...Фильм «Старший сын» снят в 1976 году по одноимённой пьесе Александра Вампилова режиссёром Виталием Мельниковым. Пьесу Вампилова я не читал, возможно в ней акценты даны иные, но в фильме вопрос «хорошего» и «плохого» героя подан как-то, мягко говоря, странно.
читать дальшеДействие фильма происходит в аутентичных декорациях типового советского рабочего посёлка, невдалеке от какого-то крупного города (возможно, Москвы). Двое молодых парней – Владимир Бусыгин (в исполнении Николая Караченцова) и Семён-Сильва (в исполнении Михаила Боряского), случайно знакомятся в загородной электричке. Ухлёстывают за двумя какими-то девицами, провожают их до самого дома в надежде на приятный ночной бонус, но девицы оказываются моральными (вернее, моральной оказывается некрасивая девица) и два парня остаются с носом на ночь глядя. Изо всех сил бегут на последнюю электричку, опаздывают. Попадают в неприятную ситуацию: ночь, незнакомый посёлок, темнота, на улице становится всё холоднее (по ходу фильма действие происходит примерно в конце октября). В общем, не самая лучшая ночка светит на горизонте.
До этого момента оба приятеля авторами фильма никак не дифференцируются в моральном плане. Оба, в принципе, одинаковы: высокодуховной жизни предпочитают обычный отдых с портвейном и гитарой, не прочь приударить за девчатами с комвольно-суконного комбината с целью переспать с ними. В общем, ничего экстраординарного. Это типовая советская молодёжь 70-х. В дальнейшем, правда, по ходу выясняется, что Володя (Караченцов), вроде бы учится в институте, а что до Сильвы, то так и не ясно, чем он занимается. Судя по всему, Сильва – молодой рабочий. В общем, они не плохи, ни хороши. Они стандартные. Пока что.
Далее сюжетная линия начинает развиваться и по ходу её авторы всё сильнее начинают навязывать мысль зрителю, что Владимир (Караченцов) – герой где-то несчастный (воспитывался без отца), требующий сочувствия, а в финале фильма симпатии зрителя должны быть на его стороне. В противовес ему Сильва (Боярский), якобы начинает совершать поступки, которые показывают, какой он нехороший и в финале фильма все герои сильно негодуют на Сильву, какой он гнусный негодяй, и Сильва с позором изгоняется из «достойного общества». Но если разобраться подробнее, то за что, собственно, Сильва показан плохим, а Володя – хорошим?
Сюжет начинает развиваться с эпизода, когда Володя пытается через окно полушутя соблазнить одинокую девушку Наталью (в исполнении Светланы Крючковой). Авторы фильма тут никак не дают оценки поведению Володи, который ради того, чтобы переночевать, готов залезть в окно первой встречной поперечной. Что интересно, в конце фильма точно такой же поступок Сильвы – причём Наталья будет уже не незнакомкой – получает оценку, как поступок нехороший.
Далее, дружки приземляются во дворе каких-то хибар и начинают горланить песни на всю ивановскую, ночью. Конечно тут же из кона высовывается какой-то старичок, требующий прекратить ночной концерт. Володя в ответ начинает ему хамить. Дальше – больше. Подслушав случайный разговор Сарафанова-старшего (в исполнении Евгения Леонова) с Натальей, Володя изобретает план: вломиться в дом к Сарафанову, представившись его сыном. Нет, не с целью грабежа, а просто чтобы обогреться, может перекусить. Сильва попроще, в его голову ничего такого не приходит. А вот в голову «хорошего» Володи приходит. Но, воля ваша, ничем, кроме как гнусностью, этот план Володи назвать нельзя. При этом Сильва его пытается отговорить. Но раз уж они назвались друзьями, то Сильва ради дружбы готов участвовать в любых проделках Володи.
По ходу фильма, кстати, Володя ведёт себя как всё более хамеющий жлоб, постоянно высказывая своё недовольство то тем, то другим поступком Сильвы. Сильва всё сносит безоговорочно, не протестует и подчиняется то одному, то другому нелепому требованию Володи – ради дружбы.
Итак, Сильва не обманывал Сарафанова. Да, он конечно умолчал об обмане, но сам план обмана придумал не он. Но раз друг решил обманывать несчастного музыканта Сарафанова, то Сильва подчиняется. Сильва уверен, что утром они смоются и в принципе всё будет носить вид невинного розыгрыша. Но Володя вжился в свою роль старшего сына по полной программе. К тому же у него оказывается весьма симпатичная «сестра». В общем, Володя решает не уезжать и остаться ещё на день и предлагает Семёну-Сильве остаться. Тот было отказывается – подсознательно он ощущает, что от всего дела не очень хорошо пахнет, – но в итоге тоже не может устоять перед чарами «сестры». Остаются оба.
