголоидный» народ на Земле. Ясно, наконец, что имена его, - и свое («саха»), и полученное от соседей («экот»-«якот»-«якут»), - означает «крайний», «пограничный», «чужеземный». То есть, тот, кто пришел откуда-то, а там, где жил раньше, обитал на самой границе кого-то с кем-то. Здесь точное знание кончается и начинаются версии. Которых три. Самая древняя, скажем так, «мифологическая». Более поздняя – «генеалогическая». И позднейшая, возникшая с подачи землепроходцев-казаков, «ордынская». То есть, что народ сей всего лишь осколок Золотой Орды. Это, конечно, чушь, внимания не заслуживающая, о генеалогии чуть позже, а вот из мифов извлечь крупицы истины можно прямо сейчас. Согласно сказаниям, саха – первые люди на земле, ибо небожитель Эр Соготох Эллэй, сойдя с облаков и женившись на дочери землянина Омогоя, дал начало роду человеческому. Причем, чтобы их потомство владело твердью, убил тестя и всю его семью. В связи с чем, саха по сей день в торжественных случаях называют себя «айыы аймаа» (полубоги). Но это, понятно, совсем сказки, а если ближе к реальности, то все сказания саха, вне зависимости от того, чьими потомками себя считали те или иные кланы, повествуют о «старой родине». О некоей запредельно счастливой стране, где «никогда не заходило солнце, месяц был без ущерба, кукушки не переставали куковать, трава не желтела, деревья никогда не валились, и никуда не улетали стерхи...». Короче, о рае земном, откуда по разным причинам пришлось уйти в края тоже счастливые, но не настолько, ибо «с валящимся недолговечным лесом, с недолговечными людьми, с поздно рождающимся скотом, со жгучим морозом, с вечной вьюгой и слякотью, с пургой и метелью».

Первым, кому выпала такая доля, стал некто Омогой Бай, никакой не бог, а якобы знатный монгол, бежавший на север, не желая ни поддерживать юного Темучина, ни препятствовать ему. Вот он-то, добравшись до берегов Лены, осел в великой долине Туймаада, где, отбивших от не знавших железа местных, процвёл, а много лет спустя, выдал дочь Сыппай за очередного пришельца с юга, Эллэй Боотура, информации о котором в легендах гораздо больше. Историки, в основном, считают, что этот сюжет отражает воспоминания о резне Темучином татар, виновных в смерти его отца, но, если уж следовать мифам, то, якобы, в некий голодный год велел хан монголов подданным убивать лишние рты, стариков и младенцев, и один лишь Эльдей-батор (Эллей), решив во что бы то ни стало спасти любимого отца, Татар-Тайма, посадил старика в суму и ушел в «горячую пустыню», где мудрый старец (сын не прогадал!) помог ему мудрыми советами, подсказав, как не умереть от жажды и как обмануть погоню. А главное, открыл, что на севере, «в великих долинах на великих реках, есть прекрасные места, изобильные водой и травами, удобные для жизни», где живет «много людей, бежавших туда давным-давно». В том числе, богач Омогой, которому Эллей должен приглянуться усердным трудом, а в награду попросить руку дочери-уродицы, которая «никому не нужна». Далее было предсказано, что сам старец «не ступит на счастливую землю», зато «весь скот Оногоя станет скотом Эллея, красавицы-сестры удавятся от зависти к дурнушке, а братья жены, невзлюбившие Эллея, сгинут неведомо куда, превратившись в леших». Так и сталось. Затем родилось шесть сыновей, ставших предками шести улусов саха, и наконец, в итоге, Эллей не умер, а «вознесся на небеса». В последнее не верю, а прочее, видимо, что-то отражает. Не так, видимо, все было мирно (вспомним, что и в мифе небесный Эллей убил тестя). Однако геноцида не было:просто хозяев заставили потесниться, как те ранее потеснили «прежних людей». Вскоре очередной мигрант с юга, некий Хара-Хула, отбил и себе местечко, и на том заселение великих долин завершилось.

Легой и его коммандос


Все эти легенды и мифы сегодня, конечно, разобраны по косточкам, и никто не оспаривает, что ни того, что родоначальники попали на Лену не сразу, а по очереди, ни того, что там уже жили лесные племена. В том числе, хорошо известные тунгусы (юкагиры и эвены), а также сгинувшие, аки обре, «тыал-буолбуттар» («ставшие ветром»), «дыуанээй» («шитые лица») и другие, о которых никто ничего не знает. Все согласны и в том, что сказания отражают миграцию кочевых тюркских племен, пришедших из Забайкалья. А вот как и что конкретно, спорят и спорят. Скорее всего, тысячи две лет назад, явились первые «новые люди», бежавшие от хунну и объединившиеся в новый союз племен, курыкан, известный и китайцам как «гулигань». Жили не тужили, имели даже свою письменность, потом утраченную (говорят, что сумка с «тайной знаков» утонула в реке по воле богов), - а затем пришли новые соседи. Видимо, северные кидани. И наконец, началось великое бегство племен от войск Чингисхана, в итоге чего те, кому повезло, собрались в «Счастливой Сайсаре», понемногу приспосабливаясь к новой жизни.

