Внимание!
воскресенье, 02 октября 2011
Знания в массы!
Посмотрела "Предел риска". Неплохой фильм, но, мягко говоря, не информативный 
Прокуратура США нашла виновных в банкротстве инвестбанка Lehman Brothers, которое спровоцировало переход мирового финансового кризиса в острую фазу. Среди них оказались его руководители, аудиторские компании и даже другие американские банки. Первые скрывали информацию о реальном финансовом положении, последние «топили» Lehman чрезмерными залоговыми требованиями. Обвинения избежали пока лишь регуляторы.
читать дальшеВ отчете сотрудника прокуратуры Антона Валукаса, который расследует это дело, говорится, что топ-менеджеры инвестбанка, в том числе главный исполнительный директор Ричард Фалд, финансовый директор Эрин Каллан, а также бывший управляющий директор Кристофер О'Мира представляли акционерам, регуляторам и общественности неточную информацию о финансовом положении компании.
По результатам расследования прокуратура установила, что руководители банка намеренно скрывали, в частности, уровень кредитного плеча. Операции, обозначенные в забалансовых счетах Lehman как Repo 105, позволяли продавать часть активов на сумму 60 млрд долл. и не фиксировать эти сделки в отчетности. Как говорится в докладе прокуратуры, при помощи этих операций банк «временно, обычно на семь-десять дней (когда составлялась финансовая отчетность. -- Ред.), удалял ряд ценных бумаг из бухгалтерского баланса, создавая картину, существенно вводившую в заблуждение по поводу финансового состояния фирмы в конце 2007--2008 годов».
В интервью газете Financial Times адвокат главы банка заявил, что его клиент здесь ни при чем: «Господин Фалд не знал о проведении операций по сокрытию информации. Он ничего не создавал и в переговорах не участвовал, был не в курсе того, как пишется отчетность». Г-н Фалд не отрицает введение системы Repo 105, однако не признает незаконность данных операций. «Существуют доказательства, что операции в рамках Repo 105 осуществлялись в соответствии с международными правилами отчетности и юридическими стандартами», -- сказал юрист.
Согласно отчету г-на Валукаса, занимавший в ту пору пост министра финансов США Генри Полсон за несколько месяцев до краха Lehman предупреждал Ричарда Фалда об опасности, которая грозит банку. Г-н Полсон советовал найти покупателя или обнародовать план спасения. Однако г-н Фалд не внял его советам, проявив «по меньшей мере беспечность», и продолжил одобрять квартальные отчеты, в которых не отражались проблемы банка.
Журналист The New York Times Эндрю Росс Соркин, написавший о крахе Уолл-стрит масштабное исследование «Слишком большие, чтобы рухнуть», вспоминает об одном из совещаний в минфине в апреле 2008 года. Тогда Международный валютный фонд выпустил глобальный прогноз с первыми оценками последствий кризиса, в котором говорилось, что списания в мировой банковской системе могут составить почти 1 трлн долл. Г-н Соркин пишет, что Полсон выразил банкирам «предельную озабоченность» в связи с этой оценкой, а также уровнем левериджа в инвестиционных банках. В совещании принимала участие вся «верхушка» Уолл-стрит -- и Ричард Фалд, и Джон Тэйн из Merrill Lynch, и Джон Мэк из Morgan Stanley, и Джейми Даймон из JP Morgan Chase. У первых двух банков, отмечает Соркин, отношение долга к собственному капиталу составляло 30,7 и 26,9 соответственно.
Бывший финансовый директор Lehman Brothers Брэд Хинц, который сейчас работает финансовым аналитиком Sanford C. Bernstein & Company, сказал агентству Bloomberg, что действия Lehman были недопустимыми. «Я бы назвал это махинациями, -- отметил г-н Хинц. -- Они усугубили дело». По его словам, методика подсчетов, которую использовал банк, скрывала финансовые проблемы Lehman, а не решала их: «В других компаниях такое не применялось. Это был чисто технический метод по снижению сумм долгов на балансах. Однако вы не можете снизить реальные цифры, если вы делаете все тайно». По словам г-на Хинца, его в работа в Lehman состояла в основном в борьбе за сокращение огромного долга. Основную опасность представляла именно «примитивная система подсчетов». Хинц работал в компании с конца 90-х годов и покинул ее до введения Repo 105. «Моя борьба с операциями с заемными средствами велась с 1990-х в течение десяти лет», -- говорит он.
По словам адвоката г-на Фалда, систему Repo 105 одобрил аудитор Lehman Brothers -- компания Ernst & Young. Аудитор подтвердил его слова. «Наша оценка показала, что финансовые отчетности Lehman Brothers за рассматриваемый год были составлены в соответствии с правилами GAAP (стандарты бухгалтерского учета, применяемые в США и других развитых странах). В настоящее время мы также придерживаемся этого мнения», -- отмечается в сообщении Ernst & Young.
Однако саму аудиторскую компанию прокуратура обвинила в «злоупотреблении профессиональным положением». Как отметил г-н Валукас, Ernst & Young сознательно не прояснила причину неадекватных действий руководителей инвестбанка. Аудиторы отвергли эти обвинения: «Ответственность за размер кредитной задолженности несет менеджмент банка, а не аудитор». В последний раз компания проверяла состояние Lehman за финансовый год, закончившийся в ноябре 2007-го. «Тогда отчеты были представлены нам в соответствии со всеми финансовыми стандартами», -- заявил аудитор, отметив, что банкротство банка произошло из-за «беспрецедентных негативных событий на финансовых рынках».
Наконец, прокуратура возложила часть вины и на конкурентов Lehman Brothers -- JP Morgan Chase и Citigroup. В отчете Антона Валукаса говорится, что банки требовали большой залог по обязательствам Lehman и изменяли условия предоставления гарантий. Это крайне отрицательно повлияло на ликвидность Lehman Brothers, что в итоге и привело к его банкротству.
Примечательно, что другая скандальная история из сферы конкурентной борьбы, получившая огласку летом 2008 года, не отражена в докладе Валукаса и вообще, похоже, закончилась ничем. Тогда Wall Street Journal со ссылкой на собственные источники рассказала о стычке место между г-ном Фалдом и главой Goldman Sachs Ллойдом Бланкфейном. Фалд обвинил Бланкфейна в том, что трейдеры Goldman Sachs распространяли негативные слухи о состоянии дел в Lehman Brothers, манипулируя котировками его акций. В обширном списке банкиров и чиновников, с которыми провел беседы Антон Валукас, нет ни одного представителя Goldman Sachs, как нет имен руководителей банка и в прилагающемся к докладу списке «ключевых персон» в деле Lehman Brothers.
