Мирквуд

Если вы читаете мой журнал давно, то, наверняка, знаете, что я обычно не пишу ресторанную критику, но, с другой стороны, кафе Шир и бар Мирквуд – не самый обычный ресторан.

Слышали ли вы о городе Арлингтон, штат Вашингтон? Если нет, то вы абсолютно ничего не потеряли. Недостаточно маленький, чтобы стать милой туристической деревушкой, но и недостаточно большой, чтобы иметь смысл, Арлингтон – это 17 тысяч человек депрессивного населения посреди широких болот западного берега, в тени густого мшистого леса и белых массивных ледников Северных Каскадов. Вечный холодный дождь, пахнущая тухлой рыбой река, и индейская резервация под боком. Изначально построенный лесорубами и шахтёрами Арлингтон до сих пор остался примерно тем же, чем был и 100 лет назад, а жители Арлингтона и сейчас - кто работает на лесопилке, а кто фермерствует. Здесь среди коров, вонючих полей и прогнивающих сараев живут вооруженные до зубов, готовые по первому кличу воевать с федеральным правительством, землевладельцы, цветут пышными болотными скунсовыми цветами христианские секты и ржавеющие пикапы. Всё пространство от города Арлингтон до города Даррингтон и далее по шоссе «Горный Круг» могло бы быть той самой жопой мира, если бы, как хорошо всем известно, она бы уже не находилась в провинции Квебек страны Канада. В конкурсе жоп мира городу Арлингтон досталось второе место.

С тем же успехом это мог бы быть Биллингс, Монтана, но это Арлингтон на реке Стилагмиш. Согласно официальному сайту девиз города Арлингтон звучит так: “A- town”. Ну вот, город. Заброшенная ржавеющая железная дорога и дымящая грязная лесопилка. Грузовики, дальнобойщики, свалка. В таких городах в американских сериалах скрываются серийные убийцы. В реальной жизни здесь не происходит абсолютно ничего и все жители окружных центров узнают о существовании этих городков только по редким сводкам в местных новостях, ну вот разве что 10 лет назад неподалёку от соседнего города Даррингтон один местный житель зарезал одного туриста из Дюваля, притворившись водителем нуждающимся в помощи на обочине дороги. Ну, в 2004-ом банда Арлингтонских школьников сожгли крест на лужайке у дома чернокожего пастора. Нет, это не Алабама 30-х годов. Это 21-ый век, это прогрессивный северный штат Вашингтон.

Не стоит, конечно, думать, что весь западный берег штата – сплошная болотистая жопа. Совсем нет, берег экономически развит. Здесь делают боинги и виндоуз, дрянное кофе и огромные магазины. Но если вы выедете из Сиэтла и поедете прямо на север, то в следующий раз полностью вегетарианский ресторан вы встретите не раньше Ванкувера на другой стороны канадской границы и уж точно не найдете больше ни одного такого во всей префектуре Снохомиш, основной индустрией которой является животноводство.

Как и любому нормальному человеку мне в городе Арлингтон делать было абсолютно нечего, если бы по нелепой случайности через этот городок не пролегало бы единственной шоссе ведущее далее через Даррингтон к северной части «Горного Круга», в дикие просторы национального леса Сноколми-Бейкер, в снежные горы, по которым я так люблю ходить.

Возвращаясь однажды вечером я немного заблудился мимо главной дороги и случайно проехал по параллельной улице мимо удивительного знака на старой, разваливающейся, белой коробке: «Кафе Шир и Бар Мирквуд. Лучший вегетарианский ресторан в западном Вашингтоне». Толкин в моем сердце занимает очень специальное место, так что, конечно, захотелось зайти и поинтересоваться что это такое, но было уже поздно и темно.


В следующий раз я остановился напротив этого места, но тоже так и не зашёл, уж больно выглядело оно странно, да и остановился я прямо под знаком «парковка запрещена», так что было как-то страшно выходить, и я тогда уехал и поужинал в другом заведении.

В третий раз я припарковался правильно, напротив, вышел и даже поднялся по ступеням и заглянул в меню, но всё было таким странно-невпечатляющим и далёким от Толкина, а внутри было так пусто и холодно, что я опять не решился, сказал «спасибо», вернул меню и ушёл.

Я – не самый решительный человек. Но упёртый. Поэтому на четвёртый раз я всё-таки храбро поднялся по ступеням и вошёл внутрь.

Само это заведение находится внутри старого здания заброшенной методисткой церкви, 19-го века постройки. С крыши смотрит пара уродливых аляповатых горгулий из дешёвого гипса, а по стенам кто-то когда-то давно догадался пустить вьюнок, который с тех пор разросся и задеревенел, пустив мощные корни внутрь сгнивающих деревянных стен. Местами эти корни проросли стены и оконные рамы насквозь и уже торчат внутри, создавая несколько сюрреалистическое впечатление.

Так как это здание – старая церковь, то вместо комнат взгляду вошедшего открывается один большой зал, условно разделённый табличками на несколько углов. Алкогольный бар «Мирквуд». Кафе-трактир «Шир». Танцплощадка и музыкальная площадка, она же площадка для игры "Magic the gathering". Пара старых облезлых столиков для еды. Тут же в углу салон тату и пирсинга Мордор (второе зачёркнуто, так какой какой-то важный инструмент сломался и пирсинга больше нет), а ещё парикмахерская «Ривенделл» (пока временно постоянно закрыта, так как парикмахерша закончила школу и уехала в другой город). Увы, почти все декорации вокруг мало имеют отношения к Толкину и напоминают что-то среднее между блошиным рынком и помойкой.











У барной стойки стояли два брутального вида мужика-байкера-лесоруба в черной фальшивой коже и в грязных кирзовых сапогах и пили загадочную водку настоянную на местных «диких лесных грибах». С другой стороны стойки с ними болтала округлая «готическая» блондинка-официантка. На сцене что-то пищал на электрогитаре пухлый мальчишка лет 19 в красно-синей клоунской шапке. Да, все посетители в тёплых шерстяных шапках, потому как внутри холодно, а денег на отопление нет.

В таких местах все друг друга знают всю жизнь и появление любого неместного создаёт нечто вроде нездорового ажиотажа. Один из пузатых мужиков встал из-за стойки и подошёл ко мне, дыхнув немного перегаром: «Слушай, привет, попробуй обязательно суп-карри. Очень вкусный, пальчики оближешь».

Тип кухни таких ресторанов в США называют метким выражением «из морозильника на горелку» из-за чего меню не блещет неожиданностями, если не считать того, что всё строго вегетарианское. «Завтрак Бильбо» почему-то состоит из перевёрнутых на сковородку мексиканских бобов из консервной банки с кукурузными чипсами, а обед – традиционный американский гамбургер (но с авокадо и дешёвым песто из супермаркета вместо котлеты) с картошкой фри или раздавленный в тостере сэндвич с помидором и луком. Достоинства таких блюд в том, что их сложно испортить. Нужно не жалеть кетчупа, много соли, много масла и очень голодный желудок. Тогда, буквально, пальчики оближешь.

Так как людей мало и все делают всё одновременно, то ждать пришлось необычно для таких заведений долго. За это время в зашли пара смешливых местных школьниц, о чём-то поболтали и похихикали в углу и вышли, так ничего и не заказав. Следующими посетителями были молодой отец с очень округлым мальчиком лет 8. Оба резво сели за стойку бара несмотря на знак «до 21-го года нельзя». Готическая блондинка-официантка вручила мальчику меню.
- То же, что и всегда, - сразу бросил в ответ мальчик.
И через минут пять получил огромный стакан газировки с плавающим наверху шариком мороженного и взбитых сливок. Моментально его лицо расплылось в счастливой улыбке, а нос покрылся белой сливочной пеной.

В зал тату за это время вошла какая-то местная школьница с бабушкой за руку, которую всё оставшееся время довольно громко уговаривала разрешить ей сделать татуировку. Тем временем с ливня на улице зашёл ещё мокрый молодой человек, снял китайскую пуховку и присоединился на барабанах на сцене к гитаристу.

