понедельник, 13 июля 2009
Дорогой Карл Двенадцатый, сражение под Полтавой,
слава Богу, проиграно. Как говорил картавый,
время покажет — кузькину мать, руины,
кости посмертной радости с привкусом Украины.
читать дальше
То не зелено-квитный, траченый изотопом,
— жовто-блакитный реет над Конотопом,
скроенный из холста: знать, припасла Канада -
даром, что без креста: но хохлам не надо.
Гой ты, рушник-карбованец, семечки в потной жмене!
Не нам, кацапам, их обвинять в измене.
Сами под образами семьдесят лет в Рязани
с залитыми глазами жили, как при Тарзане.
Скажем им, звонкой матерью паузы метя, строго:
скатертью вам, хохлы, и рушником дорога.
Ступайте от нас в жупане, не говоря в мундире,
по адресу на три буквы на все четыре
стороны. Пусть теперь в мазанке хором Гансы
с ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы.
Как в петлю лезть, так сообща, сук выбирая в чаще,
а курицу из борща грызть в одиночку слаще?
Прощевайте, хохлы! Пожили вместе, хватит.
Плюнуть, что ли, в Днипро: может, он вспять покатит,
брезгуя гордо нами, как скорый, битком набитый
отвернутыми углами и вековой обидой.
Не поминайте лихом! Вашего неба, хлеба
нам — подавись мы жмыхом и потолком — не треба.
Нечего портить кровь, рвать на груди одежду.
Кончилась, знать, любовь, коли была промежду.
Что ковыряться зря в рваных корнях глаголом!
Вас родила земля: грунт, чернозем с подзолом.
Полно качать права, шить нам одно, другое.
Эта земля не дает вам, кавунам, покоя.
Ой-да левада-степь, краля, баштан, вареник.
Больше, поди, теряли: больше людей, чем денег.
Как-нибудь перебьемся. А что до слезы из глаза,
Нет на нее указа ждать до другого раза.
С Богом, орлы, казаки, гетманы, вертухаи!
Только когда придет и вам помирать, бугаи,
будете вы хрипеть, царапая край матраса,
строчки из Александра, а не брехню Тараса.
Я еврей, русский поэт и английский эссеист(с) И.Бродский
@темы:
ликбез,
не моё,
есть мнение,
Украина
-
-
13.07.2009 в 21:20-
-
14.07.2009 в 10:31а ссыль?
-
-
14.07.2009 в 10:48Что Вам сказать? Вы, разумеется, кругом правы. О том, что эти стихи все-таки принадлежат Бродскому, чему имеется неопровержимое доказательство - аудиозапись выступления в Куинси-колледже, где он их публично читает (про "еще более неопровержимое" доказательство - видеозапись выступления в Калифорнии - я узнал уже от Вас), мне сообщил на следующий же день после публикации один мой добрый знакомый, литературный критик, который эту запись слышал. Ни в его свидетельстве, ни в Вашем у меня нет оснований сомневаться.
По сообщению этого моего знакомого, Бродский впоследствии отказался от этих стихов и запретил их публикацию, а также всякое упоминание о них в связи со своим именем. (Насколько я понимаю, подробности, связанные с обстоятельствами этого запрета, Вам может сообщить как раз Томас Венцлова).
www.poezia.ru/salon.php?sid=25995
А Бродский? Одно из многих его стихотворений, не лучшее, не худшее.
Он, по словам Куллэ, запретил его печатать, как слишком политическое...
magazines.russ.ru/zvezda/2006/1/ge18.html
"В феврале 1994 года, после того как Украина стала участником программы НАТО "Партнерство ради мира", Бродский пишет стихотворение "На независимость Украины", которое взорвало представления о нем как о поэте-эмигранте, навсегда порвавшем с Россией и со своим прошлым...
...Почему же сотрудничество с НАТО Украины, а не Грузии или, например, Узбекистана, вызвало столь гневную отповедь Бродского?
Ответ очевиден: поведение близкого человека (в данном случае представителя славянского содружества) всегда ранит глубже и воспринимается на более эмоциональном уровне. Легкость, с которой Украина была готова пожертвовать отношениями с Россией ради соображений сиюминутной выгоды (военной угрозы в отношении ее не было и быть не могло), взорвала поэта, придав его словам особую жесткость..."
Присовокуплен текст, переписанный с бесчисленными ошибками (примерно как вещдоки на процессе о тунеядстве в Дзержинском райсуде) и действительно крайне грубый. Что-то такое: "пусть теперь в мазанке хором гансы с ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы..." Интернет-, видите ли, версия - с чьего-то, наверное, магнитофона, поскольку печатать это стихотворение Бродский вообще-то запретил.