«Это болезненный для компаний отчет, и, разумеется, он повлечет за собой тщательные проверки со стороны федеральных служб», -- сказал AP бывший сотрудник управления юстиции США Роберт Минц.
«На мой взгляд, действия Lehman были отчаянными и вводили в заблуждение, они противоречили правилам финансовой отчетности и бухгалтерии, -- заявил бывший главный бухгалтер Комиссии по ценным бумагам и биржам (SEC) Линн Тернер. -- Я не думаю, что было много других компаний, если они вообще были, которые делали то же самое. Ведь правила, которые нарушил Lehman, было несложно выполнять».
«Управление юстиции и SEC добьются успехов, если совместно проведут обстоятельное и полное расследование, -- считает сотрудник юридической фирмы Kaye Scholer Питер Хэвлес. -- Оно существенно облегчит попытки обеих служб оценить нарушения и, если необходимо, предъявить обвинения».
У краха Lehman есть и вторая, не исследованная прокуратурой, сторона. Речь идет о том, что власти в итоге позволили банку обанкротиться, и даже настояли на таком сценарии. Как известно, американские власти готовы были финансировать спасение крупнейших банковских структур, предоставляя средства на операции по слиянию. Но Lehman Brothers оказался исключением. Все попытки банка найти партнера оказались тщетными. Главный расчет Ричарда Фалда был на сделку с Bank of America, но тот (не без нажима властей) предпочел купить испытывавший проблемы Merrill Lynch. Затем возник потенциальный инвестор из Азии, потом -- британский Barclays. Всех отпугивал масштаб проблем в банке Фалда.
«Нет другой компании, с которой я провел бы больше времени и работал бы так много, чтобы ее спасти», -- сказал прошлой осенью американскому Newsweek Генри Полсон. Но успеху этой работы, очевидно, помешало и отсутствие доверия между участниками событий. Newsweek напоминает: Фалд, выпускник государственной школы, прошедший через торговый зал биржи, имевший прозвище «Горилла», по отношению к другим финансовым гигантам, сплошь «населенным» выпускниками Гарварда, действовал по принципу «мы против них». Вместе с тем, рассказывали собеседники журнала, Полсон оценивал Фалда как игрока, который потерял связь с реальностью.
Поэтому, когда Полсон и глава ФРС Бен Бернанке говорили Ричарду Фалду, что в отсутствие покупателя на Lehman они не будут спасать его на деньги налогоплательщиков, «Горилла» думал, что они блефуют. Полсон не блефовал -- последней надеждой, как он пишет в недавно вышедшей книге «На краю: гонка по предотвращению коллапса глобальной финансовой системы», была сделка с Barclays. 14 сентября британский финансовый регулятор не одобрил слияние банка с Lehman Brothers, и для министра финансов США это явно было драматической развязкой. «Британцы кинули нас», -- сказал Полсон коллегам в минфине. Он даже заподозрил британского министра Алистера Дарлинга в том, что такое решение вынесено не без его участия. Однако в книге г-н Полсон признается, что не знает, как он сам действовал бы на месте британских властей в тот момент. В своих же решениях, принятых на посту министра во время кризиса, он по-прежнему уверен. Впрочем, донести до Ричарда Фалда, что Lehman пора объявить себя банкротом, пришлось не ему, а главе SEC Кристоферу Коксу: ему требовалось остановить падение рынков, и ужасный конец Lehman Brothers был тогда наименьшим злом.">
Прокуратура США нашла виновных в банкротстве инвестбанка Lehman Brothers, которое спровоцировало острую фазу мирового финансового кризиса. Среди них оказались его руководители, аудиторские компании и даже другие американские банки. Первые скрывали информацию о реальном финансовом положении, последние «топили» Lehman чрезмерными залоговыми требованиями. Обвинения избежали пока лишь регуляторы.
В отчете сотрудника прокуратуры Антона Валукаса, который расследует это дело, говорится, что топ-менеджеры инвестбанка, в том числе главный исполнительный директор Ричард Фалд, финансовый директор Эрин Каллан, а также бывший управляющий директор Кристофер О'Мира представляли акционерам, регуляторам и общественности неточную информацию о финансовом положении компании.
По результатам расследования прокуратура установила, что руководители банка намеренно скрывали, в частности, уровень кредитного плеча. Операции, обозначенные в забалансовых счетах Lehman как Repo 105, позволяли продавать часть активов на сумму 60 млрд долл. и не фиксировать эти сделки в отчетности. Как говорится в докладе прокуратуры, при помощи этих операций банк «временно, обычно на семь-десять дней (когда составлялась финансовая отчетность. -- Ред.), удалял ряд ценных бумаг из бухгалтерского баланса, создавая картину, существенно вводившую в заблуждение по поводу финансового состояния фирмы в конце 2007--2008 годов».
В интервью газете Financial Times адвокат главы банка заявил, что его клиент здесь ни при чем: «Господин Фалд не знал о проведении операций по сокрытию информации. Он ничего не создавал и в переговорах не участвовал, был не в курсе того, как пишется отчетность». Г-н Фалд не отрицает введение системы Repo 105, однако не признает незаконность данных операций. «Существуют доказательства, что операции в рамках Repo 105 осуществлялись в соответствии с международными правилами отчетности и юридическими стандартами», -- сказал юрист.
Согласно отчету г-на Валукаса, занимавший в ту пору пост министра финансов США Генри Полсон за несколько месяцев до краха Lehman предупреждал Ричарда Фалда об опасности, которая грозит банку. Г-н Полсон советовал найти покупателя или обнародовать план спасения. Однако г-н Фалд не внял его советам, проявив «по меньшей мере беспечность», и продолжил одобрять квартальные отчеты, в которых не отражались проблемы банка.
Журналист The New York Times Эндрю Росс Соркин, написавший о крахе Уолл-стрит масштабное исследование «Слишком большие, чтобы рухнуть», вспоминает об одном из совещаний в минфине в апреле 2008 года. Тогда Международный валютный фонд выпустил глобальный прогноз с первыми оценками последствий кризиса, в котором говорилось, что списания в мировой банковской системе могут составить почти 1 трлн долл. Г-н Соркин пишет, что Полсон выразил банкирам «предельную озабоченность» в связи с этой оценкой, а также уровнем левериджа в инвестиционных банках. В совещании принимала участие вся «верхушка» Уолл-стрит -- и Ричард Фалд, и Джон Тэйн из Merrill Lynch, и Джон Мэк из Morgan Stanley, и Джейми Даймон из JP Morgan Chase. У первых двух банков, отмечает Соркин, отношение долга к собственному капиталу составляло 30,7 и 26,9 соответственно.