Гамбургер с авокадо заведению удался выше всяких похвал. Картошка-фри была не менее вкусной, хотя, правду говоря, я заказал с бюргером не её, а салат, но видимо в городе Арлингтон это случается настолько редко, что они перепутали и принесли всё равно картошку. Ну а я и не пожалел.

Пришло время прощаться, я расплатился, а потом обратил внимания на компакт-диск у кассы и спросил у готической официантки: «А что это за диск у вас?». И сразу об этом пожалел.

Бросив гитару, со сцены спрыгнул и подбежал явно осчастливленный моим интересом гитарист в красной-синей шапке.
- О! Это наша группа. Очень круто, домашняя группа. Смотри на обложку. Вот это я там с гитарой – это я, я Бен. А вот с трубой – это вот она, она тебе еду приносила. В центре – это Антони, ой извини, его сценический псевдоним Антон, Антон Бэк – это наш басс и босс. Он же шеф повар, хозяин заведения и лидер группы. Мы играем музыку. Какую? Ну как сказать… регги? О, тебе понравится. Обычно наш диск стоит 10. Но я тебе за 15 отдам два. Этот и ещё старый, сейчас принесу из кладовки. Не пожалеешь, обещаю, у нас два диска и каждая песня, вот честное слово, разная. Ничего не повторяется.

Не купить музыку у автора было не удобно и я, конечно, согласился. Два диска, так два диска.

Подошёл брутальный мужик-пьяница с пузом. И его молчаливый тяжелый друг-тракторист. И готическая официантка приятной окружности. И повар-босс вегетарианец Антони, простите, Антон. Меня окружили со всех сторон.
- А, ты откуда?
- Из Сиэтла.
- О! Зачем?
- Да вот, в поход ходил.
- А, хочешь ещё майку с эмблемой группы? – говорит брутальный мужик, - Они обычно по 10, но я тебе две за 15 отдам. Дешевле не могу, мы на этих майках и так ничего не зарабатываем. Заказ, печать, всё дорого стоит.
- И ты в группе? – удивился я.
- Не, я менеджер. Я помогаю продавать в майки.
- Знаешь, нет, не хочу майку, не нужна мне.
- Ладно. Тогда бери майку за так, вот тебе, подарок. Размер S. У нас тут такой размер всё равно никому не подходит, а тебе как раз. С наступающим рождеством!
- Спасибо, с праздником.

Музыка оказалась очень забавной. Чтобы в машине слушать вполне пойдет. Надо сказать, что поют эти ребята, так же, как и готовят – просто, задорно и обильно приправляя солью и матом. С такими композициями как Su Vagina, Both Fucking Idiots, F-Bomb, NebraSKA, и Innuendo. Чем-то напоминает Шнура. Изучая обложку диска под названием «Снимай штаны» этой их группы Skablins оказалось, что примерно половина членов группы и сотрудников ресторана носят одну фамилию «Бэк».

http://www.youtube.com/watch?v=fdRqJ6MF01M&feature=share&list=PL894AFCF5CE716095&index=3

http://youtu.be/wjLFJ4zZL_0?t=32m15s

Почему-то в вездесущем интернете не нашлось особенно записей этой группы, но вот, например, послушайте специальную запись Su Vagina (Антон лежал в больнице с аппендицитом, поэтому поёт пухлый гитарист в гипсе, по тому случаю, что его в городе Арлингтон за один месяц дважды сбила машина).

Я уезжал из ресторана зная, что ещё обязательно вернусь. Когда-то давно, когда я сам был школьником и сходил с ума по Толкину, давно-давно, до популярных уродских голливудских фильмов, календарей и плакатов, даже до интернета, до магазинов amazon и ebay, я увидел как-то замечательный постер со сложным карандашно-акварельным рисунком по Властелину Колец. Где же это было? Уже не помню, кажется в каком-то туристическом магазине постеров в городе Иерусалим. Тогда у меня не было денег и я не смог купить постер, но запомнил его на всю жизнь. Я мечтал об этом постере во сне, как может мечтать только ребёнок. Я хотел его, как язычник идола. Беда в том, что я не знал ни автора, ни названия. У меня не осталось фотографии (тогда ведь не было сотовых с камерами). Я забыл адрес магазина и больше никогда не бывал в городе Иерусалим. А во всех других магазинах, где я бывал по самым разным концам мира, сколько я не листал каталоги постеров, больше именно этого постера я никогда не видел. А интернета тогда не было. А потом я вырос, забыл и перестал мечтать о любых вещах. Потом вышли голливудские фильмы, дурацкие игрушки и новые глянцевые плакаты итак расклеили повсюду.

И вот через 20 лет я во второй раз в жизни увидел снова этот мой единственный и самый красивый постер, на стене здания старой гниющей церкви 19-го века в городе Арлингтон, штата Вашингтон. Теперь я знаю, что нарисовал этот постер в 1973 году талантливый 17-летний школьник James Francis Cauty, впоследствии ставший известным как один и лидеров британской рок-группы KLF.



А город Арлингтон, сомнений нет, ожидает светлое будущее. И очень скоро. Пройдёт ещё может пять, может десять лет и в город приедут агенты риэлтерских контор на подержанных белых мерседесах, и начнут улыбаться своими белыми улыбками, такими же фальшивыми, как сиськи и то, что они продают. Инвесторы скупят сгнивающие дома, расчертят новые участки и застроят их одинаковыми красивыми блестящими просторными и чистыми домами для среднеклассовых пенсионеров Боинга и Микрософта. Это уже, безусловно, началось. Срубят ещё леса, заасфальтируют окрестные дороги. Последние животноводы-борцы с федеральным правительством вымрут, подобреют, или уедут куда-то ещё. И даже несмотря на все позорные усилия местных школьников нацистов-сатанистов, согласно последней переписи населения в городе уже счастливо живёт почти 1% черного населения, и будут, в мире и гармонии, счастливо жить ещё больше. На окраине откроют «органический» гипермаркет, а лавка старьёвщика на главной улице превратиться в чистую «артизанальную» булочную. Ещё один кусочек мшистого леса и брошенных полей съест счастливая, приятная и комфортная субурбия.

Останется ли через 10 лет место для бара-ресторана-парикмахерской и тату «Мирквуд-Шир-Ривенделл-Мордор»? Я не знаю. Но мне хочется верить, что останется.

Никто не заслуживает жизни в городе Арлингтон, и дети города Арлингтон этого не заслужили, а просто родились в нём. И совсем не в Толкине дело. Да, я знаю, что когда это заведение открылось, то Толкин, безусловно, перевернулся пару раз в гробу. А может, мне хочется верить, что профессор был большой души человек, и он понял бы детей города Арлингтон, детей искренне верящих, что то, что они делают, это и есть контркультура, и простил бы их.

Ну, а если покраснеет и лопнет от злости Питер Джексон и прочие современные владельцы копирайта, то всем будет только лучше.

Поэтому, если, вдруг такое случится, и вы окажитесь когда-нибудь туристом в штате Вашингтон, то не слушайте путеводителей и не ходите кушать в дорогой вращающийся ресторан на вершине Сиэтловской «космической» телебашни, а сядьте машину и промчитесь несколько десятков миль по прямой на север, сойдите с шоссе в городе Арлингтон, погуляйте по окрестным мшистым лесам, а когда сильно проголодаетесь, то отведайте картошку фри и вегетарианский бургер в единственном в своём роде кафе Шир, если, конечно, вас не смущает, что в одном зале готовят еду, играют в настольные игры местные дети, собака облизывает тарелки, брутальные лесорубы-вегетарианцы пьют водку, школьники поют матерные песни и стригут волосы, а в сортире не работает спуск воды, потому, что это само по себе стоит того, ведь, честно говоря, я не знаю во всём мире больше ни одного места с именно таким сочетанием талантов.





























http://kitya.livejournal.com/338665.html

@темы: интересно, не моё, США, жизнь

---

кому Бонд, а мне так навсегда - товарищ Демин

В одиннадцать ноль-ноль Кербер Псоевич вышел из своего кабинета, хрустя белой рубашкой, выбритый до оригинального оттенка сизого цвета, в сером костюме, с толстой папкой под мышкой и торчавшим из нагрудного кармана красным уголком не то пропуска, не то билета. Сотрудники притихли.
Лицо Кербера Псоевича эмоций не выражало, но глаза горели не хуже, чем у его знаменитого тезки, охранявшего царство мертвых. Глядя в единственную безопасную для окружающих точку, а именно – часы над головами макродемонов Входа и Выхода, он пронесся по коридору и исчез в мареве июльского дня. Часы взорвались.