Основой, как и раньше, был скот. Правда, ни овцы, ни верблюды почему-то не прижились, зато коровы освоились в новых, необычайно суровых условиях, а лошади вообще научились «копытить» корм из-под снега, и табуны их паслись практически бесконтрольно, как мустанги в прериях. Так что добывать конину людям саха приходилось загонной охотой, а «чужаки», лошадей отчего-то приручить не сумевшие, звали пришельцев «конными людьми». Правда, - все же не дедовские степи, - настоящего простора не хватало, так что все удобные для выпасов и сенокосов угодья были наперечет, каждый луг-алас принадлежал какому-то роду или семейству и за право расширить жизненное пространство частенько ходили стенка на стенку. Имели по два дома, «кыстык» (зимний, в теплых балаганах, поселками) и «сайлык» (летний, в чумах, выезжая на природу семьями). Северные кланы при этом понемногу освоили занятия «чужаков», став заправскими оленеводами и рыбаками, а вот в глазах южных, «конных» саха рыболовство было унизительно (само слово «балыскит», - рыбоед, - означало «нищеброд», «оборванец»), и северных родичей южане называли «эвенками», то есть, «почти эвенами», родства с ними стесняясь. Жили саха небольшими кланами (ага ууса), позже, в русских документах именуемыми родами ( «взято государева ясаку с кангаласково князца с Еюка, да с отца ево Ники и с их роду и с улусных людей 100 соболей без хвостов»), численностью от двух-трех десятков до двух-трех сотен душ, объединенных кровным родством (хотя случались и усыновленные, и «принятые», имевшие права «кровных»), имели в своем распоряжении «живущих около» (не родных и неполноправных, но свободных), а также «кулутов» (рабов), в основном из числа пленных «чужаков». Формально ага уусы считались частями улусов, но в реальности были абсолютно незалежны. Уважаемыми людьми были шаманы, а еще больше кузнецы, во главе же ага ууса стоял тойон – глава семьи, ближайшей по родству с «первопредком» (тотемной птицей, лебедем, вороном, журавлем и т.д.). Это мог быть просто мудрый старец, а мог быть и воин, за свой счет содержащий «боотуров» - профессиональных бойцов, вооружая их по мере, позволенной ему состоянием. Дружины были очень невелики - десяток, много два (боотуры были прожорливы, а вооружить их как должно обходилось не в один десяток лошадей), - но отказываться от них, делая ставку на толпу сородичей, выходило себе дороже. Ибо времена стояли лихие, и милостей от природы ждать не приходилось.

Практически вся эпоха от стародавних дней до появления русских в преданиях всех уусов и улусов саха именуется «кыргыс уйэтэ» («время кровавой резни»), когда главным законом было «кто сильнее, тот и жив». Причем, резали друг друга и всех, кто подвернется, в основном, не хосууны, главы самостийных кланов, дравшихся на меже без особых смертоубийств. Главной, из века в век проблемой «трех великих долин» были т. н. «легои» (по имени реального здоровяка Легоя, редкого, видимо, оторвы, врезавшего себя в память выживших на поколения вперед). Не герои-боотуры, а «обычные драчуны», силачи-отморозки, ездившие или бродившие на своих двоих, кто с малыми ватагами, кто без оных по лесам, беспредельничая вовсю. «Не признавали они ни родства, ни свойства, ни семейного уклада», плевать хотели на обычаи, искали не столько добычи, сколько крови, и жестокость, с которой жгли целые уусы, не уступала жестокости войн с «чужаками», - что, в конце концов, окружающих достало. Где-то с конца XV века хосууны, ранее не объединявшиеся ни при каких обстоятельствах, начали создавать временные комплоты для отпора «легоевщине». И первым, кому удалось сделать один из таких союзов чем-то более или менее прочным, взяв ближних соседей под какой-то вид гегемонии, стал кангаласец (потомок курыкан) Баджей, внук Хатан-Хангаласа, старшего сына прародителя Эллея, имевший титулы Дойдуса-дархан и Тюсюлгэ-дархан, очень много скота, воинов, слуг, рабов и тяжелый характер.

Эстафета поколений


Это уже не миф. Это личность уже вполне историческая, отмеченная и в документах. Авторы «скасок» его, конечно, не застали, но слышали о нем от стариков, ему служивших. По европейским меркам, что-то первых Пястов, считается основателем чего-то, напоминающего «династию», способную (сложись жизнь иначе) объединить все улусы саха в нечто вроде государства, а главным делом своей жизнь он, судя по всему, считал приведение в чувство «легоев», в чем и преуспел, прогнав отморозков из всех земель, за которые отвечал. Однако, успешно занимаясь этим, недооценил опасности со стороны побежденных тунгусов, которые, будучи оставлены без присмотра, пригласив с севера бежавших туда сородичей, решили взять реванш за былые поражения. В одной из стычек с непокорными данниками Баджей, уже глубокий старец, и погиб, как когда-то погиб его дед, а старший сын его и наследник Мунньян, пытаясь исправить ситуацию, потерпел полное поражение и, - примерно в 1570-1575-м, - «со всем семейством был тунгусами истреблен». Что, конечно, преувеличение: потомство Эллея было все-таки перебито совсем не поголовно, несколько сыновей, дядей и кузенов тойона уцелело и даже дожило до прихода русских, но само наличие легенды указывает на серьезность ситуации. Как бы то ни было, в итоге «старики», согласно завещанию павшего, объявили правителем ага ууса его младшего сына, четырехлетнего Тыгына, которому боги, по преданию, в шесть лет ниспослали знамение будущего величия в виде сгустка крови, неведомо откуда появившегося на острие отцовского копья, - и смыслом жизни мальчишки стала месть тунгусам.

Вот этот-то Тыгын, персона вполне реальная, и стал для последующих поколений тем самым «первопредком», от которого, согласно «генеалогической» версии, пошел народ саха, затмив мифических патриархов и оказавшись, - подобно киргизскому Манасу, калмыцкому Джангару или древнегреческому Гераклу, героем не меньшего, если не большего количества преданий, легенд и сказок. Тунгусам он не просто отомстил. Достигнув возраста, он просто растер их в порошок, окончательно выгнав уцелевших из мест, где жили саха, на запад и север. Но не только. У Тыгына были старшие братья, и они были крайне раздосадованы тем, что отец отнял у них преимущество в наследовании, отдав все «жеребенку». Так что, на рубеже XVI-XVII веков в долину Туймаады вернулась «кыргыс уйэтэ», описанная в сказаниях, как эпоха, окутанная маревом пожаров и запахом дымящейся человеческой крови. В такой обстановке и рос мальчик Тыгын, детство и юность которого очень напоминают детство и юность другого осиротевшего мальчика по имени Темучин. Да и не только детство и юность. «Фигура Тыгына,- писал академик Окладников, - мудрого старца, владыки и грозного воина, избранника самого Улуу тойона, каким представляли его сородичи, уже при жизни сливалась на этом фоне с величественными образами эпических богатырей и божеств». На склоне лет его по всей Лене все, - даже там, куда он не добрался и даже те, кто от него отбился, - величали не иначе как «саха мунгур ыраахтаагыта», «царем всех саха» и даже в наказе Москвы первому якутскому воеводе Петру Головину от 6 августа 1638 года Тыгын помянут особо, как «лутчий тайша». То есть, великий князь, в отличие от многочисленных «князцов», не помянутых даже по имени. Достичь такого величия было, несомненно, совсем не просто, но Тыгын сумел.