Бывший финансовый директор Lehman Brothers Брэд Хинц, который сейчас работает финансовым аналитиком Sanford C. Bernstein & Company, сказал агентству Bloomberg, что действия Lehman были недопустимыми. «Я бы назвал это махинациями, -- отметил г-н Хинц. -- Они усугубили дело». По его словам, методика подсчетов, которую использовал банк, скрывала финансовые проблемы Lehman, а не решала их: «В других компаниях такое не применялось. Это был чисто технический метод по снижению сумм долгов на балансах. Однако вы не можете снизить реальные цифры, если вы делаете все тайно». По словам г-на Хинца, его в работа в Lehman состояла в основном в борьбе за сокращение огромного долга. Основную опасность представляла именно «примитивная система подсчетов». Хинц работал в компании с конца 90-х годов и покинул ее до введения Repo 105. «Моя борьба с операциями с заемными средствами велась с 1990-х в течение десяти лет», -- говорит он.
По словам адвоката г-на Фалда, систему Repo 105 одобрил аудитор Lehman Brothers -- компания Ernst & Young. Аудитор подтвердил его слова. «Наша оценка показала, что финансовые отчетности Lehman Brothers за рассматриваемый год были составлены в соответствии с правилами GAAP (стандарты бухгалтерского учета, применяемые в США и других развитых странах). В настоящее время мы также придерживаемся этого мнения», -- отмечается в сообщении Ernst & Young.
Однако саму аудиторскую компанию прокуратура обвинила в «злоупотреблении профессиональным положением». Как отметил г-н Валукас, Ernst & Young сознательно не прояснила причину неадекватных действий руководителей инвестбанка. Аудиторы отвергли эти обвинения: «Ответственность за размер кредитной задолженности несет менеджмент банка, а не аудитор». В последний раз компания проверяла состояние Lehman за финансовый год, закончившийся в ноябре 2007-го. «Тогда отчеты были представлены нам в соответствии со всеми финансовыми стандартами», -- заявил аудитор, отметив, что банкротство банка произошло из-за «беспрецедентных негативных событий на финансовых рынках».
Наконец, прокуратура возложила часть вины и на конкурентов Lehman Brothers -- JP Morgan Chase и Citigroup. В отчете Антона Валукаса говорится, что банки требовали большой залог по обязательствам Lehman и изменяли условия предоставления гарантий. Это крайне отрицательно повлияло на ликвидность Lehman Brothers, что в итоге и привело к его банкротству.
Примечательно, что другая скандальная история из сферы конкурентной борьбы, получившая огласку летом 2008 года, не отражена в докладе Валукаса и вообще, похоже, закончилась ничем. Тогда Wall Street Journal со ссылкой на собственные источники рассказала о стычке место между г-ном Фалдом и главой Goldman Sachs Ллойдом Бланкфейном. Фалд обвинил Бланкфейна в том, что трейдеры Goldman Sachs распространяли негативные слухи о состоянии дел в Lehman Brothers, манипулируя котировками его акций. В обширном списке банкиров и чиновников, с которыми провел беседы Антон Валукас, нет ни одного представителя Goldman Sachs, как нет имен руководителей банка и в прилагающемся к докладу списке «ключевых персон» в деле Lehman Brothers.
«Это болезненный для компаний отчет, и, разумеется, он повлечет за собой тщательные проверки со стороны федеральных служб», -- сказал AP бывший сотрудник управления юстиции США Роберт Минц.
«На мой взгляд, действия Lehman были отчаянными и вводили в заблуждение, они противоречили правилам финансовой отчетности и бухгалтерии, -- заявил бывший главный бухгалтер Комиссии по ценным бумагам и биржам (SEC) Линн Тернер. -- Я не думаю, что было много других компаний, если они вообще были, которые делали то же самое. Ведь правила, которые нарушил Lehman, было несложно выполнять».
«Управление юстиции и SEC добьются успехов, если совместно проведут обстоятельное и полное расследование, -- считает сотрудник юридической фирмы Kaye Scholer Питер Хэвлес. -- Оно существенно облегчит попытки обеих служб оценить нарушения и, если необходимо, предъявить обвинения».
У краха Lehman есть и вторая, не исследованная прокуратурой, сторона. Речь идет о том, что власти в итоге позволили банку обанкротиться, и даже настояли на таком сценарии. Как известно, американские власти готовы были финансировать спасение крупнейших банковских структур, предоставляя средства на операции по слиянию. Но Lehman Brothers оказался исключением. Все попытки банка найти партнера оказались тщетными. Главный расчет Ричарда Фалда был на сделку с Bank of America, но тот (не без нажима властей) предпочел купить испытывавший проблемы Merrill Lynch. Затем возник потенциальный инвестор из Азии, потом -- британский Barclays. Всех отпугивал масштаб проблем в банке Фалда.
«Нет другой компании, с которой я провел бы больше времени и работал бы так много, чтобы ее спасти», -- сказал прошлой осенью американскому Newsweek Генри Полсон. Но успеху этой работы, очевидно, помешало и отсутствие доверия между участниками событий. Newsweek напоминает: Фалд, выпускник государственной школы, прошедший через торговый зал биржи, имевший прозвище «Горилла», по отношению к другим финансовым гигантам, сплошь «населенным» выпускниками Гарварда, действовал по принципу «мы против них». Вместе с тем, рассказывали собеседники журнала, Полсон оценивал Фалда как игрока, который потерял связь с реальностью.
Поэтому, когда Полсон и глава ФРС Бен Бернанке говорили Ричарду Фалду, что в отсутствие покупателя на Lehman они не будут спасать его на деньги налогоплательщиков, «Горилла» думал, что они блефуют. Полсон не блефовал -- последней надеждой, как он пишет в недавно вышедшей книге «На краю: гонка по предотвращению коллапса глобальной финансовой системы», была сделка с Barclays. 14 сентября британский финансовый регулятор не одобрил слияние банка с Lehman Brothers, и для министра финансов США это явно было драматической развязкой. «Британцы кинули нас», -- сказал Полсон коллегам в минфине. Он даже заподозрил британского министра Алистера Дарлинга в том, что такое решение вынесено не без его участия. Однако в книге г-н Полсон признается, что не знает, как он сам действовал бы на месте британских властей в тот момент. В своих же решениях, принятых на посту министра во время кризиса, он по-прежнему уверен. Впрочем, донести до Ричарда Фалда, что Lehman пора объявить себя банкротом, пришлось не ему, а главе SEC Кристоферу Коксу: ему требовалось остановить падение рынков, и ужасный конец Lehman Brothers был тогда наименьшим злом.