перечитать на выходных

@темы: slash ;), хочу

---

опять в рунете сплошной хохлосрач

@темы: live

---

... и боевые треножники. Тоже с российскими номерами.

Танки с российскими номерами замечены на трассе Чернигов-Киев

Танки с российскими номерами замечены на трассе Чернигов-Киев

- Номера какого региона?
- Чечня же, можно и не спрашивать было...
- ...в целях конспирации идут со стороны Белоруссии


- Стоп! Где чукотские бригады оленеводов?!
- не разглашай!
- Это я еще про два усиленных чумостроительных батальона не рассказал...
- Информация надежная?

- Вот пруфлинк

- А батальоны "Восток" и "Запад" уже начали марш на Киев?
- Там "Север", "Юг" и отдельная рота "Юго-Запад"!
- Страшная правда...

- На башне первого танка сидит лично Путин...
- нет, он в танке с мигалкой.

@темы: не моё, пятиминутка, общество, Украина, армия

---

WTF 2014

кто знает адрес набора команды NSAMIPS?
я бы в беты пошла

@темы: live

---

мадам Брилeва опять на майдане, в этот раз виртуально, но всеми 95 кг живого веса - чудесное жжешное чтиво, особенно про доспехи

@темы: не моё, восточно-европейские бараны, общество, Украина

---

опилки

Пишет  eto-da:

30.11.2013 в 20:47

ууу, совсем стыдно за Россию...
... а имперские амбиции - это худшее, что случалось с Россией. Сегодня только мечтала, чтобы Россия была маленькой страной как латвия какая-нибудь и могла тоже войти в евросоюз

URL комментария

@темы: Россия, общество, местные идиоты, есть мнение

---

интересно, примут?

В ГД внесен законопроект об изменении в УК РФ в части конфискации имущества. Предлагается ввести конфискацию имущества как одну из мер наказания по некоторым видам преступлений, причем конфискация предполагается примерно в том виде, в каком она существовала в советском УК.

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН
О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации

Дополнить Уголовный кодекс Российской Федерации статьей 52.1 следующего содержания:
«статья 52.1 Конфискация имущества
1. Конфискация имущества есть принудительное безвозмездное изъятие в собственность государства всего или части имущества, являющегося собственностью осужденного.
2. Конфискация имущества устанавливается за тяжкие и особо тяжкие преступления, и может быть назначена судом только в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса.
3. Не подлежит конфискации имущество, необходимое осужденному или лицам, находящимся на его иждивении, согласно перечню, предусмотренному уголовно-исполнительным законодательством Российской Федерации».

Полностью проект закона и пояснительную записку можно скачать по ссылке.
http://asozd2.duma.gov.ru/main.nsf/(Spravka)?OpenAgent&RN=391313-6&02

@темы: Россия, общество, политика

---

географы

Buzzfeed недавно провёл небольшой тест среди американцев, в котором участники должны были подписать название стран на пустой карте.

хотя я тоже на карте Африки не идеально ориентируюсь

@темы: USA Today, общество, США

---

а разве не логично?

27.11.2013 в 14:48

Пишет  Рыжий:

zadolba.li/story/12873
10 ноября отмечал свой бывший профессиональный праздник вместе с коллегами, которые ещё служат. Да-да, день сотрудников органов внутренних дел. Сидели, разговаривали — о службе в том числе. Был с нами и Виктор, молодой ещё следователь. Неплохой парень, только настроение у него было не праздничное…

Очередная радость с задолбали.
Нет, ребята, я за разумную осторожность. Но то, что изнасилование, избиение и ограбление может быть ЛОГИЧНЫМ - это для меня новости. Я уже как-то писала об этом. Да, гуляя с айфоном по темной улице и размахивая им во все стороны, ты рискуешь. Да, тебя можно назвать идиотом. Но блин, гопота, отобравшая у тебя айфон, не станет от этого белокрылыми ангелами!
Разумная осторожность - Да. Три раза да. Но логичнось? Нет, пардон. Если ты парень пригласил к себе девушку, подцепленную на дискотеке, а она, налив ему клофелина, обнесла квартиру - это не было логичным. Девушки, вы вот часто поите клофелином молодых людей? Ведь так же сложно удержаться, да? Про дачу и изнасилования не раз писали. Конечно, бедных зайчиков спровоцировали. Просто нельзя было не изнасиловать девушку.
Вот интересно, как тогда жить? Не покупать доогую технику, не краситься, не надевать юбок вообще, не знакомиться с молодыми людьми, желательно даже не выходить из дома в темноте. Вот тогда да. Тогда безопасно.

@темы: общество, есть мнение

---

«Музам служат, а с головой не дружат»

Очень меткое выражение Путина как нельзя лучше подходит к описанию бесполезной встречи писателей и президента, которая прошла 21 ноября. Так как вторым после президента ньюсмейкером встречи стал потомок Ф.М. Достоевского, то в память о великом русском писателе можно было бы назвать встречу «Записки из мертвого дома». Правда, теперь из «Дома-2». В произведении Достоевского был рассказ о жизни заключенных, и лично у меня сложилось впечатление, что именно на эту тему писатели собрались поговорить с президентом.
Тон задал молодой литератор Шаргунов. Он обильно осеменил пространство своим призывом выпустить узников «болотного дела» и похвалился своим «благородным» поступком — в отличие от других благородных донов, презрительно отказавшихся присесть в одном зале с Путиным, он на встречу пришел, тем самым продемонстрировав: а) свой героизм (его же могли в зале расстрелять) и б) хитроумное донкихотство (желание принести облегчение несчастным «болотным» узникам, но принести пользу так, чтобы можно было поговорить о мужественном и благородном идальго). Зачем еще нужна литература, как не для спасения из застенков тюрем невинных сидельцев?
Шаргунову удался образ свихнувшегося мечтателя, страдающего во славу неосуществимых идеалов. Все журналисты услышали свою любимую тему, и потому в освещении наших СМИ беседа о книгах и книжности, проблемах отрасли и трудностях прививания любви к литературе свелась исключительно к обсуждению политических вопросов. Браво, Шаргунов! Самое нужное слово сказал. Именно для того, чтобы его услышать, и приехали 1500 человек со всего мира. Больше проблем нет. Все решено, нам ничего не надо. Вот только освободите молодого «писателя», бросившего в полицейского какой-то желтый предмет, и вся книжная отрасль заживет счастливо.
Ответ Путина был прост, ясен и совершенно предсказуем: никто никого отпускать не будет. Аргументы Путина услышали не только участники съезда, но и все, кто смотрел сюжет по ТВ или читал его в интернете. Аргументы более чем здравые и спорить тут не о чем: во всех самых демократических странах ничего нельзя бросать в полицейского. Точка. Что обсуждать? О чем спорить? Какой смысл был поднимать данную тему? Если это не сознательное желание увести в сторону обсуждение важных вопросов, то тогда это просто глупость. Забегая вперед, скажу, что вообще Путин был на несколько порядков выше всей собравшейся публики. И это я пишу не потому, что подлизываюсь, а потому что уровень остальных выступавших был гораздо ниже. Намного ниже. Недопустимо ниже. Ниже некуда. В качестве положительных могу отметить очень интеллигентное выступление Александра Архангельского, которое не было услышано, яркое и запоминающееся выступление учителя Сергея Волкова, вызвавшее живой отклик у всех присутствовавших, и разумное выступление издателя Олега Новикова, получившего урок от президента.
Но давайте вернемся к идее мероприятия. Заглавия взяты из различных выступлений В. Путина.