Герой должен быть один


Согласно сказаниям, он, - супермен, даже конь которого суперконь, - лично, в сопровождении одного лишь «мальца», ездил по лесам, разыскивая вновь объявившихся «легоев» и боотуров, служивших старшим братьям, а найдя, убивал. Или, победив в поединке, предлагал служить ему. На что те, в основном, соглашались. И позже, прослышав, что где-то подрос сильный и смелый парень, приезжал с таким же предложением. Иными словами, Тыгын был классическим для саха «силачом-одиночкой», - имена многих сохранились в преданиях, - но и не совсем таким, как прочие, неважно, «легои» они были или вполне приличные люди, поскольку целью своей ставил не обогащение и не подвиги. Он хотел, «чтобы все сильные ели мясо его лошадей».Таким образом, формировалось «невиданное войско», достигшее спустя годы 200 всадников (сила, по тем временам и местам, совершенно невиданная), которых тойон «кормил и ублажал» за счет своих богатств, накопленных за счет походов на различные уусы и улусы, а в большие походы под его знаменем, считавшимся гарантией побед и добычи, выходило и гораздо больше народу (даже к его сыновьям, позже пытавшимся воевать с казаками, на зов приходило, считая, что часть удачи отца досталась и детям, до тысячи добровольцев).

Неудивительно, что к концу второго десятилетия XVII века, накануне встречи с русскими, Тыгын, давно уже разгромивший братьев, усмиривший конкурирующих потомков Омогой Бая, почти вырезавший отпрысков Хара-Хула и покончивший с «легоями», стал гегемоном почти всех лесов и лугов по обеим берегам Лены. Был он «так богат, что двух из боевых коней заковал в полные латы, так щедр, что каждый год, когда прорастал мурава, устраивал ысыахи, кормя да поя всех, кто бы ни пришел». Позже, чуть спустя после его смерти, ясак с его ата ууса, согласно отчету казаков Москве, сдало более 500 человек, а следовательно, по подсчетам демографов, поселок «царя» на фоне обычных поселков смотрелся, как Москва на фоне какого-нибудь Абакана, и хотя формально Тыгын оставался первым среди равных, его указания «князцы», - даже некий Бойдон, «почти такой же богатый и славный», - исполняли мгновенно, не переча ни в чем. К таким, «шустрым и послушным», был он, как гласят легенды, «снисходителен и щедр», Бойдона же, не раз подтвердившего свою верность, даже «назвал младшим братом». Однако, под старость, которая не радость, характер «царя всех саха» испортился. Он стал дряхл, забывчив, жесток. Что само по себе, в общем, и не так страшно, но он к тому же и перестал побеждать. Вернее, сам в дальние походы уже ходить не мог, а посланные им отряды нет-нет, да и возвращались без дани, порой даже, побывав в плену и ослепленные там, а вместо мести старик заключал мир, дома становясь еще злее. И от него начали бежать, в том числе самые ближние, создавая собственные улусы там, куда грозный старик добраться не мог. Сохранению былого влияния это никак не способствовало. А «люди с длинными носами» уже стояли почти на пороге…

Жил отважный атаман
Все началось с 1619-м...

Тунгусский князец Илтик, находясь в остроге Енисейск, рассказал казакам о «великой реке Лин», расположенной где-то на востоке, и уже спустя пару лет в ата уусе Тыгына появились два «удивительного вида пришельца» (многие исследователи полагают, что речь идет о людях промышленника Павла Пенды, первым пришедшего на берега Лены). Эта встреча в легендах описана очень подробно. «Царь» якобы принял чужаков очень благосклонно, взял их к себе в работники, был весьма доволен их «мудростью и всяким умением» и «кормил за пятерых, доверяя самое сокровенное». Они же, какое-то время поработав, куда-то исчезли, а затем появились «братья их, в большом числе и с огненным оружием, с которым драться пришлось» (скорее всего, имеется в виду экспедиция Алексея Добрынского, ходившего в 1629-1630 годах с севера «про те новые земли проведать и тех новых землиц людей под государеву высокую руку призывать»). Этих «длинноносых» саха встретили без понимания, не видя необходимости делиться своим непонятно с кем, и в конце концов, спустившись по Вилюю к Лена, казаки наткнулись на «конную якутцкую орду», схватились с нею, крепко ожглись и убежали восвояси, так никого и не объясачив.

Год спустя, уже с юга, с верховьев Лены, в долину Туймаады пришел отряд атамана Ивана Галкина, которому удалось привести в подданство Москве пять местных князцов, а затем, спустившись по Лене, «многих непокорных побити, а жен и детей их в полон взяти». Тем не менее, столкновения с очередной «конной якутцкой ордой» люди Галкина не выдержали и, как ранее Добрынский, сочли за благо повернуть обратно. И сказания, и ученые последующих веков согласны в том, что дорогу к трем долинам первым отрядам «длинноносых» заступили боотуры Тыгына и его верного «младшего братца» Бойзона. Скорее всего, так оно и есть, да иначе и быть не могло: долг правителя в том и состоял, чтобы защищать подданных. Однако что хорошо кончилось однажды и дважды, на третий раз, как и положено, не повторилось. В сентябре 1632 года стрелецкий сотник Петр Бекетов, явившись на Лену всего с 30 спутниками (в том числе и с Иваном Галкиным), поставил на берегу маленький острог (будущий Якутск) и послал своих людей собирать с туземцев ясак. Вновь явилась «конная орда», однако стычка окончилась не в пользу боотуров, и вскоре, согласно преданиям кангаласцев, Тыгын приехал на встречу с «железным человеком». О чем они беседовали, неведомо, но больше нападений со стороны местный не случалось, и к марту 1633 года казаки подчинили земли 31 князца «якуцких людей», а сотник составил список 35 «подгородных» родов, то есть, реестр князцов, обязавшихся платить ясак за свои ата уусы.