Тут же Володя, который прекрасно знает, что у «сестры» Нины (Наталья Егорова) есть жених и они даже уже на днях собираются пожениться, начинает самым недвусмысленным образом флиртовать с «сестрёнкой», сообщая, какая она красивая и всё в таком духе. Очень моральное поведение. Но есть один нюанс: он ведь «брат», а, стало быть, по настоящему приударить за ней не может. Что ему остаётся? Само собой, он начинает отшивать конкурентов. Первый на очереди не жених, а весёлый балабол Сильва. Он тоже начинает флиртовать с «сестричкой», но «правильный» Володя буквально приказывает ему, чтобы он отстал от «сестрёнки». Сильва снова подчиняется – друзья ведь. Поскольку Сильва падок до женского пола, то не может пройти мимо соседки Натальи (Крючкова) и начинает флиртовать с ней. Они даже договариваются пойти вечером в кино.
Воля ваша, но Сильва снова ничего аморального не совершил. Он хотел завести романчик с «сестрёнкой» «старшего сына», но получив приказ «друга» отставить «сестрёнку» переключился на нейтральный (как ему кажется) объект – Наталью (секретаря суда, кстати). Но есть одно но. В эту Наталью до сумасшествия влюблён настоящий сын Сарафанова – Васенька (в исполнении Владимира Изотова). Любовь не взаимная и Васенька страдает. А тут ещё Сильва со своими ухаживаниями. Володя, который уже вошёл во вкус быть чуть ли не главой семейства (и, в принципе, получил соответствующие полномочия от обманутого им Сарафанова-старшего) снова делает строгий выговор Сильве, чтобы тот отстал уже от Натальи. Сильва обижается, не понимая, почему ему ни с «сестрёнкой» нельзя, ни с этой посторонней Натальей. Но дружба пересиливает и он снова соглашает выполнить требование Володи.
То есть Сильва на протяжении всего фильма ведёт себя как настоящий друг – принимает участие во всех задумках Володи, покрывает его ложь, отказывается от ухаживаний за двумя понравившимися ему девушками из-за капризов Володи. Если это не поведение друга, то как ещё должен вести себя друг? И надо быть человеком с реально деформированными понятиями о морали, чтобы капризного гнусного лгуна Володю рисовать светлыми красками, а из Сильвы делать отрицательного героя.
Далее происходит ещё один неприглядный поступок Володи, который авторы всячески оправдывают и обеляют. Пользуясь тем, что он сын и тем, что сбрендивший Сарафанов-старший в нём души не чает, Володя ссорит Нину с её женихом – лётчиком. Причём опять же интересный момент: этот жених, лётчик, на ровном месте авторами фильма подаётся, как не то чтобы отрицательный персонаж, но неприятный. Причём «плохие поступки» шьются лётчику буквально из ничего. Он приходит в дом, чтобы познакомиться с отцом невесты, называет его «папа». Володе это не нравится. А поскольку зрители уже на всё смотрят глазами Володи, то им лётчик тоже сразу не нравится. Далее лётчик, который декларирует свою абсолютную честность, вспоминает, что видел Сарафанова-старшего, играющем на похоронах. Это семейная тайна – дети знают, что отец давно уже не играет в симфоническом оркестре, а зарабатывает игрой в фойе кинотеатра и на похоронах, но скрывают от отца, что знают. Лётчик случайно делает тайное явным. Володя (Караченцов) чуть ли не ударить его готов за это.
Сцена эта, на мой взгляд, одна из ряда отвратительных сцен этого фильма. То есть с одной стороны имеется совершенно честный человек – лётчик, которому ничего не известно про «семейную тайну» и вся его «вина» заключается лишь в том, что он внезапно вспомнил, что видел Сарафанова-старшего в составе оркестра на похоронах. Он никак не пытается этим унизить музыканта, сказать что-то плохое про его ремесло, а просто поступает как любой человек, который мучительно пытается вспомнить, где видел чьё-то лицо, потом неожиданно вспоминает и обрадовано всем об этом сообщает. Ему в этой сцене противостоит гнусный лгун Володя, который обманом влез в дом к Сарафанову-старшему, сидит за его столом, как полноправный хозяин, да ещё недвусмысленно имеет виды на «сестру» Нину. То есть с одной стороны честный порядочный лётчик, с другой – враль, жулик и прохиндей Володя. Но авторы фильма показывают Володю этаким праведным героем, а лётчика – каким-то неприятным скользким субъектом.