«Важны не методы и формы, а сами цели»
Советник президента Владимир Толстой решил организовать литературное собрание, целью которого должна была стать выработка программ поддержки книжной отрасли, не способной самостоятельно выжить в условиях рынка. Цель прекрасная и благородная, равно как и сама идея собрания лиц, причастных к книжной культуре. С разных концов страны и даже из-за рубежа приехали издатели, книготорговцы, писатели, библиотекари, литературные критики, учителя литературы. Приехали, чтобы обсудить проблемы, донести их до первого лица государства и услышать его видение положения дел.
Что теперь, после проведения мероприятия, можно о нем сказать? Организована встреча была спешно, многие вопросы не были продуманы и потому ни одной цели не достигнуто. Все обернулось в пустую говорильню ни о чем. Вначале на пленарных заседаниях, а затем в шумном балагане с участием Путина. Цель если и существовала, то вылилось все в песок. А это значит, что самим организаторам нужно ставить самую низкую оценку. Не спасает даже благородство их замысла. Впрочем, сама «трибуна» изначально говорила о комичности шоу и его ориентации под одного человека, без которого в стране «не может твориться ничесоже». На сцену пригласили прямых и не очень потомков наших великих писателей, которые никакого отношения к литературе не имеют. Как едко подметила журналистка Ольга Бакушинская, «в Кремле решили, что литераторство передается половым путем». В результате Путин сидел в окружении громких имен Достоевского, Лермонтова, Шолохова, Толстого, Пастернака и Солженицына, но родственники великих не пожелали или не смогли сказать что-либо о проблемах нашей отрасли, т. к. кроме вдовы Солженицына про книжное дело России никто вообще ничего не знает. Картинка получилась на славу, со смыслом оказалось туго. Может, нужно было посадить в президиум издателя, книготорговца, писателя, библиотекаря, школьного учителя... Получилось бы не так эффектно, но явно полезнее для дела. Если, конечно, была цель исправить дело, а не устроить очередное шоу для одного актера.
Начнем с пленарных заседаний. В первой половине мероприятия (с 10 до 12 часов) прошли многочисленные круглые столы (кружки по интересам), где самые известные деятели каждого направления обсуждали — что и как нужно делать, чтобы спасти отрасль. Я присутствовал в секции книгоиздателей, книготорговцев и библиотекарей. В очередной раз собрался узкий круг людей, которые ничего нового сказать не могут: из года в год мы встречаемся, обсуждаем одно и то же, все не только знают друг друга по имени и в лицо, но могут легко воспроизвести выступление любого участника встречи. Мы все едины в своей боли за отрасль, своей обеспокоенности ее судьбой, своих идеях спасения. Между нами нет разномыслия и различает нас только глубина погружения в проблему. Собраться, чтобы в сотый раз повторить все то, что и так понятно, было не только бесполезным делом, но стало главной ошибкой всего мероприятия.

«Мы будем сопли жевать здесь годами?»
Дело в том, что в других секциях заседали писатели и, как оказалось, там они вели совершенно другие разговоры: о том, как ввести профессию «писатель», как сделать так, чтобы государство платило пенсии и оплачивало больничные, как получить гранты на свое творчество, как запустить толстые литературные журналы и чтобы эти журналы платили больше денег. Одним словом, разговоры велись только вокруг одного — писателям нужно платить больше и создавать условия для их дальнейшего успешного размножения. Конечно, на некоторых секциях обсуждались и действительно важные проблемы — о преподавании русского языка и литературы в школах, о важности пропаганды чтения, о необходимости больше уделять внимания обучению русскому языку иностранных граждан. Но на главной встрече этого дня с президентом страны громко прозвучал лишь голос писателей. И кружил он только вокруг одного вопроса (если не считать политические разговоры, коих было крайне много) — дайте нам денег и побольше. Наши инженеры человеческих душ и властители умов не смогли подняться выше своего желудка и посмотреть на ситуацию дальше собственного носа. Нам, издателям, книготорговцам, библиотекарям нужно было не на своей секции сидеть, а пойти в «народ» — в писательскую среду, и попытаться достучаться до их сознания, объяснить им, что происходит. Может, результат встречи стал бы другим. Может быть.
Уже в самом конце литературного собрания вскочил поэт Андрей Дементьев и, не обращая внимания на крики протеста, все-таки прочитал свои задорно патриотические и душевно... подъемные стихи. Поэта волнует, что люди забывают великие достижения нашего народа. Были достижения. Мы помним. Помним, какими тиражами выходили книги поэта Дементьева, как сотни тысяч людей покупали и читали его стихи. А сейчас тиражи его книг измеряются тысячами. Но почему-то это не волнует нашего поэта. Более того, человек не понимает причину падения объема тиражей. И даже не желает ее понимать. Для него важнее, чтобы Путин услышал его патриотический настрой, дал денег, отправил в загранкомандировки, наградил очередным орденом, посадил в президиум какого-нибудь очередного синедриона. Народному поэту нужна любовь и ласка. Желательно не только народа, но первого лица.
Менее ярко, но все о том же — о себе любимых — выступили многочисленные наши аксакалы вроде В. Ганичева. Кто по бумажке, кто из обрывков памяти, вспоминал о своих коридорных встречах и неспешных пустых разговорах с такими же великими писателями, как они сами. «А вот я помню, как в октябре 1951 года в темном коридоре дома литераторов мне поэт Пипкин в полосатых штанах сказал, что надо больше читать книги. И я заветы Пипкина чту, а самого Пипкина почитаю». Слушать все эти старческие воспоминания было не только тоскливо, но с каждым их приливом уплывали в даль маленькие надежды на то, что можно успеть сказать Путину что-то путное.

«Не за курятину в тюрьме сидели».
В советские годы стать писателем было не просто. Вспомним того же Бродского, который писателем так и не стал, а пошел по статье «тунеядство». Сейчас работать в нашей стране не обязательно, а можно устроиться на непыльную, спокойную работу «сутки через трое» и посвятить себя литераторству. Если еще нащупаешь путь, как в нашем обществе стать знаменитым (скандалы, эпатаж, борьба с «кровавым режимом»), то легко станешь «официально признанным писателем». Ничего, что твоя слава редко выходит за пределы России, Москвы, а чаще всего Бульварного кольца. Это все равно открывает некие перспективы: показ по ТВ (слава гарантирована), выезд за рубеж, многочисленные литературные премии, коих насчитывается у нас более 200. Так как тусовочный круг довольно узок, то хотя бы раз в год можно получать ту или иную премию. Некоторые попадают в мир селебрити или любыми путями пробиваются на постоянное или разовое довольствие к толстосумам, желающим окружить свой духовно бедный мир известными артистами, писателями и деятелями шоу-биза.
Само писательство не приносит особых доходов. Несколько человек в стране могут безбедно жить на гонорары от своих книг. Еще два-три десятка могут просто жить, а все остальные от гонораров даже приличной одежды купить не смогут. Это не гонорары западных звезд, позволяющие с одной-двух книг стать миллионером (автор книги «Пятьдесят оттенков серого» английская писательница Эрика Леонард Джеймс за год заработала более 100 млн долларов). Наши литераторы, справедливо понимая, что не смогут стать мировыми звездами, как Роулинг или Джеймс, да и нашими новыми Достоевскими и Чеховыми, произведения которых до сих пор пользуются невероятным успехом во всем мире, делают ставку на власть, заходя с двух сторон — одни активно вылизывают филейные части правителей, другие строят из себя оппозицию, привлекая внимание СМИ и общественности, с одной лишь целью — получить вышеназванные блага. Каждый раз, когда отправляешься на книжную выставку в западные страны (по бедным странам они не ездят), то видишь целый самолет наших мудрых и всезнающих работников шариковой ручки. А когда приходишь на саму выставку, то отыскать их крайне сложно. Как правило, они появляются только на вечеринке по случаю открытия выставки, чтобы выпить бесплатно да поговорить о «кровавом режиме». При этом все напрочь забывают, что на деньги «кровавого режима», на деньги налогоплательщиков отправили их в Лондон, Нью-Йорк или Париж.
Всего несколько человек из нашего писательского мира собирают большие аудитории на заграничных книжных ярмарках. Прежде всего — Акунин, Улицкая, несколько наших фантастов. Чтобы послушать их выступления, приезжают из других стран. Лично не раз видел сотни людей, которые приехали, чтобы услышать Акунина. И ему есть что сказать иностранным гражданам. И говорит он прежде всего не о «кровавом режиме», но о Человеке, о Жизни, о Мире, о вечных ценностях, которые понятны любому жителю Земли.
Большая же часть нашего литературного бомонда ничего нового сказать миру не может, их мало знают, да особо и знать не хотят. Но зато Федеральное агентство их регулярно вывозит в свет. Может, и правильно делает, что вывозит, но пока пользы от таких подарков не видно. Разве только теперь на встречу с Шаргуновым будет собираться не десять, а тридцать человек. Как же, он ведь самому Путину слово молвил, и сам Путин ему ответил. Зачем этот бесплатный пиар Шаргунова самой власти — не совсем понятно.