Старик и горе
Были, понятное дело, и несогласные, - в основном из тех, кому ранее удалось отбиться от Тыгына или уйти от него, когда «царь» состарился. Эти, считая себя круче туч, перли на рожон. И, натурально, нарывались. Например, князец Ногуй «почал ставить государское величество ни во что и всякие непотребные словеса почал говорить про государское величество», после чего не унасекомить его было просто недопустимо. А князец Оспек «хвалился, что-де, государя победит и на аркане поведет», да еще первым атаковал казаков, после чего Бекетов приказал «отвести душу». Один «острожек» казаки взяли штурмом, перебив два десятка боотуров, еще несколько, опасаясь стрел, подожгли, не приближаясь, а поскольку унижение профессионалы считали хуже смерти, 87 воинов саха так и сгорели, позволив, правда, уйти гражданским лицам («3 бабы с мальцом да 5 баб с мальцами выбежали»). После чего, еще один «непримиримый», некто Мазей, тоже считавший себя пупом тайги, «раздумал воевать», уплатил ясак и лично извинился за упрямство, объяснив, что «ничего раньше не слышал про русского царя, а нынче все понял». Но такие эксцессы все-таки были исключением: везде, где влияние Тыгына было сильно, на ясак соглашались без спора. Скорее всего, потому, что дело было уже после встречи сотника с «царем», в ходе которой Тыгын, всю жизнь чтивший только силу, как сказано в одной из легенд, «увидел что сила длинноносых сильнее его» и согласился признать русского царя «старшим в улусе, прежде всех сыновей». Правда, сам атаман этот факт не афишировал, приписав покорение края своей храбрости и деловитости, а затем еще и умер, еще больше запутав ситуацию, но поведение наследников Тыгына после смерти отца позволяет многое понять. Как указывал этнограф А. Ксенофонтов, в XIX веке изъездивший всю Якутию, собирая древние сказания, они «всем рассказывали, что отец их одряхлел сверх меры и отупел, и не знал, что творит, ставя родную кровь ниже чужой».

Это логично. Детям великого тойона, желавшим получить отцовское наследство, было необходимо, ради получения поддержки верных родителю князцов, поставить под сомнение его завещание. Но сам-то Тыгын знал о появлении в устье Лены казаков еще в 1620-м, когда ни о какой дряхлости речи не было, а затем схлестнулся с ними в бою, и не мог не сделать должные выводы. Уходить было некуда. Драка с «плюющимися огнем» ничего хорошего не сулила. Да и его люди давно уже были не те, что раньше: серьёзные войны былых годов ушли в богатырские сказания. Оставалось ладить миром, ибо чем раньше, тем лучшие условия можно было выговорить. А пример такого авторитетного человека, ставшего мифом при жизни, естественно, не мог не повлиять на мелких тойонов, многие из которых, к тому же, подчинялись ему. И вскоре после того Тыгын исчезает из летописей. Скорее всего, где-то между 1633-м и 1636-м скончавшись от старости в одном из «сайлыков». Так, во всяком случае, полагал С. Боло, и, на мой взгляд, видимо так и было. Версии же о пленении его или о гибели в стычке с казаками едва ли убедительны. Хотя бы потому, что о таком событии, - как никак, «лутчий тайша», известный аж в Белокаменной, - обязательно было бы сообщено по инстанциям, а чего нет, того нет. В любом случае, великий тойон сходит со сцены вовремя, не испытав позора. Начинается эпоха его сыновей и племянников, именуемых в русских «скасках» не иначе, как «Тыгиненки».



«Скаски» ленского леса
В ранних русским «скаскам» известны имена более 90 взрослых «больших кангаласских князцов», которые, как писал Галкин в 1634-м, что «людны и всею землею владеют, а живут дружно и всегда заодно, и иные многие князцы их боятца». Укреплять свою власть над краем они принялись немедленно и круто. Сперва избавившись от излишне самостоятельных соратников отца (в частности, за дружбу с русскими был убит некий Бэрт-Хара, «первый витязь», - то есть, главный воевода, - Тыгына), а затем дело дошло и до «длинноносых». В конце 1633 года «Тыгиненки», объединив дружины и созвав ополчение, во главе огромного по тем местам войска (более тысячи всадников) разгромили отряд Галкина и почти два месяца осаждали его в Ленском остроге. Однако казаков, дошедших до поедания мертвечины, «Бог упас»: в лагере саха начались какие-то раздоры и войско их разошлось по ата усам. У казаков начался голод, и участь их была решена, но тут в стане якутов начались раздоры, и они упустили победу, вслед за чем «Тыгиненки» взяли тайм-аут. Два с половиной года спустя двое из них, - Откурай и Бозеко, - собрав «с четыре сотни конных», атаковали Ленский острог, но безуспешно, и отступили. Затем переформировали войско, «иных сторонних речных князцов собрав, и князца Киринея со всеми улусными людьми, сот с шесть и больше» и вновь осадили острог, но опять неудачно. Казаки Ивана и Никифора Галкиных отбили атаку, перешли в наступление и после кровопролитного штурма овладели опорной базой осаждающих, не сумев, однако, захватить непокорных тойонов.