Банкротство инвестиционного банка Lehman Brothers в сентябре 2008 года стало началом наиболее острой фазы глобального финансового кризиса. Один из бывших вице-президентов банка Лоуренс Макдональд вместе с Патриком Робинсоном написал книгу «Колоссальный крах здравого смысла», в которой рассказал о том, как годами накапливались ошибки, приведшие Lehman к гибели.
Отрывки.
читать дальше…Оставалось последнее средство — продать Lehman Brothers целиком какому-нибудь крупному банку. Но здесь было одно препятствие — генеральным директором Lehman оставался Дик Фулд, и действовать через его голову можно было практически во всем, кроме вопроса о продаже корпорации. Корейский банк развития (КБР) трижды предлагал купить Lehman, последнее предложение было $6,4 за акцию, то есть $4,4 млрд за всю корпорацию. Фулд его отклонил, он соглашался продавать только по $17,4 за акцию. Переговоры заглохли. А поскольку министр финансов Хэнк Полсон относился к Фулду весьма скептически, можно было считать, что Lehman был предоставлен своей судьбе.
С исчезновением корейского покупателя акции Lehman скатились ниже $10. Тысячи сотрудников — владельцев акций с ограниченным правом продажи, выданных в виде премиальных, беспомощно следили за тем, как тают их сбережения.
В понедельник, 1 сентября был День труда, а к следующему уик-энду два крупнейших ипотечных банка мира Fannie Mae и Freddie Mac чуть не обанкротились (Полсон и председатель Федерального резерва Бен Бернанке позеленели от ужаса), и в воскресенье, 7 сентября Полсон их национализировал. Руководство было уволено, 80% акций отошло государству, а правительство гарантировало каждой корпорации по $100 млрд — в случае необходимости. Это было потрясение для всей экономики страны.
Удары сыпались один за другим. Во вторник, 9 сентября один из руководителей отдела инвестиционного банкинга JPMorgan Chase Стивен Блэк в разговоре с Фулдом и финансовым директором Lehman Яном Лоуитом потребовал дополнительного обеспечения на сумму $5 млрд, причем он хотел получить его деньгами. В противном случае кредитная линия для Lehman была бы закрыта. И тогда уже 10 сентября счета Lehman были бы заморожены, а значит, не стало бы денег на повседневные расходы — жалованье, коммунальные платежи и т. п. У Lehman уже давно не было доступа к рынку векселей и однодневных репо.
Гендиректором JPMorgan Chase был 52-летний Джейми Даймон — сын греческого иммигранта, выпускник Гарварда и один из величайших финансистов мира, создатель Citigroup и бывший гендиректор BankOne. На Уолл-стрит ходит легенда, что в октябре 2006 года он позвонил из руандийских джунглей, где выбирал место для кофейной плантации, и распорядился немедленно избавиться от всех высокорискованных закладных, «потому что эта дрянь может пойти прахом».
Перспективы Lehman не давали Даймону покоя уже несколько недель, и его сонар непрерывно пищал, как миноискатель, наткнувшийся на закопанный танк. Еще в июле отдел управления рисками при Даймоне потребовал от Lehman Brothers дополнительного обеспечения займов. Обеспечение на $5 млрд пришло только в августе, причем в виде структурированных ценных бумаг, которые JPMorgan Chase оценил в куда меньшую сумму, чем $5 млрд. Lehman продолжал заверять, что вот-вот привлечет дополнительный капитал, и Даймон, возможно, этому верил.
Четвертого сентября стало понятно, что Lehman так и не нашел денег, и JPMorgan Chase снова попросил выделить $5 млрд, но только деньгами, потому что первый транш ценных бумаг успел обесцениться и стоил не больше миллиарда. Средств не поступило. Так что когда 9 сентября банк Даймона в очередной раз потребовал $5 млрд, это не стало для Lehman сюрпризом. Фулд предложил выделить $3 млрд, что еще сильнее встревожило его кредиторов. После этого Даймон узнал, что на следующий день Lehman собирается объявить об убытках и вести телеконференцию будет сам Фулд. Эта новость мгновенно разнеслась по Уолл-стрит. Одни поверили, что упреждающее квартальный отчет объявление об убытках разрядит ситуацию и в сочетании с обещаниями миллиардных прибылей в будущем выведет компанию из-под удара. Но Даймон был в ужасе. Взяв для поддержки коллегу из Citigroup, он попросил об экстренной встрече с членом правления Lehman Майком Гелбандом, отвечавшим за работу на рынках капитала. Майка попытались убедить, что не нужно заранее объявлять об убытках, потому что в отсутствие дополнительного капитала это только напрасно встревожит рынок.
Представители Lehman возразили, что Фулд намерен продать подразделение по управлению инвестициями Neuberger Berman и получить за него $8 млрд. Люди Даймона ответили, что больше $3 млрд за Berman никто не даст, а Lehman нужно минимум $4 млрд.
На следующее утро ровно в семь утра в конференц-зале четвертого этажа 80 патриотов Lehman собрались обсудить будущее компании. До выступления Ричарда Фулда, призванного улучшить судьбу Lehman, оставалось несколько часов. Собравшиеся напряженно выслушали управляющего директора Тома Хамфри и нового руководителя отдела инструментов с фиксированным доходом Эрика Фелдера, которые кратко рассказали о плане спасения, построенном на создании структуры, куда можно было бы перебросить наш ужасающий портфель коммерческой недвижимости. Мол, когда Lehman переведет свои разорительные обязательства по коммерческой недвижимости на новую компанию, он одним росчерком пера уберет их со своего баланса, и тогда акции банка опять поднимутся до $20.
В зале воцарилась могильная тишина. Неожиданно в ней прозвенел голос, исполненный гнева и раздражения. Посреди зала встал и почти закричал Мо Грайми, руководитель отдела торговли на развивающихся рынках, которому подчинялось более 150 человек.