«Почему у нас так не получается? Потому что, извиняюсь, все сопли жуем и политиканствуем».
В чем не правы были наши литераторы? Чего они до сих пор не увидели и пока не способны осознать? С каждым годом количество писателей в стране растет. Скоро оно не только сравняется с количеством читателей (если это уже не произошло), но запросто может сравняться с количеством граждан. Сейчас пишут все и каждый мнит себя будущим Пушкиным. Даже в наше небольшое издательство еженедельно поступает несколько предложений от писателей. Некоторые доказывают, что именно его творение принесет издателю миллиардные барыши и мировую славу. Когда пытаешься доказать, что миллионный тираж (или даже сто или двести тысяч) сейчас почти невозможен, то выслушиваешь часовые хвастливые размышления о том, что вот теперь весь мир переменится, важно только начать издавать его творения. «Пилите, Шура, пилите, они золотые». Если тираж в пять тысяч продается год, то у автора возникает твердая уверенность, что издатель жулик, продал уже не одну сотню тысяч, а скрывает все только для того, чтобы не платить ему, писателю, должное вознаграждение. Если же тираж был действительно один, то это показатель никчемности самого издателя, не способного донести до миллионов сограждан великое произведение искусства. Тогда автор хлопает дверью и уходит к другому издателю, расписывая последнему ужасы работы с прежним.
Никак не могут понять наши литераторы, что их сейчас в России сотни тысяч (если не миллионы), а магазинов, в которых продают книги, чуть больше одной тысячи. Причем если в Москве можно найти магазины, ассортимент которых измеряется сотнями тысяч наименований, то в питерских магазинах ассортимент измеряется десятками тысяч, в областных центрах — тысячами, а в районных (где проживает большая часть наших граждан) — сотнями. Поезжайте на Камчатку, во Владивосток, в Пермь, Воронеж или Архангельск. Посмотрите, сколько осталось магазинов в этих областных центрах, какого они размера, какой там ассортимент, какого качества книги выставлены для продажи. Сами торговцы из этих мест приезжают покупать книги в Москву, но лично для себя, прекрасно понимая, что многие хорошие книги им просто не продать в регионе по причине полной невостребованности. Не буду называть имена наших известных «писателей», успешно продающихся в глубинке, но уверен, что все прекрасно понимают, о ком я говорю. Настоящая, серьезная литература почти не доходит до регионов. Большая часть книг сейчас выходит в Москве, потребляется москвичами и гостями столицы. Средний тираж в стране падает с каждым годом и сейчас достиг 3 тысяч экземпляров. Не стоит также забывать, что 80% наименований книг вообще выходит тиражом до 1 тысячи экземпляров. Такой ужасающей статистики нет ни в одной цивилизованной стране мира.
Мы имеем трехступенчатую пирамиду. Наверху пирамиды — сотни тысяч писателей, под которыми 5,5 тысяч издателей незаметно перерабатывают словесную руду в книги. Издатели выпускают 114 тысяч наименований в год. Книги — это вторая ступень пирамиды, она много уже первой. Третья ступень — это места, где можно купить или прочитать книги, — магазины и библиотеки. Их с каждым годом все меньше. Магазины закрываются и перепрофилируются, а библиотеки, как правило, почти никто не посещает. Библиотечный бюджет в регионах крайне мал, денег не хватает даже на закупки новых книг, не только на обновление стиля и оживление формы работы с читателем. Бедные библиотекари еле выживают. Выживают с большим трудом, все держится на одном энтузиазме и подвижничестве работников...
Итак, самая тонкая, узкая ступень пирамиды — это магазины и библиотеки. На ней стоят 114 тысяч книг, а на самом верху пирамиды — миллионы писателей. Такая конструкция не может стоять долго. Скоро, очень скоро она упадет, ибо ножка тает с каждым днем. Отрасль рухнет, погибнет, схлопнется. Причем произойти это может очень быстро.

«Каждый должен мотыжить, как святой Франциск, свой участок, бум-бум, ежедневно».
Государство полностью ушло из отрасли, все книжное дело сейчас в частных руках. И если на культуру государство еще дает дотации, то книги почему-то к культуре отношения не имеют. Только 0,7% средств, которые выделяет Федеральное агентство по печати (государство), идут на поддержание отрасли. Все остальные деньги тратятся на ТВ, электронные и бумажные СМИ. Частных инвестиций в отрасль нет, как и государственных. Все это приводит только к одному — сокращению отрасли.
Это можно было бы списать на мировые процессы, но в мире все иначе. Падение в некоторых странах есть, однако оно в десятки раз меньше нашего. А есть такие страны, в которых наблюдается подъем (Бразилия, Китай). Почему в Германии оборот книжной отрасли более 9 млрд евро, а у нас — 1,8? Население России почти в два раза больше немецкого, а цены на книги примерно равны. Причем у нас оборот был бы еще меньше, если бы не дотации государства на выпуск учебников, составляющие сейчас почти половину всей денежной массы, получаемых от выпуска и продажи книг. А ведь есть еще издательства с оборотом равным немецкому рынку или близкое к нему. Например, английское «Pearson» (9,158 милрд долларов) или англо-голландское «Reed Elsevier» (5,934 милрд долларов). Обороты одного издательства в разы выше оборота всей нашей книжной отрасли. Причем это в странах, в которых электронная книга развита намного сильнее, чем у нас. А ведь развитием цифровых технологий так любят оправдывать в НАШЕЙ стране падение книжной отрасли. Почему же в Англии, Голландии или США продолжают успешно работать книжные издательства?
В Германии книжное дело — часть немецкой экономики, у нас — погибающий сегмент, который никому не нужен. Никто не думает и не хочет его спасать. Дом Книги, в широком смысле этого образа, умирает. И собрание литераторов в очередной раз продемонстрировало самые пессимистические прогнозы на будущее. Впору вспоминать классиков: низы не могут, верхи не хотят.
Только один издатель Олег Новиков попытался обратить внимание президента на трудности, да директор московского книжного магазина (МДК) Надежда Михайлова, как раненая чайка, позвала Путина посетить ее магазин, мимо которого много лет каждый день он пролетает на огромной скорости.
Криком, — даже не о помощи, а просто криком — все и закончилось. Путин полетел дальше, а писатели пошли водку пить. Благо она была бесплатная и ее было много. А что еще нужно писателю?

http://gm-dar.livejournal.com/789757.html

@темы: Россия, Копирайт - это рак культуры и прогресса. Он должен быть уничтожен., общество, политика

---

любопытное решение

Президиум Высшего арбитражного суда РФ во вторник оставил в силе решения нижестоящих судов, которые по заявлению обанкротившегося индивидуального предпринимателя Галины Мокичевой из Казани запретили конкурсному управляющему передавать банку-кредитору ее единственное жилье - долю в квартире, находящейся в залоге у банка-кредитора.

Суды установили, что Мокичева под залог трехкомнатной квартиры, находящейся в общедолевой собственности у нее и ее мужа, получила в "Татэкобанке" кредит в размере 5 миллионов рублей на пополнение оборотных средств. Погасить свои обязательства она не смогла.