А когда начинается всеобщая ругань, лётчик заявляет Нине, что должен вернуться в своё общежитие к определённому часу и сейчас уйдёт. Понятно, что это тоже его «вина». «Высокоморальная» Нина тоже уже, похоже, не прочь переметнуться от лётчика к новоиспечённому «братцу» и жениха не удерживает. Поле боя остаётся за Володей. Васенька (младший сын) куда-то сбегает, Сарафанов-старший в истерике, Сильва куда-то испарился. И Володя наконец сообщает Нине тет-а-тет в интимной обстановке, что он никакой не брат, а всё выдумал. Володя бьёт наверняка – он видит, что Нина уже неровно дышит к нему и возмущаться не будет.
А что же, кстати, делал Сильва, пока его «друг» Володя изгонял жениха Нины? Как и положено другу, Сильва был полностью на стороне Володи и всячески ему поддакивал. Но когда началась свара, ушёл из квартиры и пошёл в гости к Наталье. Там в Сильву, через открытое окно, невротик Васенька (младший сын), бросил зажженный коробок спичек. В принципе, Сильва был в полном праве ему за это настучать по рогам. Но он даже этого не сделал. Всё что он хочет, это чтобы семейство Сарафановых взамен прожжённых штанов выдало ему новые штаны, чтобы было в чём ехать домой. Но глава семейства теперь – его «друг» Володя, который окончательно сбросил маску друга и нагло заявляет Сильве: «Я же сказал тебе, чтобы ты к ней не ходил». Типа – ослушался моего приказа, вот и получи.
После этого нервы у Сильвы сдают. Он всё делал для «друга», поддакивал ему, соглашался со всеми его капризами, но в итоге ему на голову «друг» вылил ушат дерьма. Сильва пытается открыть глаза Сарафанову-старшему, сообщая, что Володя вовсе никакой не сын, а самозванец и проходимец. Что должен был бы сделать нормальный человек на месте Сарафанова-старшего? Вариантов множество. Но Сарафанов-старший ведёт себя уже как клинический псих – бросается с кулаками не на Володю, а на Сильву.
После позорного бегства Сильвы (хотя, вообще говоря, если бы он разбил свою гитару о голову Володи, или хотя бы Сарафанова, это было бы более правильно), воцаряется Володя. Он ничуть не смущаясь рассказывает, что в самом деле всё выдумал. Сарафанов-старший всё равно заявляет, что будет считать его сыном. Финал фильма: широко ухмыляющийся наглый Володя сообщает семейству, что будет бывать у них часто и ещё надоест им всем. В это верится сразу и бесповоротно.
Итак, что же имеем в итоге?
Володя совершает обман несчастного, частично слабоумного музыканта, выдав себя за его внебрачного старшего сына. Влезает в его семью, парализует волю всего семейства, в своих целях разрушает уже почти готовую свадьбу «сестры», изгоняя честного и порядочного её жениха-лётчика, а в ближайшем будущем – в этом нет сомнения – получит и «сестрёнку» (он её уже почти получил). При этом Володя постоянно шпыняет своего друга Сильву, заставляя того поддакивать себе и выполнять свои капризы (связанные с захватом семейства вообще и «сестрёнки» в частности). Сильва, как настоящий друг, полностью идёт в фарватере всех прихотей Володи, выполняет его требования, но в итоге получает от друга и его «семейства» отлуп и вынужден ретироваться.
Нельзя конечно сказать, что Сильва очень морален. Он ведь знает, что Володя обманывает. То есть соучаствует в обмане. Но в рамках морали т.н. «настоящей дружбы» Сильва действует безукоризненно. Пожалуй это его главная вина – случайного знакомого из электрички он принимает за настоящего друга и идёт у того на поводу во всех его задумках, то есть помогает влезть в доверие к семейству и изгнать жениха. Но если Сильва не очень морален, то Владимир Бусыгин – просто омерзителен и гадок. Но это при разборе ситуации. А если смотреть фильм, то Володя, наоборот, подаётся как сугубо положительный и очень хороший человек, к которому пристал гнусный негодяй Сильва.