И вновь на довольно долгое время стало тихо. Аж до начала 1641 года, когда заволновались тунгусы верховьев Лены, позвав на помощь бурят, и Петру Головину (первому воеводе только-только учрежденного Якутского уезда, подчиненного непосредственно Сибирскому приказу) пришлось выслать против них большую часть своих сил (103 служилых). Прознав об уменьшении гарнизона, «Тыгиненки» решили, что время для реванша пришло. Тем паче, что ситуация казалась выигрышной: воевода задумал провести перепись скота, чем изрядно напугал многих князцов. К тому же, Головин, приняв волевое решение, даже не попытался его, скажем так, «пиарить». Гордыня недавнего ярыжки в невысоком чине «письменного головы» (завканцелярией) Сибирского приказа, внезапно сделавшего сказочную карьеру, была выше Саян, характер тяжелый, свирепости, упрямства, своеволия и корыстолюбия хватало на десятерых, и заявляя всем, как туземцам, так и подчиненным, что «До Бога высоко, до царя далеко, а правда моя в Сибири, что солнце в небесах сияет!», он, судя по всему, свято в это верил. Служакой, тем не менее, Петр Петрович был исправным и ретивым, с инициативой и огоньком, не боявшимся рисковать на пользу державе. Идею переписи он разработал сам, не сносясь с Москвой, и эта идея, по сути, была хороша и для государства, и для саха. Ясак-то, в итоге, становился фиксированным, а не на глазок, а это уменьшало простор для злоупотреблений на местах. Что, к слову, нравилось далеко не всем. Еще раньше, чем саха, узнавшие об идее воеводы далеко не сразу, против переписи выступили многие «старожилые», до приезда представителя центра правившие «кругом» и устанавливавшие в крае правила по своему усмотрению. Сперава оппозиционеры попытались убедить еще не знающего местной специфики воеводу, что «У якутов, де, ум худ, и от письма они боятца», а когда тот не внял увещеваниям, сочли отказ «многим оскорблением, злоумием и жесточью», перейдя к открытому саботажу, благо на их стороне оказались и младший воевода Михайло Глебов, и дьяк Петр Филатов. То есть, практически весь воеводский аппарат, - и Петру Петровичу, учитывая рост напряжения в ясачных волостях, а затем и открытый бунт саха, пришлось вводить в остроге чрезвычайное положение, взяв под арест собственного заместителя, собственного начальника канцелярии и около сотни самых уважаемых казачьих «стариков».

Позже, уже в ходе следствия по делу «тех якуцких людей воровства», на воеводу посыпались доносы с обвинениями во всех смертных грехах. Дескать, не говоря уж о беспределе с русскими (он подвергал пыткам без пощады, не глядя а чины и заслуги), даже «…якутов, князцей лутчих людей пытал и огнем жег и кнутом бил больше месяца… после того своего сыску тех якутов лутчих людей и аманатов повесил 23 человека…Да в том же изменном деле многие якуты с пыток и с холоду в тюрьмах померли… многую налогу и тесноту делал… а как приехали якуты с ясаком, князцей и лутчих людей на морозе морил…», - и тем самым, мол, «вызвал великое возмущение». Со своей стороны, он объяснял, что речь идет о саха, взятых на поле боя или пришедших с повинной. Насчет же оппозиции упирал на выявленные в ходе «розыска» факты «измены в русских … и та измена большая и наученье тем якуцким иноземцам от русских людей на всякое дурно многое», а также заговоре с целью его убийства. Поминались и «два сорока соболи, тем Мишке да Петьке атаманами за дружбу дареных». Исходя из того, что по итогам суда в Москве, которая слезам не верит, Петр Петрович был оправдан вчистую, ситуация кажется совершенно прозрачной. Ровно той, какая на век раньше сложилась в испанском Перу эпохи энкомьенды, Гонсало Писарро и мятежей ветеранов конкисты против королевских губернаторов. Воевода был вовсе не ангел, он тоже не меньше «Мишки с Петькою» любил мягкую рухлядь, но принцип «Государево дело прежде прочего и последняя казенная копейка должна учтена быть» был для него непререкаем; установленное им правило «С якутцев боле соболя с двух коров не брати, поминки от князцов в казну под опись сдавати, а жалованье от казны имети» очень не нравилось «старожилым», привыкшим тасовать размеры ясака в свою пользу, информируя центр, что, допустим, «в тое лето соболь с лесу совсем счез, а где неведомо». Иными словами, машина государственного интереса столкнулась с казачьей вольницей, грабившей туземцев почем зря, - и в конце концов, победила, поскольку, отозвав Головина (оставлять его на посту не было никакой возможности), его все же оправдали, а сменщикам, Василию Пушкину и Кириле Супоневу, дали строгие наказы «сверх определенного росписью тех якуцких людей ясаком не обременяти».



Лишенные наследства
Все это, однако же, было потом. А пока по краю поползли слухи: дескать, перепись производится ради экспроприации у саха всего скота. Откуда ползло, - из ата уусов «Тыгиненков» или из самого острожка, - наверняка сказать трудно. Скорее, второе. Но многие поверили. В феврале 1642 года саха уничтожили пять довольно крупных отрядов сборщиков ясака, занимавшихся переписью, - к слову, все они были людьми из ближнего круга воеводы, - заодно побив и попавших под горячую руку промышленников. А потом, в начале марта более 700 всадников, собранных Бэджэкэ, Окурееем и Чаллаем, старшими сыновьями Тыгына, осадили Ленский острог. Однако на сей раз союзников у них было мало. Даже из близких «царскому» дому большинство предпочло занять нейтралитет. Кто-то опасался, что «принцы», победив, «почуют волю, загордятся». Кто-то считал себя обязанным подчиниться посмертной воле «царя», а не прихоти его потомков. Кому-то пришлось по душе торговать с «длинноносыми». Кто-то просто полагал, что платить ясак все равно придется, а решать, кому платить, не его дело, так что пусть разбираются сами. Но, пожалуй, решающую роль сыграла позиция очень авторитетного тойона Мымака, ата уус которого, Нам, находился в долине Туймаада. Он изначально выступал против мятежа, мотивируя это четко и ясно, а когда его не послушались, начал тайно сноситься с Якутском, информируя воеводу о происходящем, а параллельно продолжая агитировать мятежных князцов. Логика его аргументов была совершенно четкой. Во-первых, его род был одним из первых покорен Тыгыном, натерпелся всякого и не хотел больше, считая русских, скорее, освободителями, нежели врагами. Во-вторых, Нам, в случае провала бунта, попал бы под раздачу в первую очередь, и кому-кому, но Мымаку следовало подстилать соломки побольше.
А главное, у мудрого человека не было никаких сомнений насчет соотношения сил. «Что толку с того, - говорил он, - что мы убьем сейчас эту жалкую кучку? Убьем и убьем. Потом неизбежно придут другие русские, за дело возьмутся всерьез и всех нас перебьют». Как бы то ни было, осада не задалась: жалкая кучка служилых, мучась к тому же холодом, голодом и цингой, держалась, отражая огнем попытки штурма, - довольно слабые, потому что боотуры были сильны в ближнем бою, но совершенно не умели брать крепости, даже крохотные, а поджечь обледеневшие постройки нелегко. Неудачи провоцировали ссоры, князцы злились, еда кончалась, и, в конце концов, дружинки тойонов начали уходить из-под Якутска, несмотря на угрозы и просьбы «царевичей». В итоге, пришлось уходить в свои ата уусы и им, - а Головин, получив в апреле подмогу (вернулись, наконец, казаки, из верховьев Лены), ударил сам. К концу мая один за другим наскоро обустроенные «бунташные острожки» были взяты (благо, дерево уже могло гореть). 23 пленника из числа самых знатных (в основном, «Тыгиненки», как главные «смуте заводчики») были публично выпороты и повешены, а все остальные, «пришедшие в разум» вовремя, получили прощение. Оставшиеся же в стороне от бунта даже и поощрение в виде снижения ясака «на некое время» (Мымак и вовсе пожизненно).