Решением районного суда в Казани долг перед банком был взыскан, а также было обращено взыскание на залог - долю Мокичевой в квартире (4/5). В ходе конкурсного производства эта доля была включена в конкурсную массу и выставлена на торги.

Мокичева обжаловала действия конкурсного управляющего, и арбитражные суды трех инстанций, признав действия Михайлова незаконными, исключили квартиру из конкурсной массы, поскольку она является единственным пригодным для проживания должника и членов его семьи помещением и на нее в соответствии с законодательством о банкротстве не может быть обращено взыскание.

Тройка судей ВАС, не соглашаясь с выводами судов, указала на нормы закона "Об ипотеке", предусматривающие обращение взыскания на предмет залога независимо от того, является ли он единственным жильем должника. Мотивы Президиума ВАС РФ станут ясны после опубликования полного текста его постановления.

http://realty.newsru.com/article/26nov2013/vas_bankruptcy

да, надо будет обязательно с полным текстом ознакомиться
ФЗ "Об ипотеке" vs ст. 446

@темы: интересно, памятка

---

маленькая рецензия-шедевр

Поверьте, я много читал рецензий на кулинарные книги, но такого не видел. Потратьте 5 минут своего времени, и вы получите массу удовольствия. Возможно, и собственная жизнь промелькнет перед вашими глазами в кулинарном контексте.
Вышедшая в журнале "Сын Отечества" в 1851 году рецензия посвящена поварской книге Герасима Степанова "Последний труд старца-слепца". Это весьма полезное издание было неоднозначно встречено критикой той эпохи. Что впрочем, нисколько не сказалось на том, что книга пережила время и пользуется популярностью среди специалистов и сейчас. Так вот, рецензия:

http://p-syutkin.livejournal.com/48155.html

@темы: не моё

---

Ирония истории

Россия — страна истинной свободы, свободы даже от логики - тут можно быть либералом с фашистскими взглядами, можно ходить на митинги против власти и голосовать за Путина, можно быть коммунистом и верить в Бога, можно даже быть национал-социалистом и кукарекать про расовую теорию, при этом быть смесью татаро-тюрко-адыгейско-армянской крови.
... В общем, ситуация начала "Холодной войны" спустя 60 лет отзеркалилась: теперь "у них" - единственно-верная идеология, у нас - свобода и всё такое. Ирония истории, да..."

(с)не моё

@темы: есть мнение

---

«…Она легла на верстак. Вся дрожала.
- Я хочу унижений – сказала она.
- Хорошо. У тебя толстые ляжки и никакого вкуса в одежде!»

(С) Пятьдесят сарайчиков Грея.

@темы: пятиминутка

---

ничто не меняется

у Аглаи

"Герцен был... продукт нашего барства, русский дворянин и гражданин мира прежде всего, тип, явившийся только в России и который нигде, кроме России, не мог явиться. Герцен не эмигрировал, не полагал начало русской эмиграции; нет, он так уж и родился эмигрантом.

Они все, ему подобные, так прямо и рождались у нас эмигрантами, хотя большинство их не выезжало из России.

В полтораста лет предыдущей жизни русского барства за весьма малыми исключениями истлели последние корни, расшатались последние связи его с русской почвой и с русской правдой. Герцену как будто сама история предназначила выразить собою в самом ярком типе этот разрыв с народом огромного большинства образованного нашего сословия. В этом смысле это тип исторический.
Отделясь от народа, они естественно потеряли и Бога. Беспокойные из них стали атеистами; вялые и спокойные - индифферентными. К русскому народу они питали одно лишь презрение, воображая и веруя в то же время, что любят его и желают ему всего лучшего. Они любили его отрицательно, воображая вместо него какой-то идеальны народ, - каким бы должен быть, по их понятиям, русский народ. Этот идеальный народ невольно воплощался тогда у иных передовых представителей большинства в парижскую чернь девяносто третьего года. Тогда это был самый пленительный идеал народа. Разумеется, Герцен должен был стать социалистом, и именно как русский барич, то есть безо всякой нужды и цели, а из одного только "логического течения идей" и от сердечной пустоты на родине. Он отрекся от основ прежнего общества, отрицал семейство и был, кажется, хорошим отцом и мужем. Отрицал собственность, а в ожидании успел устроить дела свои и с удовольствием ощущал за границей свою обеспеченность. Он заводил революции и подстрекал к ним других и в то же время любил комфорт и семейный покой. Это был художник, мыслитель, блестящий писатель, чрезвычайно начитанный человек, остроумец, удивительный собеседник и великолепный рефлектер. Рефлексия, способность сделать из самого глубокого своего чувства объект, поставить его перед собою, поклониться ему и сейчас же, пожалуй, и насмеяться над ним, была в нем развита в высшей степени. Без сомнения, это был человек необыкновенный; но чем бы он ни был - писал ли свои записки, издавал ли журнал с Прудоном, выходил ли в Париже на баррикады; страдал ли, радовался ли, сомневался ли; посылал ли в Россию в шестьдесят третьем году, в угоду полякам, свое воззвание к русским революционерам, в то же время не веря полякам и зная, что они его обманули, зная, что своим воззванием он губит сотни этих несчастных молодых людей; с наивностью ли неслыханною признавался в этом сам в одной из позднейших статей своих, даже и не подозревая, в каком свете сам себя выставляет таким признанием, - всегда, везде и во всю свою жизнь он прежде всего был русский дворянин и гражданин мира, попросту продукт прежнего крепостничества..."

Ф. М. Достоевский. Дневник писателя

@темы: история, Россия, общество

---

@темы: live

---

@темы: пятиминутка, Украина

---

На Украине сегодня в возрасте 99 лет скончался легендарный разведчик Евгений Березняк, ставший прототипом героя известного фильма "Майор Вихрь".


В конце 1943 года направлен в Москву в школу Главного разведывательного управления, после окончания которой он возглавил группу военных разведчиков под кодовым названием «Голос». В ночь на 19 августа 1944 года группа десантировалась на территории Польши под Краковом и в этом районе выполняла боевое задание 156 дней.
За сравнительно короткий срок своей деятельности в тылу врага группе удалось полностью разведать Краковский укрепрайон, собрать и передать в штаб 1-го Украинского фронта достоверную информацию о дислокации нацистских армий, корпусов и дивизий, воздушных эскадрилий. Важнейшими операциями группы были: получение от немецкой абвер-команды № 115 плана минирования Кракова, раскрытие состава, вооружения и дислокации всех дивизий и корпусов, входивших в состав 17-й полевой армии, державшей оборону перед войсками 1-го Украинского фронта.

@темы: WW2, люди

---

Знаменосцы свободы

Хотя бы те же Соединенные Штаты Америки, оплот демократии и знаменосец свободы. Это, между прочим, не я придумал столь изящное определение. Автор его – некий нью-йоркский журналист, в апреле 1898 года так и написавший: «Мы, американцы, Знаменосцы Свободы, и мы обязаны покончить с позором колониализма в Западном Полушарии». Сказано это было по поводу только-только начавшееся американо-испанской войны, дня через два после начала военных действий и примерно за месяц до того, как в дверь филиппинского эмигранта по имени Эмилио Агинальдо, безрадостно куковавшего в далеком Гонконге, постучали посланцы американского адмирала Джорджа Дьюи. Однако начнем с начала…

В борьбе обретешь ты право свое…

К концу 19 века обстановка на Филиппинах напоминала ситуацию в Латинской Америке восемью десятилетиями ранее. Сформировавшаяся буржуазия, начитавшиеся Прудона, Маркса и прочих модных шопенгауэров зажиточные креолы, куча мала активных разночинцев с претензиями, обострившийся земельный вопрос – и полное политическое бесправие, помноженное на тупость мадридских наместников. Ничего удивительного, что на островах стали появляться патриоты, мечтающие о независимости.