«То есть как? — рявкнул Мо. — Всего лишь эта ерунда? Какого черта делали эти идиоты из правления последние два месяца? Что, я вас спрашиваю? Не морочьте мне голову. Если у нас ничего другого нет, нам крышка».
В зале начался полный бардак: крики, взмахи рук, разъяренные лица. Но самым свирепым было лицо Мо, и он, надрываясь, орал. «Мы, мать вашу, только переложили доллар из правого кармана в левый, — вопил он. — А долги как были, так и остались, и мы вылетим в трубу раньше, чем успеем глазом моргнуть. Что за галиматья? Рынок сразу поймет, что к чему».
Штука была в том, что убрать коммерческую недвижимость с баланса можно было не раньше января, то есть через четыре месяца, а Lehman нужен был покупатель на всю корпорацию в ближайшие три дня. Из-за этого Мо и завелся: это не могло сработать.
Пока ошарашенные участники телефонной конференции переваривали новость, что в третьем квартале банк потерял $3,9 млрд, Дик Фулд взял слово, чтобы рассказать, как замечательно можно разрулить эту ситуацию.
Он говорил уверенно, но без всякой помпезности. Готовность действовать была налицо, но при этом в поведении Фулда отсутствовал боевой задор, некогда отличавший старого бойца. Он заявил о «решительном сокращении наших активов в сфере коммерческой и жилой недвижимости». О «существенном снижении рисков». И об «укреплении направлений, связанных с предоставлением услуг клиентам». «Это, — сообщил Фулд, — позволит фирме восстановить прибыльность и укрепит нашу способность извлекать из активов доход, пропорциональный рискам». Вину за смятение в рядах клиентов, партнеров и служащих Lehman он возложил на контролирующие органы с их чрезмерной дотошностью.
Переговоры о привлечении дополнительного капитала вышли на конечный этап, а дивиденды снижены до $0,05 на акцию, сообщил Фулд, лишь мимоходом отметив тот факт, что задолженность Lehman составляет $660 млрд. В памяти слушавших Фулда осталось утверждение, что стоимость гигантского портфеля недвижимости Lehman пострадала лишь незначительно. В руководящих кругах фирмы считали, что такого быть не может, да и Даймон этому не поверил. Главный кредитор Lehman теперь был далеко не уверен, что Фулду удастся уцелеть.
Как раз когда Фулд держал речь, на Нью-Йоркской фондовой бирже наши котировки опустились до десятилетнего минимума — всего $7 за акцию. Речь Фулда не помогла, а сообщение о том, что убытки банка за шесть месяцев составили $6,7 млрд, произвело столь угнетающее впечатление, что вред от откровенности Фулда стал очевиден.
На cледующий день, в четверг, 11 сентября JPMorgan Chase обнаружил, что Lehman так и не предоставил требуемый залог в размере $5 млрд. Даймон, который полугодом ранее по требованию ФРС организовал экстренные финансовые инъекции инвестиционному банку Bear Stearns, приказал перекрыть Lehman кредитные линии. Но Фулд, нажимая на все рычаги, остававшиеся в его распоряжении, в том числе вытащив $2 млрд из лондонского офиса, к концу пятницы сумел-таки собрать нужную сумму — на этот раз требовалось уже $8 млрд.
В то время как Фулд был поглощен поиском свободных средств, несколько управляющих директоров занимались подготовкой слияния с Bank of America. Но из этого так ничего и не вышло. На самом деле BofA мечтал о Merrill Lynch, долги у которого были больше, чем у Lehman, но при этом были и 16 000 розничных брокеров с 3 млн брокерских счетов частных лиц. Особенно доходными были счета пенсионеров, суммарные активы которых превышали триллион долларов. В итоге Bank of America отказался от сделки, сославшись на то, что на федеральную помощь рассчитывать не приходится.
Через три минуты после того, как до офиса Lehman дошла новость о провале сделки с Bank of America, банком овладел дух мятежа и сотни людей потребовали немедленной отставки Фулда. Тридцатиметровая южная стена на третьем этаже превратилась в гигантскую доску объявлений, высмеивавших и оскорблявших Фулда и всех виновных в гибели великого банка. Здесь была огромная фотография Дика и экс-президента Lehman Джо Грегори в смокингах, плечом к плечу, с подписью «Тупой и еще тупее». Хэнк Полсон был нарисован сидящим на голове Дика Фулда, а подпись гласила: «Мы достигли полного взаимопонимания с Минфином».
Оставался последний шанс — британский банк Barclays. Впрочем, вел он себя как бессовестный торгаш: хотел получить все надежное, но отказывался от сомнительных активов на $50 млрд.
Уже было известно, что Bank of America вышел из игры, а Министерство финансов помогать нам не собирается. Вокруг нас начали роиться журналисты, словно акулы вокруг тонущего корабля. Перед зданием Lehman на Седьмой авеню расположились телевизионщики с софитами, камерами и микрофонами, рыскали репортеры в поисках объекта для интервью и фотографы, жаждущие заснять кого-нибудь в слезах или утратившим от расстройства дар речи.
Вечерок выдался оживленный, и к часу ночи я успел переговорить с сотней людей. Даже батарейка мобильника разрядилась. В субботу утром двое управляющих директоров Lehman Алекс Кирк и Барт Макдейл в сопровождении главного юрисконсульта Lehman Джима Сири направились в нью-йоркское представительство ФРС. Незадолго до полудня позвонила Кристина Дейли, отвечавшая в Lehman за анализ проблемных облигаций: «Все кончено. Они подают на банкротство».
Между тем переговорщики Lehman все еще вели сражение в бетонной крепости Федерального резерва на Либерти-стрит. Но Хэнк Полсон, видимо, уже давно решил сдать Lehman. Он проявил изобретательность, чтобы спасти Bear Stearns, но не захотел помочь Bank of America, пытавшемуся поглотить Lehman, и теперь не собирался помогать Barclays. Британцы вроде бы еще хотели заполучить часть Lehman, и в субботу утром они все еще утверждали, что сделка возможна, если только они получат одобрение управления финансовых услуг, британского надзорного органа.
Каждые пару часов Фулд звонил Полсону. Министру финансов, который считал, что Lehman сам влез в неприятности, а потому должен покинуть сцену, Фулд был лично неприятен, тем не менее у Полсона оставались опасения, что этот крах может стать прелюдией к мировому банковскому кризису. Хэнк отвел в сторонку Джона Тейна, своего старого друга и коллегу по Goldman Sachs, а теперь гендиректора Merrill, и устроил ему суровую выволочку. После чего Тейн позвонил Кену Льюису, гендиректору Bank of America, и предложил встретиться. Похоже, что все, не сознавая этого, разыгрывали тот же сценарий, что и несколькими месяцами ранее, когда BofA спасал Countrywide, а теперь он же, служа чьим-то интересам, вел к алтарю Merrill.