Интересно вообще отношение к правде у создателей фильма. Два эпизода, в которых герои говорят чистую правду – когда лётчик вспоминает про похороны и когда Сильва разоблачаете Володю – подаются как плохие поступки, которые вызывают негодование у окружающих в отношение того, кто правду сообщил. Но когда Володя говорит правду о том, что он обманщик, это вызывает сочувственные улыбки, ни у кого даже в мыслях нет сказать ему: «Да как ты мог поступить так подло?».
Вообще, фильм с вывернутой наизнанку моралью. Это я ещё не разбираю поведение Васеньки, который лезет к гораздо более старшей его даме, а получив от неё «от ворот поворот» называет её в глаза «дрянью», и тут же хнычет, прося простить его. Или Сарафанова-старшего, который ради истерички Васеньки (желающего удариться в бега), просит Наталью быть с Васенькой «поласковее» (вообще тошнотворная сцена). Весьма сомнительно поведение Нины, которая ради заезжего неизвестного проходимца в вытянутом свитере, легко и небрежно наносит душевную травму судя по всему порядочному и честному человеку (своему жениху, лётчику).
Ещё раз скажу, я пьесу Вампилова не читал. Может быть в самой пьесе акценты расставлены иначе. Но фильм представляется мне каким-то рентгеновским снимком мозга какого-то морального урода, который всё низкое и гнусное оправдывает и, более того, выставляет единственно правильным, а хорошее (например, верность друга), представляет низким и плохим.
Фильм «Старший сын» снят очень хорошо и игра актёров безукоризненна. Потому извращённая мораль фильма гораздо опаснее. Почему фильм снят именно так – не знаю. Ведь, например, в фильме «Отпуск в сентябре», по другой пьесе Вампилова, гнусный гад показан гнусным гадом и ни у кого никаких сомнений по его поводу не возникает (хотя автор в финале даёт надежду, что гнусный гад может стать хорошим). Не знаю, может быть авторы «Старшего сына» намеренно хотели вызвать такой эффект, чтобы в душе рождался внутренний протест. В конце-концов, ведь как тщательно воспроизведена обстановка типичного советского посёлка – унылая серость, грязь полузаброшенной стройки, облупившиеся дома барачного типа, в которых живут герои, и ещё множество моментально узнаваемых деталей реальных советских 70-х годов. Ни грамма т.н. «лакировки действительности», характерной для большинства советских фильмов. В «Старшем фильме» СССР предстаёт таким, каким он был для миллионов людей, которым не повезло жить в Москве или Ленинграде. То есть фильм снимался очень продуманно. Значит и оправдание проходимца Володи было продуманным. Для чего? Не понятно.
Дело даже не в пресловутой банальной морали, что врать нехорошо. Можно вспомнить другой советский фильм, сюжет которого также построен на том что главный герой обманом выдаёт себя за ближнего родственника другого человека – «Когда деревья были большими» Льва Кулиджанова (1961 год). Но в том фильме герой Юрия Никулина (Кузьма Иорданов) просто одинокий несчастный спивающийся человек, прошедший войну, который уверен, что потерявшая в войну родителей незнакомая ему девочка Наташа (Инна Гулая) будет только счастлива, если «найдётся» её отец. Да и он сам искал в этом обмане спасения, ибо осознавал, что гибнет, как человек. Это совершенно другой фильм, в котором авторы не пытаются лепить из Иорданова хорошего героя. Иорданов изначально показан, как человек морально опустившийся. И там тоже есть сцена, где Иорданов рассказывает Наташе правду, что не является отцом. И Наташа отказывается в эту правду верить. Но насколько эта щемящая сцена в фильме «Когда деревья были большие» отличается от гнусной сцены с правдой Володи, у которого ноздри уже раздуваются от близости упругого тела «сестрёнки» и он с ухмылкой сообщает, что вообще-то он не «брат», как бы подразумевая, что поскольку они не родственники, то возможно продолжение банкета.
То есть в ряде советских фильмов моральный облик главных положительных героев был, мягко говоря, далёк от того, что отвечает типовому представлению о здоровой морали. И, наоборот, те герои, которые подавались зрителю, как плохие или вызывающие неприятные чувства, при ближайшем рассмотрении оказывались не такими уж плохими. Уже затёрт до дыр фильм «С лёгким паром»; или вот фильм «Служебный роман». Но это всё же комедии. А фильм «Старший сын» – драма. Но все эти фильмы сняты в 70-х – «золотом брежневском веке». И странная авторская оценка моральности поступков героев этих фильмов говорит, что уже в середине 70-х годов мораль советского общества испытывала весьма существенные деформации. http://germanych.livejournal.com/218526.html