В 1892 году на обломках умеренно-просветительской Филиппинской Лиги, сдуру разгромленной испанцами, возникло куда более агрессивное общество - Катипунан, поднявшее в августе 1896 года серьезный мятеж. Правда, лидеры вскоре перегрызлись - частично на почве амбиций, но и по идеологическим мотивам тоже: «левые» во главе с «человеком из народа» Бонифасио и интеллектуалом Мабини считали необходимым проводить земельную реформу и так далее, «умеренные», главным образом, землевладельцы, возглавляемые Эмилио Агинальдо, полагали, что независимость хороша и так. Победил Агинальдо; Бонифасио расстреляли, Мабини едва унес ноги, но бои продолжались, в марте 1897-го в освобожденных районах была провозглашена независимая Филиппинская Республика, в ноябре принята умеренно-либеральная Конституция.

А затем происходит нечто странное. Лидеры повстанцев впервые откликаются на призыв властей встретиться и поговорить. Предложения испанцев конкретны: армию распустить, республику расформировать, восстание свернуть, а за все это – полмиллиона песо и право уехать куда угодно. Ответ борцов столь же четок: ДА!!! При условии, что, кроме денег, филиппинцев уравняют в правах с жителями метрополии. Но поскольку ясно, что такие вещи не в компетенции губернатора, лидеры войны за независимость готовы удовлетвориться честным словом, что он сделает все, чтобы убедить короля принять «политические» условия, и прекращать борьбу прямо сейчас, однако не за жалкие полмиллиона, а как минимум за миллион. Сходятся на 800 тысячах; деньги поступают немедленно.

Так что 16 декабря 1897 года правительство повстанцев объявляет о самороспуске, а Агинальдо издает воззвание о прекращении борьбы в связи с «полной капитуляцией властей и во избежание продолжения постыдного братоубийства», подкрепляя слово делом – каждый боец повстанческой армии получает по целых 15 песо (деньги немалые, аж на лошадь хватит). В общем, все путем. Губернатор рапортует в Мадрид о подавлении мятежа (правда, некоторые фанатики еще воюют, а генерал Франсиско Макабулос в провинции Тарлак даже сформировал временное правительство, но на эти частности можно закрыть глаза: коль скоро политическое руководство бунтовщиков сдалось, это уже просто бандитизм, да и сколько там того Тарлака?).

Мадрид ликует (о «политических» требованиях губернатор даже не подумал никуда сообщать). Повстанцы расходятся по домам довольные (насчет политики боссы договорились, обмана не будет, чему гарантией 15 песо, которые уже в кармане). А сеньор Агинальдо уплывает в Гонконг, где открывает солидный торговый дом. Увы, вскоре прогорает (куда уж там конкурировать с китайцами!), с трудом избегает долговой ямы и грустит. Вот в такой ситуации в начале мая 1898 года в дверь к бывшему президенту и постучал посланец адмирала Дьюи, командующего Тихоокеанским флотом США, только что утопившим испанскую эскадру на рейде Манилы…

Дружба навек

Смысл адмиральской эпистолы (она сохранилась) был по-военному четок: а) мы, американцы, ведем войну с Испанией за свободу последних территорий Америки, еще томящихся под колониальным игом; b) мы уже добились серьезных успехов как в Западном полушарии, так и в Восточном, испанский флот сокрушен, и наши marins готовы к высадке на острова; с) свобода и демократия не зависят от географии, мы восхищены героической борьбой народа Филиппин, и готовы оказать ему такую же помощь, как народам Кубы и Пуэрто-Рико; d) мы надеемся, что филиппинский народ во главе со своим испытанным лидером мистером Агинальдо, со своей стороны, внесет свой вклад в наше общее дело, подготовив плацдармы для высадки и сражаясь плечом к плечу с нашими парнями; е) от имени Президента Соединенных Штатов Америки выражаю надежду на тесный союз с будущей независимой Филиппинской Республикой. Точка.

Размышлять было не о чем. 17 мая Агинальдо, высадившись с американского борта на Филиппины, призвал «дорогих собратьев» к оружию. Его репутация достаточно высока, а на вопросы особо въедливых земляков имеются вполне убедительные ответы. Да, борьба была прекращена, но мы же добились почти всего, чего хотели, а добиться всего сил не было. Да, я покинул дорогую Родину, но у меня были сведения, что испанцы меня убьют, а я нужен для дальнейшей борьбы. Да, деньги брал, но ведь все поделил поровну, и себе взял ровно 15 песо, сами видите, ни поместьем, ни хотя бы особняком не обзавелся. Да, наконец, политические условия испанцы не выполнили, но виноват в этом исключительно непослушный Макабулос. И вообще, прекратите треп, я в Гонконге не вшей щелкал, смотрите, какого союзника нашел…

Короче говоря, через несколько дней под контролем восставших оказался почти весь Лусон, кроме Манилы, а 12 июня Агинальдо, уже в качестве официального Диктатора Революции, провозгласил «окончательную независимость». На сей раз он ведет себе тоньше, чем когда-то: «во имя единства нации» отныне никаких фракций, вождь «левых» Аполинарио Мабини, тот самый, которому повезло уцелеть два года назад, приглашается на пост премьер-министра. Тем временем повстанцы расширяют освобожденные районы, расчищая их для высадки американских союзников. 13 августа янки без единого выстрела (филиппинцы сделали за них практически всю работу) вошли в Манилу; испанские войска капитулировали, а уже 15 сентября в городке Малолос при благожелательном участии представителей США проходит конгресс, выработавший конституцию II Филиппинской Республики.

Первым же шагом республиканского правительства становится официальная телеграмма правительству США с благодарностью за все сделанное, гарантией вечного союза и просьбой о признании. Ответа не последовало. Но американское командование разъяснило, что удивляться не следует: США ведут непростые переговоры о мире в Париже, куда филиппинская делегация (как, впрочем, и кубинская, и пуэрто-риканская) приглашены не были в связи с отсутствием у них юридического статуса. По этой же причине до подписания мира не следует ждать никаких официальных ответов из Вашингтона. Объяснение было убедительным и логичным. Филиппинцы продолжали ждать, развлекаясь шлифовкой статей Конституции, президент Агинальдо учреждал ордена и подписывал наградные списки, а янки дожимали испанцев в далеком Париже.

И дожали. Согласно договору, подписанному 10 декабря 1898 года, Мадрид отказался от колоний как в Западном полушарии, так и в Тихом океане, признав Кубу и Пуэрто-Рико «свободными государствами», находящимися «под опекой» США. Что касается Филиппин, то в тексте документа фиксировалось лишь согласие Испании продать острова победителю за 20 миллионов долларов.

Братья по оружию

Для Агинальдо, уже отдавшего приказ готовить торжественную церемонию поднятия над бывшим губернаторским дворцом президентского штандарта, случившееся было шоком. Считать себя союзником, а оказаться собственностью, согласимся, совсем не просто. Освобождать дворец американское командование отказалось, более того, не впустило в Манилу части республиканской армии и начало подтягивать к столице подкрепления, занимая ключевые позиции вокруг города, а на все вопросы отвечая, что, дескать, мы люди военные, а как будет дальше, решать конгрессу США, так что, мистер Агинальдо, сохраняйте спокойствие и ждите ответа. Впрочем, попытка апелляции к соглашению с адмиралом Дьюи без ответа не осталось. Компетентные заокеанские инстанции разъяснили, что адмирал писал от себя лично, не имея никаких полномочий, а решение опять же остается за конгрессом. Так что, опять-таки, сидите тихо, в свое время все узнаете.

Обстановка накалялась. 4 февраля в окрестностях Манилы американским солдатом был убит назначенный Агинальдо губернатор провинции, причем ни ссылаться на «досадную случайность», ни приносить извинения янки даже не подумали, заявив, что туземец сам нарвался, поскольку не пожелал отвечать на вопрос патрульного, с какой стати он бродит вокруг лагеря. Разъяснение, что бедолага-чиновник попросту не знал английского языка, на вояк впечатления не проивела. Типа, ему же хуже, надо было учить человеческую речь. Впрочем, все это уже не имело никакого значения. В ночь на 5 февраля американские войска атаковали лагеря филиппинцев. Армия Агинальдо была разбита, но сумела отступить в северные горы, сохранив боеспособность.