Дети разных народов
События, в советской историографии именовавшиеся «якутским восстанием 1642 года», а в сказаниях самих саха называемых «войной детей Тыгына», стали финишем присоединения к России огромного края по берегам Лены от верховьев ее до устья. Бунты ясачных, - и саха, и тунгусов, - случались, разумеется, и позже, однако уже только против беспредела сборщиков и промышленников, и по итогам мятежей представители центра наказывали как инородных «смутьянов», так и зарвавшихся русских «татей». О каком-либо протесте против «государевой власти» речи уже не шло. Ни разу. В этом смысле, безусловно, вновь возникают ассоциации с испанской конкистой в Южной Америке. Определенное сходство в смысле покорения огромных территорий мизерными силами, а затем и в обуздании государством своеволия «старожилых», конечно, есть. Но. В Перу, - а особенно в Тауантинсуйю, - донам пришлось иметь дело с аборигенами полуголыми, деморализованными реализацией легенды о «прибытии белых людей из-за моря», боявшимися лошадей и выходивших с каменными топорами против латников. А боотуры саха сами были латниками в полном смысле слова, лошадей не боялись ничуть, никакими легендами не заморачивались и умирать не боялись совершенно. Однако до упора не сражались, да и вообще сражаться не очень хотели. В появлении русских для них было немало минусов, но и немало плюсов. У «длинноносых» можно было многому научиться, с ними приятно было торговать и они видели в саха людей, равных себе, легко вступая в браки, причем самые настоящие, - что, кстати, очень поощрялось правительством, - и не только казаки женились на девушках саха, но и мужчина саха, женившийся на русской, редкостью не был. В итоге, в течение следующего века численность «якутцев» почти утроилась. Вот и делайте выводы.

А что еще интересно, так это интерпретации. Забавляет возникшая лет двадцать назад тенденция придавать походам Тыгына значение «борьбы за объединение Якутии», а одиссее «Тыгиненок», еще больше, «национально-освободительной борьбы якутского народа». Сам «царь», судя по легендам, собирал коней, коров и боотуров, совершенно не собираясь что-то объединять, его сыновья совершенно явно бились за право собирать ясак для себя, ни с кем не делясь, а мелкие князцы, в отличие от Тыгына, до упора защищавшие свои ата уусы, именно свои ата уусы и защищали, вовсе не видя хоть какого-то «национального единства» с соседями. Да простят меня те, кто решит, прочитав эти строки обидеться, но этносы Сибири, как сие кому-то ни скорбно, по мере движения на восток создавало, не информируя самих аборигенов, как раз царское правительство. В чисто прагматических целях (ради удобства управления) и сугубо административным путем. В архивах даже сохранились документы о принципах «народообразования»: создавать волости на основе понятного всем языка, основного рода деятельности и так далее.

Впрочем, все это в скобках, как необходимое, но все же ответвление от темы. Нет, разумеется, оно и важно, и полезно, да и любопытно, однако, прояснив ситуацию с народом саха, необходимо вернуться лет на 50-60 назад, когда русских на Лене еще в помине не было, а молодой, полный сил и страсти Тыгын решал стратегические вопросы, совершенно не загадывая, что, решая, срывает лавину...

История Великого Переселения народов изучена вдоль и поперек. Все в курсе: китайцы нажали на хунну, хунну еще на кого-то, кто-то еще еще на кого-то, дело дошло до готов и алан, готы и аланы рванули кто куда, по головам свевом с бургундами, - ну и. А потом повторялось не раз. Да и ранее не единожды случалось, только известно меньше. Так всегда бывает. Чуя за спиной смерть, пичужка становится ястребом, остановить которого невозможно, и остается только бежать, в свою очередь расклевывая тех, кто встал на пути, не догадавшись вовремя стронуться с места, тесня живущих дальше. Именно так случилось и в местах, где летом солнце не заходит, а зимой не показывается. Задолго, лет за сорок, до появления русских усиление в краю саха Деда Баджея, а затем и страшные походы Тыгына-мстителя, решившего извести тунгусов, едва не погубивших род Эллея, под корень, взлохматили Северо-Восток Евразии. Тунгусы, хотя и парни не промах, столкнувшись с кангаласскими боотурами, сообразили, что мир изменился, после чего побежали на восток, не особо просчитывая, что и кто впереди. Создав своим бегством проблему соседям-охотникам (говорят, палеоазитского корня, но это неважно), называвших себя «омок», что значит «особенные». Впрочем, впредь, дабы не путаться, будем называть их, как ныне заведено, юкагирами…