Положение Lehman от этого не улучшилось. Переговорщики Lehman были повсюду, обсуждали ситуацию с банкирами и юристами. Призвали даже Марка Уолша, отвечавшего в Lehman за портфель коммерческой недвижимости, чтобы помочь Barclays оценить этот самый неподъемный в стране портфель. Сотрудники Barclays с пристрастием допрашивали Барта и Алекса. Один из главных выводов был таков: «Lehman совершенно безумно оценивал свои активы — о чем он там думал, этот ваш Фулд? Ну и типчики, он и Грегори».
К середине субботы в Barclays решили, что меньше всего на свете им нужна коммерческая недвижимость Lehman. Теперь Фулд мог только каждые пять минут названивать домой Льюису, доводя до безумия его семью. Если этот день не оказался самым длинным в истории Lehman, то он точно стал самым длинным днем в жизни Кена и Донны Льюис.
К вечеру субботы телекомпания CNBC уже открыто говорила о гибели Lehman. В воскресенье утром улицы вокруг штаб-квартиры Lehman были забиты репортерами и телевизионщиками. Полиция оцепила тротуар, чтобы дать проход сотням служащих банка, которые стекались в офис. Я смотрел, как из дверей начали по одному появляться с коробками и сумками в руках мои талантливые и трудолюбивые коллеги.
Я увидел окруженного репортерами Джеремию Стаффорда. Один из самых сильных и быстрых трейдеров на Уолл-стрит, которого ждали самые высокие посты в этом мире, теперь стоял среди журналистов в красной бейсбольной кепке, держа под мышкой коробку с личным скарбом. Даже через дорогу было видно, как он сдерживает слезы, объясняя репортеру, что все ожидали подобного финала и, конечно, он с коллегами чувствует свою вину за происходящее. Уходя, он обронил: «Работать здесь было большой честью».
Люди все шли и шли, подгоняемые опасением, что в случае банкротства Lehman власти могут захватить здание и перекрыть вход. Но формальная процедура банкротства еще не началась, и, хотя одни еще надеялись на благоприятный исход, большинство понимало, что все кончено. А почему иначе сотни журналистов оккупировали вход в дом 745 по Седьмой авеню?
Никто не знал и не мог знать, разумеется, что этим утром около 9:30 в одном из обшитых деревом конференц-залов здания ФРС мелькнул последний луч надежды. Полсон и Тимоти Гайтнер, руководитель Федерального резервного банка Нью-Йорка, собрали руководителей ведущих банков и уговорили их профинансировать операцию по приобретению коммерческой недвижимости на балансе Lehman на $40 млрд. Именно об этом мечтали люди из Barclays, так что сделка опять стала возможной.
Барт и Алекс, как и все остальные, были в здании ФРС с шести утра. Майк Гелбанд засел в кабинете фирмы Simpson, Thatcher and Bartlett, юрисконсульта Lehman, и обсуждал вопросы правового и финансового аудита. Около десяти Барт сообщил Майку, что Barclays делает фирме приемлемое предложение.
Майк вздохнул с облегчением. Но через двадцать минут все вновь стало неопределенным. От Барта пришло новое письмо: возникла проблема. Точнее, две. Во-первых, британское Управление финансовых услуг отказывалось одобрить сделку, потому что не хотело нагружать финансы Великобритании американскими трудностями. Полсон лично попытался переубедить Лондон, но безуспешно. Кто-то предположил, что британцы согласятся, если американское Министерство финансов возьмет на себя часть риска, но тут уж Полсон сказал нет.
Еще более насущным вопросом было одобрение акционеров Barclays. Хэнк никоим образом не мог допустить, чтобы британские акционеры отвергли гарантии Министерства финансов США. Договориться обо всем этом нужно было до конца дня. Ведь у банка не было денег, чтобы в понедельник приступить к работе, — нужны были кредиты, а Даймон не соглашался и дальше кредитовать Lehman. Самые влиятельные банкиры Соединенных Штатов застыли перед двумя неразрешимыми проблемами, а Barclays тем временем пошел на попятную.
В ночь с субботы на воскресенье у меня состоялся длительный разговор с аналитиком по кредитным деривативам Питом Хэммэком. Он, как всегда, пришел к логичному выводу, что Полсону придется спасти Lehman Brothers в любом случае. Иначе финансовый мир ждет настоящая катастрофа. «Все сводится к свопам «кредит-дефолт», — рассуждал Пит. — Их выписано на $72 трлн, а держат их семнадцать банков, и только у Lehman их на $7 трлн. Lehman входит в группу основных брокеров — что будет с остальными, если Хэнк позволит нам утонуть? Армагеддон, не иначе». Но это еще не все. «Если у сотни хедж-фондов есть брокерские счета в Lehman Brothers, — продолжал он, — и на каждом по $500 млн, предстоит распродажа акций на $50 млрд. А такая распродажа вызовет цунами. И еще хуже то, что все эти хедж-фонды работают с пятикратным или десятикратным кредитным рычагом. А это значит, что потребуется распродажа акций, облигаций, производных и всего остального на $500 млрд. Это будет мегацунами. У Хэнка просто нет выбора: надо предотвратить катастрофу». Ни один современный рынок еще не сталкивался с распродажей такого масштаба.
Мы с управляющим директором Ларри Маккарти не разделяли мнения Пита. «Нам конец, — сказал Ларри с характерным для него цинизмом, — потому что Хэнк и его люди видели бухгалтерскую отчетность». Лично я думал, что Полсон намерен дать бой в защиту капитализма и предоставить рынкам довершить дело. Единственной проблемой было то, что не выживет никто.
Примерно в восемь вечера воскресенья переговорщики Lehman вернулись из здания ФРС и поднялись на 31-й этаж. Барт Макдейл прошел прямо в заполненный людьми кабинет Фулда и сообщил, что спасательной операции не будет, что все кончено и что Lehman Brothers предписано приступать к процедуре банкротства.
Наш гендиректор был ошеломлен. Предстояло банкротство на $660 млрд, крупнейшее в мировой истории. Хотя все уже практически смирились с тем фактом, что федеральным властям все равно: погибнет Lehman или выживет, было решено сделать еще одну попытку — напрямую позвонить Гайтнеру, главе Федерального резервного банка Нью-Йорка.