Началась лесная война, очень неудачная для янки. Обозленное непредвиденно большими потерями, американское командование начало проводить массированные карательные акции и ввело систему заложничества. В результате чего число только официально расстрелянных как «потенциально опасные» туземцев всего через год зашкалило за 200 тысяч. Это серьезно подорвало как боевой дух, так и мобилизационные возможности республиканцев, притом что к оккупантам стабильно шли подкрепления и к исходу первого года боев численность экспедиционного корпуса увеличилась втрое (с 40 до 120 тысяч штыков).

Тем временем в руководстве Республики все было очень не слава Богу. Агинальдо впал в депрессию. Ему было очень неуютно в лесу и, видимо, очень страшно. От руководства военными действиями он фактически устранился, зато крайне бдительно отслеживал малейшие угрозы своей власти, активно обсуждая с приближенными варианты «разумного выхода из положения». Все, кто считал необходимым продолжать войну, тем или иным образом устранялись: 7 мая 1899 года был снят с поста премьер-министра и взят под арест Мабини. 5 июля без суда и следствия расстрелян президентской охраной генерал Антонио Луна, главнокомандующий войсками Республики, вызванный с фронта под предлогом совещания.

С этого момента единое командование перестало действовать. Президент ушел в глубокое подполье, став недосягаемым для собственных командиров, а 23 марта 1901 года сдался выследившим его американцам (по некоторым, вполне достойным доверия сведениям, сам помог себя найти). Далее все шло по уже отработанному с испанцами сценарию. 1 апреля 1901 года, всего лишь через 8 дней после пленения, Агинальдо принес в Маниле клятву на верность Соединенным Штатам, после зачтения официального текста, сугубо от себя, рассыпавшись в цветистых заверениях на предмет вечной преданности «освободителям от испанского ига». Три недели спустя он публично обратился к «братьям по борьбе», призывая их последовать своему примеру. После чего, получив «компенсацию» в размере 100000 долларов, ушел из политики.

Однако ни захват Агинальдо, ни его призывы не произвёли на филиппинцев особого впечатления. Война продолжалась под руководством популярного генерала Мигеля Мальвара, сумевшего объединить часть регулярных войск и нанести американцам несколько локальных, но чувствительных ударов. Ужесточение репрессий особого успеха не приносило. Помогла серия случаев: в начале августа 1901- го в Маниле была убита неизвестными престарелая мать Мальвара. В конце сентября та же участь – также от рук неизвестных – постигла семью его дяди, в декабре случайно утонула приемная дочь, учившаяся в манильской иезуитской школе, а затем были арестован врач, время от времени ездивший в «мятежные» районы для оказания помощи тяжело больной жене генерала.

Короче говоря, в апреле 1902 года Мальвар сдался в плен вместе с тремя тысячами бойцов – последними батальонами филиппинской армии. К чести американцев, они повели себя благородно: генерала приняли с честью, попросив о сущей безделице – призвать к капитуляции еще сражающихся коллег, и как только это было сделано, сеньору Мальвар обеспечили наилучшим уходом, а всех сдавшихся отпустили. В качестве бонуса был даже предъявлен и повешен некий Самора, признавшийся в убийстве родни Мальвара «из личной ненависти».

Последний президент

Капитуляция Мальвара была концом Республики, но не Сопротивления. Эстафетную палочку подхватил Макарио Сакай, молодой генерал, не слишком образованный выходец «из низов», ранее близкий к Бонифасио и стихийный демократ по убеждениям. Он неплохо дрался с испанцами и американцами, попал в плен, около двух лет отсидел в тюрьме, но в 1902, когда армия Мальвара капитулировала, был отпущен, после чего ушел в труднодоступные горные районы Кавите и опубликовал Акт о Сопротивлении, призвав филиппинцев к борьбе против оккупантов.

Призыв был услышан. Очень скоро обширные районы северного Лусона оказались вне американского контроля, а в середине 1904 года Сакай созвал Учредительную Ассамблею, принявшую Акт о провозглашении в освобожденных районах Тагалогской Республики, правопреемницы Филиппинской Республики, конституция которой легла в основу Конституции нового государства – правда, с рядом поправок в сторону либерализации. Президентом, естественно, стал Сакай, а вице-президентом - адвокат Франсиско Карреон, известный своими лево-либеральными убеждениями, поклонник Прудона и Бернштейна. Оба, и полуграмотный президент, и его весьма начитанный заместитель, считали, как и Мабини, к которому Карреон был весьма близок, что бороться только за независимость мало и активно пытались решить ключевой вопрос – вопрос о земле, которую начали понемногу изымать у помещиков и передавать крестьянам. Те, в свою очередь, отвечали Сакаю полной поддержкой, в связи с чем первые попытки янки ликвидировать «коммунистов» (именно так именовали сторонников Сакая в официальной переписке) завершились для них весьма неудачно. И вторые тоже.

Неудачи продолжались до тех пор, пока в конце 1905 года американское правительство не приняло к исполнению план некоего полковника Майерса, предложившего использовать в непокорных районах «эффективный опыт» британцев, подавлявших чуть раньше бурское сопротивление. Три провинции, Кавите, Батангас и Лагуна, были объявлены «Особой Зоной» - с сетью концлагерей, куда было загнано все взрослое мужское население. В ответ на каждую операцию Сакая расстреливались по 50-100 заключенных по жребию, а деревни, заподозренные в поддержке республиканцев, подверглись полной блокаде с лишением населения права работать в поле и собирать урожай (несколько позже эту тактику возьмет на вооружение будущий маршал Тухачевский, подавляя Тамбовское восстание). Всего за полгода число филиппинцев, погибших от голода, превысило 100000 человек. И люди сломались. Они начали «сдавать» повстанцев.

Сражаться дальше в таких условиях было невозможно. 14 июля 1906 года Сакай со штабом и правительством сдался американцам, обещавшим взамен (письменно и на высшем уровне) полную амнистию всем, сложившим оружие, а также упразднение концлагерей. Второе обещание янки, хоть и не сразу, выполнили, первое - нет. Рядовые бойцы и офицеры решением военных властей пошли на каторгу «до исправления», сам Сакай и его ближний круг, пробыв на свободе всего три дня, были взяты под арест.

Около года от президента Тагалогской Республики требовали обратиться к «лесным людям» и убедить их, что янки это хорошо. То есть, точь-в-точь того, чего пятью годами ранее получили от Агинальдо. Однако поступок, естественный для первого президента, оказался неприемлемым для последнего. Сакай, категорически отказавшись, в конце концов был отдан под суд военного трибунала, приговорен к смерти «за бандитизм» и 13 сентября 1907 года повешен вместе со всем штабом. В последний момент исключение (замена казни изгнанием) было сделано только для вице-президента Карреона, оружия в руках не державшего и, главное, состоявшего в переписке с рядом видных либеральных интеллектуалов Испании и Франции. Лишнего шума в европейской прессе янки все-таки не хотели, а сам по себе дон Франсиско никакой угрозы интересам Штатов не представлял.

Делу венец

Так все и кончилось. Особо отпетые лесовики дрались с американцами аж до 1913 года, но их действия все больше скатывались к бандитизму с легким, все более выцветающим политическим оттенком. Новым владельцам островов эта уголовщина головной боли не причиняла. Для филиппинцев мало что изменилось, разве что отношение новых хозяев, к цвету кожи и разрезу глаз не вполне равнодушных, грело национальную гордость куда меньше, чем высокомерие испанских аристократов, на фенотип внимания не обращавших. Штаты, обретя первую настоящую колонию, вошли в круг полноценных великих держав.

Когда же некий американский журналист из числа особо нахальных позволил себе в ходе одной из пресс-конференций спросить самого Президента США, достаточно ли моральна, на его взгляд, ситуация с Филиппинами, мистер Рузвельт, человек прямой и не лишенный юмора, спокойно ответствовал в том духе, что мораль моралью, а на спасение филиппинцев от испанского гнета истрачено 600 миллионов долларов, и имеет же право Америка как-то эти затраты компенсировать. Согласимся: сказано честно, без обиняков и, по большому счету, справедливо.

(с)

@темы: история, ликбез, не моё, США