Закон жизни
Они, действительно, были не как все. Это факт. Совсем небольшой, - в лучшие времена, максимум 5 тысяч человек, - народец знали железо, имел «шонгар шорилэ» (что-то вроде письменности), а в сказаниях северных саха, саха-эвенков и тунгусов, и поныне поминается с почтительным придыханием, как люди «гордые, веселые и опасные». Много позже, уже в XVIII веке, когда, - по словам их потомков, - «пришла пора бед, отнявших у нас даже имя», Иоганн Готлиб Георги, бывавший в их кочевьях, указывал, что «это и ныне еще нарочито знатный народ, кочующий в ближайших к северу якутских местах и около самого Ледовитого моря, в восточной стороне Лены, до самой Колымы». Спустя почти век то же самое подтверждал и Владимир Иохельсон, изъездивший всю тундру вдоль и поперек. «Вообще известно, - писал он, - что охотничьи племена воинственны и храбры, но юкагирские «тэнбэйе шоромох» («могучие мужи») славились на всем северо-востоке силой и ловкостью». По сей день в якутских сказаниях некоторые особо запомнившиеся ханичэ (военные вожди омоков), - вроде Юнгкебила и Халанджила, - считаются символом идеальных воинов. Их «бойкие парни», низкорослые, широкоплечие и очень прыгучие, умели уворачиваться от стрел, были очень сильны в рукопашной, легко вставая один против троих или втроем против белого мишки, презирали оборону, предпочитая атаковать.

«Они никогда не ждали, - пишет тот же Иохельсон, - но сами искали врага. Сколько бы их ни было, юкагиры искали тунгусов и коряков, шли к их стойбищам, а не найдя, шли искать в другое место, считая позором вернуться домой, не сразившись», и, похоже, просто не умели бояться. Вообще. При первых встречах с русскими, естественно, вылившихся в схватки, потому что одулы и вадулы (ветви юкагиров), выйдя в поход, атаковали все, что движется, «юкагиры затыкали уши, чтобы не слышать выстрелов, и направляли свое оружие главным образом на лошадей, которые были для них совершенно неизвестными, внушающими беспокойство животными». Особенностью этого народа был также весьма своеобразный, не свойственный в тундре более никому кодекс чести. Им нравился сам процесс битвы, - хоть с людьми, хоть с белыми медведями, хоть с бурыми, хоть с моржами, - и они (чего не делал никто другой в тех местах) «благодарили духов, если те посылали им большое число врагов, а если посылали малое, отказывали в благодарности; когда же битва выходила большая, и убитых неприятелей случалось 50 или 70, одаривают землю бобровыми, собольими и лисьими шкурками, оставаясь порой без шкур вовсе».



Тропой тысячи солнц
Тем не менее, будучи «лихими забияками», они не отличались кровожадностью. Бились ради победы. В набегах, одолев, убивали «нахалов», а бросивших копья щадили, если же нападали на них, опять-таки одолев, оставляли незадачливым агрессорам нескольких оленей с напутствием «Идите в свою страну, возьмите этих оленей, ешьте мясо в пути и не возвращайтесь; если будем нужны, позовите, придем сами». Во избежание неприятностей, самым крутым вражеским силачам, правда, все же подрезали сухожилия, но возведенное в доблесть презрение к обороне подчас играло с омоками и их потомством злую шутку: убежденные, что отразят любое нападение, они не любили принимать меры предосторожности, частенько сознательно ставя себя, - вящей славы ради, - в затруднительные положения. Известное предание о шамане-предсказателе повествует, как «молодые храбрецы, узнав о приближении тунгусов, продолжали развлекаться и не готовились к сражению. Тогда шаман отдал духам собаку, распорол ей живот и развесил кишки вокруг своей юрты. Это сделало его дом неуязвимым для ламутов. Все остальные погибли в бою, смеясь и распевая песни».
Были, однако, и другие особенности. Возможно, в силу крайней малочисленности, нерушимым правилами юкагиров были «сам погибай, а товарища выручай» и «один за всех, все за одного». Любое совместное действие, пусть даже случайно, только что познакомившихся вадулов и одулов, предполагало готовность делиться всем, что имеешь, по первой просьбе, а любой отказ (без веской на то причины) считался оскорблением, что не прощалось. Более того, грубым нарушением закона, делавшим «жадного» как бы уже и не юкагиром, подлежащим «изгнанию с тверди». Предельно четко отражает психологию потомков омоков реальный случай, недавно описанный Александром Немировским-Вторым. Если совсем кратко, два юкагира отправились на рыбалку, один имел много табака и все время курил, второй табака совсем не имел, но очень хотел покурить. Раз попросил, два попросил, три попросил, а получив три отказа, перестал просить. Зато на биваке зарезал «жадного», вырезал прокуренные легкие, высушил, нарезал, - и курил всласть, на всем пути к русскому исправнику, сдаваться которому отправился тотчас. Потому что, как ни крути, убил спутника, а это плохо. Но по дороге не взял из кисета ни понюшки табаку, ибо не ради воровства убил. Кончилось дело тем, что бывалый и мудрый исправник, вникнув в суть, мужичка отпустил, рассудив, что все правильно, - а нам с вами сей сюжетец, имевший место уже в конце ХIХ века, дает полное понимание, какими были юкагиры в предшествующие столетия.