Юрисконсульт Фулда Том Рассо набирал номер, и за ним молча следили пятнадцать членов правления. Было 8:20 вечера. Самого Гайтнера не застали, но нашли его заместителя. Надвигалось самое драматичное банкротство в истории финансов США, а найти Гайтнера никто не мог. Ему звонили, оставляли сообщения на автоответчиках.
Но Том словно ушел в подполье. Возможно, это была случайность, но не удавалось отделаться от мрачной мысли, что так все и было задумано.
Тогда решили разыграть последнюю карту. Щекотливое решение, но другого выхода не было. Одним из членов правления был инвестиционный банкир Джордж Уокер IV, выпускник Лиги плюща с дипломом Уортонской школы бизнеса. Он был пятиюродным братом президента Соединенных Штатов Джорджа Буша-младшего — у них был общий прапрадед. Тридцатидевятилетний Уокер не хуже других понимал тяжесть ситуации и перспективы — крах карьеры, потеря личного состояния. К нему-то Гелбанд и обратился с просьбой позвонить президенту, пусть родственник вмешается.
От одной мысли о звонке в Белый дом Уокер вспотел до нитки.
— Не уверен, что это правильно, — сказал он.
Но Гелбанду терять было нечего. Он отвел Джорджа в сторону и откровенно сказал, что, если не позвонить, «мировые рынки накроются».
Джордж побледнел.
— Я не приказываю тебе, — напирал Майк. — У меня нет на это права. Я перед тобой на коленях, Джордж. Пожалуйста, позвони ему, прошу тебя. Это наш последний шанс.
К Майку присоединился Эрик Фелдер, глава отдела инструментов с фиксированным доходом:
— Нас ждет мировая катастрофа, Джордж. Они не понимают, что делают. Я поддерживаю Майка, я умоляю тебя.
Ошалевший Уокер прошагал через комнату, смерил взглядом Дика Фулда, который говорил по телефону, а потом отправился в библиотеку и набрал номер президента США. Майк слышал, как он попросил соединить его с квартирой президента. Было понятно, что оператор старается для члена семьи, но что-то никак не складывается, и наконец в трубке раздается:
— Прошу прощения, мистер Уокер. Президент не может сейчас подойти к телефону.
Уокер сделал все, что мог. И вот теперь все в последний раз собрались вокруг стола Дика Фулда. Знаменитый юрист Харви Миллер вместе с коллегами из Weil Gotshal уже прибыл и готовил необходимые документы о банкротстве. Примерно в два часа ночи заявление о банкротстве было заполнено. Так в понедельник 15 сентября 2008 года умер 158-летний инвестиционный банк. Это было крупнейшее банкротство в истории человечества.
Прокуратура США нашла виновных в банкротстве инвестбанка Lehman Brothers, которое спровоцировало переход мирового финансового кризиса в острую фазу. Среди них оказались его руководители, аудиторские компании и даже другие американские банки. Первые скрывали информацию о реальном финансовом положении, последние «топили» Lehman чрезмерными залоговыми требованиями. Обвинения избежали пока лишь регуляторы.
читать дальшеВ отчете сотрудника прокуратуры Антона Валукаса, который расследует это дело, говорится, что топ-менеджеры инвестбанка, в том числе главный исполнительный директор Ричард Фалд, финансовый директор Эрин Каллан, а также бывший управляющий директор Кристофер О'Мира представляли акционерам, регуляторам и общественности неточную информацию о финансовом положении компании.
По результатам расследования прокуратура установила, что руководители банка намеренно скрывали, в частности, уровень кредитного плеча. Операции, обозначенные в забалансовых счетах Lehman как Repo 105, позволяли продавать часть активов на сумму 60 млрд долл. и не фиксировать эти сделки в отчетности. Как говорится в докладе прокуратуры, при помощи этих операций банк «временно, обычно на семь-десять дней (когда составлялась финансовая отчетность. -- Ред.), удалял ряд ценных бумаг из бухгалтерского баланса, создавая картину, существенно вводившую в заблуждение по поводу финансового состояния фирмы в конце 2007--2008 годов».
В интервью газете Financial Times адвокат главы банка заявил, что его клиент здесь ни при чем: «Господин Фалд не знал о проведении операций по сокрытию информации. Он ничего не создавал и в переговорах не участвовал, был не в курсе того, как пишется отчетность». Г-н Фалд не отрицает введение системы Repo 105, однако не признает незаконность данных операций. «Существуют доказательства, что операции в рамках Repo 105 осуществлялись в соответствии с международными правилами отчетности и юридическими стандартами», -- сказал юрист.
Согласно отчету г-на Валукаса, занимавший в ту пору пост министра финансов США Генри Полсон за несколько месяцев до краха Lehman предупреждал Ричарда Фалда об опасности, которая грозит банку. Г-н Полсон советовал найти покупателя или обнародовать план спасения. Однако г-н Фалд не внял его советам, проявив «по меньшей мере беспечность», и продолжил одобрять квартальные отчеты, в которых не отражались проблемы банка.
Журналист The New York Times Эндрю Росс Соркин, написавший о крахе Уолл-стрит масштабное исследование «Слишком большие, чтобы рухнуть», вспоминает об одном из совещаний в минфине в апреле 2008 года. Тогда Международный валютный фонд выпустил глобальный прогноз с первыми оценками последствий кризиса, в котором говорилось, что списания в мировой банковской системе могут составить почти 1 трлн долл. Г-н Соркин пишет, что Полсон выразил банкирам «предельную озабоченность» в связи с этой оценкой, а также уровнем левериджа в инвестиционных банках. В совещании принимала участие вся «верхушка» Уолл-стрит -- и Ричард Фалд, и Джон Тэйн из Merrill Lynch, и Джон Мэк из Morgan Stanley, и Джейми Даймон из JP Morgan Chase. У первых двух банков, отмечает Соркин, отношение долга к собственному капиталу составляло 30,7 и 26,9 соответственно.