Тысяча дюжин
Вот эта-то «Пегая Орда», свистящие воины-охотники в нартах, запряженных пятнистыми оленями, впятеро уступая числом восточным соседям, родственным чукчам и корякам, считавшим себя тогда почти единым народом, была гегемоном тундры на протяжении почти всего XVII века. Чукчи и коряки юкагиров панически боялись, убегая из мест, куда добирались одулы и вадулы, - в результате чего, выйдя к Берингову морю, те рассекли единый регион обитания надвое, отделив Чукотку от Камчатки своеобразным «омокским клином». Война с тунгусами шла, не прекращаясь, с переменным успехом вплоть до появления первых казачьих «партий», после чего расклад сил на океанских берегах изменился. Тунгусы, как известно, имея за спиной жуткого Тыгына, а впереди – юкагирских «тэнбэйе шоромох», сочли за благо подчиниться «государевым людям» почти сразу, подписавшись платить ясак в обмен на защиту от врагов, что же касается омоков, то с ними вышло по-разному. Большинство, здраво рассудив, что теперь тунгусы стали «совсем другие, ласковые», предпочли не брыкаться, согласились платить скромный ясак и, наконец, заключили мир с вековечным врагом, на чем эпоха войн с тунгусами и завершилась. Однако несколько родов, с которыми казаки повели себя нагло, ответили адекватно, и после знаменитой стычки на Убиенном поле (в 1645-м), окончившейся поражением «длинноносых», присягу, данную России сородичами, объявили «большой для себя обидой», решив «немного подраться, чтобы свой нрав новым соседям показать», Вт только «немного» не вышло. На десятилетия вперед затянулась «ночь ссор» - междоусобиц, тем более ожесточенных, что воевали свои со своими. Тут, понятно, благородству места не было, и довольно скоро, как указывает Фердинанд Врангель, записавший рассказы стариков, еще помнивших старые времена, «многочисленный и сильный народ разбрелся кто куда, потеряв единство».
Собственно, именно в это время исчезает и название «омоки»: отныне в документах отмечены только «юкагиры» или (изредка) «одулы», зато, учуяв запах беды, не замедлила явиться и другая. В 1663-м в кочевьях Пегой Орды, - тех, которые у Охотского моря и «ясачные», - впервые появляются ранее смирные и осторожные коряки. Сперва очень-очень осторожно, мелкими группами разведчиков, затем крупными, по 40-50 человек, группами, короткими ударами щупая на излом и при первом намеке на опасность быстро отступая с захваченными оленями и женщинами. Как считается (и, видимо, правильно считается), это была и месть за былые обиды, и нечто типа «превентивной войны» (казаков коряки не любили, а юкагиры считались их союзниками), но эту проблему юкагиры какое-то время решали вполне удачно. А потом пришел враг, справиться с которым не под силу никакому «тэнбэйе шоромох», будь он хоть самим Юнгкебилом или даже Халанджилом – «плохая гостья». То есть, оспа. Сей подарок цивилизации крепко проредил все северные народы, но юкагиры и до того были малочисленнее всех, так что им пришлось по самому максимуму. К концу XVII века численность одулов и вадулов юкагиров уменьшилась вдвое, до 2,5 тысяч человек, затем, после двух подряд эпидемий, их стало еще меньше, и по подсчетам аккуратнейшего Якоба Линденау, к середине XVIII века одулов и вадулов всех «тундровых» и «береговых» родов оставалось чуть больше полутора тысяч душ. Причем, связи между родами были почти утрачены, а около трети выживших, - называемая «чуванцами», - попали в зависимость от чукч, перейдя даже на их язык. А коряков, даже после оспы, которая к ним была милостива, не менее 11-13 тысяч душ. А чукч, которых «плохая гостья» тоже почти обошла стороной, примерно 8-9 тысяч.



Тропой тысячи солнц
И Пегая Орда перестает существовать. Одулы и вадулы по-прежнему ничего не боятся, они, как и встарь, любят и умеют валить белых медведей и бурых медведей, но сила солому ломит. На значительной части бассейна Анадыря и сопредельных районов Чукотки к середине XVIII века юкагиры были истреблены и вытеснены. Не помогла даже «мобилизация» женщин, ставшими в это время «мужчинами без члена», геройствующими в битвах, а в некоторых родах даже получившими титул ханичэ. Былых хозяев Белого Безмолвия выбивают с берегов Берингова моря, поставив точку на существовании «клина». Их оленей угоняют едва ли не в открытую, причем, уже с двух сторон, вынуждая покориться и стать чем-то вроде ассимилируемых клиентов. Единственной же надеждой немногих не желающих исчезать родов с этого момента становятся русские, «добрыми собаками, верными оленями» которых они с этого момента начинают себя называть. Но. Как ни странно, даже в таких обстоятельствах, когда от помощи «государевых людей» зависит выживание всех-всех, потомки омоков остаются теми, кем были. Они готовы служить верой и правдой, они и служат, но, «собаки» или нет, с ними, как и раньше, лучше вести себя по-человечески, потому что обид они по-прежнему не прощают. Страницы «Описания Земли Камчатки» Степана Крашенинникова, видевшего многое своими глазами, а уж слышавшего, так и вовсе из первых уст, полны поминаниями о юкагирских бунтах, случавшихся лишь оттого, что казачьи командиры вели себя с юкагирами неподобающе сверх допустимого.

С этим столкнулся Атласов, славившийся своей жестокостью и самодурством: «На Палане изменили ему его союзники юкагиры, 3 человек служивых убили, да 15 человек и его Атласова ранили, однако ж намерения такого, чтоб всех побить, не имели и не исполнили» (то есть, не война, что-то типа предупредительной забастовки). С этим, получив по максимуму, столкнулся и Афанасий Петров, нравом даже более крутой, нежели Атласов: «Декабря 2 дня 1714 года бывшие с Афанасием Петровым юкагиры, не доходя до Акланского острожка, на Таловской вершине убили его Петрова со служивыми, и камчатскую казну разграбили». И так далее. Если уж доставали по-настоящему. Причем, если самих юкагиров для «предупреждения» оказывалось мало, они находили иные средства: «Будучи трое, сами не возмутились, но угрозами склонили тамошних коряков числом десятка с два к измене и убийству камчатских приказчиков» (иными словами, репутация юкагиров никуда не делась и при соотношении три к двадцати коряки делали то, что бывшие гегемоны им приказывали). Русское начальство, кстати, судя по всему, этот нюанс понимало и учитывало: виновником описанных инцидентов, конечно, изловив, наказывали, но не очень круто, стараясь максимально выяснить, почему дошло до крайности. Более того, чуть ли не ежегодно выходили инструкции, предписывавшие «юкагирский тот мирный люд и править миром, без нужды никаких утеснений не чиня». В связи с чем, бунты были очень редки.

@темы: история, Россия, интересно, ликбез

---

Давно хочу знать алгоритм работы агрегатора новостей Яндекса

Успокойте меня, что он работает в ручном режиме и во всем виноваты человечки, потому что "сегодня в новостях" и "сегодня в блогах" последнее время часто стал встречаться содержательный и стилистический пиздец Или я просто раньше внимание не обращала - дома у меня все допы яндекса отключены, а вот на работе...

@темы: интересно, общество