Бывший финансовый директор Lehman Brothers Брэд Хинц, который сейчас работает финансовым аналитиком Sanford C. Bernstein & Company, сказал агентству Bloomberg, что действия Lehman были недопустимыми. «Я бы назвал это махинациями, -- отметил г-н Хинц. -- Они усугубили дело». По его словам, методика подсчетов, которую использовал банк, скрывала финансовые проблемы Lehman, а не решала их: «В других компаниях такое не применялось. Это был чисто технический метод по снижению сумм долгов на балансах. Однако вы не можете снизить реальные цифры, если вы делаете все тайно». По словам г-на Хинца, его в работа в Lehman состояла в основном в борьбе за сокращение огромного долга. Основную опасность представляла именно «примитивная система подсчетов». Хинц работал в компании с конца 90-х годов и покинул ее до введения Repo 105. «Моя борьба с операциями с заемными средствами велась с 1990-х в течение десяти лет», -- говорит он.
По словам адвоката г-на Фалда, систему Repo 105 одобрил аудитор Lehman Brothers -- компания Ernst & Young. Аудитор подтвердил его слова. «Наша оценка показала, что финансовые отчетности Lehman Brothers за рассматриваемый год были составлены в соответствии с правилами GAAP (стандарты бухгалтерского учета, применяемые в США и других развитых странах). В настоящее время мы также придерживаемся этого мнения», -- отмечается в сообщении Ernst & Young.
Однако саму аудиторскую компанию прокуратура обвинила в «злоупотреблении профессиональным положением». Как отметил г-н Валукас, Ernst & Young сознательно не прояснила причину неадекватных действий руководителей инвестбанка. Аудиторы отвергли эти обвинения: «Ответственность за размер кредитной задолженности несет менеджмент банка, а не аудитор». В последний раз компания проверяла состояние Lehman за финансовый год, закончившийся в ноябре 2007-го. «Тогда отчеты были представлены нам в соответствии со всеми финансовыми стандартами», -- заявил аудитор, отметив, что банкротство банка произошло из-за «беспрецедентных негативных событий на финансовых рынках».
Наконец, прокуратура возложила часть вины и на конкурентов Lehman Brothers -- JP Morgan Chase и Citigroup. В отчете Антона Валукаса говорится, что банки требовали большой залог по обязательствам Lehman и изменяли условия предоставления гарантий. Это крайне отрицательно повлияло на ликвидность Lehman Brothers, что в итоге и привело к его банкротству.
Примечательно, что другая скандальная история из сферы конкурентной борьбы, получившая огласку летом 2008 года, не отражена в докладе Валукаса и вообще, похоже, закончилась ничем. Тогда Wall Street Journal со ссылкой на собственные источники рассказала о стычке место между г-ном Фалдом и главой Goldman Sachs Ллойдом Бланкфейном. Фалд обвинил Бланкфейна в том, что трейдеры Goldman Sachs распространяли негативные слухи о состоянии дел в Lehman Brothers, манипулируя котировками его акций. В обширном списке банкиров и чиновников, с которыми провел беседы Антон Валукас, нет ни одного представителя Goldman Sachs, как нет имен руководителей банка и в прилагающемся к докладу списке «ключевых персон» в деле Lehman Brothers.
«Это болезненный для компаний отчет, и, разумеется, он повлечет за собой тщательные проверки со стороны федеральных служб», -- сказал AP бывший сотрудник управления юстиции США Роберт Минц.
«На мой взгляд, действия Lehman были отчаянными и вводили в заблуждение, они противоречили правилам финансовой отчетности и бухгалтерии, -- заявил бывший главный бухгалтер Комиссии по ценным бумагам и биржам (SEC) Линн Тернер. -- Я не думаю, что было много других компаний, если они вообще были, которые делали то же самое. Ведь правила, которые нарушил Lehman, было несложно выполнять».
«Управление юстиции и SEC добьются успехов, если совместно проведут обстоятельное и полное расследование, -- считает сотрудник юридической фирмы Kaye Scholer Питер Хэвлес. -- Оно существенно облегчит попытки обеих служб оценить нарушения и, если необходимо, предъявить обвинения».
У краха Lehman есть и вторая, не исследованная прокуратурой, сторона. Речь идет о том, что власти в итоге позволили банку обанкротиться, и даже настояли на таком сценарии. Как известно, американские власти готовы были финансировать спасение крупнейших банковских структур, предоставляя средства на операции по слиянию. Но Lehman Brothers оказался исключением. Все попытки банка найти партнера оказались тщетными. Главный расчет Ричарда Фалда был на сделку с Bank of America, но тот (не без нажима властей) предпочел купить испытывавший проблемы Merrill Lynch. Затем возник потенциальный инвестор из Азии, потом -- британский Barclays. Всех отпугивал масштаб проблем в банке Фалда.
«Нет другой компании, с которой я провел бы больше времени и работал бы так много, чтобы ее спасти», -- сказал прошлой осенью американскому Newsweek Генри Полсон. Но успеху этой работы, очевидно, помешало и отсутствие доверия между участниками событий. Newsweek напоминает: Фалд, выпускник государственной школы, прошедший через торговый зал биржи, имевший прозвище «Горилла», по отношению к другим финансовым гигантам, сплошь «населенным» выпускниками Гарварда, действовал по принципу «мы против них». Вместе с тем, рассказывали собеседники журнала, Полсон оценивал Фалда как игрока, который потерял связь с реальностью.
Поэтому, когда Полсон и глава ФРС Бен Бернанке говорили Ричарду Фалду, что в отсутствие покупателя на Lehman они не будут спасать его на деньги налогоплательщиков, «Горилла» думал, что они блефуют. Полсон не блефовал -- последней надеждой, как он пишет в недавно вышедшей книге «На краю: гонка по предотвращению коллапса глобальной финансовой системы», была сделка с Barclays. 14 сентября британский финансовый регулятор не одобрил слияние банка с Lehman Brothers, и для министра финансов США это явно было драматической развязкой. «Британцы кинули нас», -- сказал Полсон коллегам в минфине. Он даже заподозрил британского министра Алистера Дарлинга в том, что такое решение вынесено не без его участия. Однако в книге г-н Полсон признается, что не знает, как он сам действовал бы на месте британских властей в тот момент. В своих же решениях, принятых на посту министра во время кризиса, он по-прежнему уверен. Впрочем, донести до Ричарда Фалда, что Lehman пора объявить себя банкротом, пришлось не ему, а главе SEC Кристоферу Коксу: ему требовалось остановить падение рынков, и ужасный конец Lehman Brothers был тогда наименьшим злом.">
Прокуратура США нашла виновных в банкротстве инвестбанка Lehman Brothers, которое спровоцировало острую фазу мирового финансового кризиса. Среди них оказались его руководители, аудиторские компании и даже другие американские банки. Первые скрывали информацию о реальном финансовом положении, последние «топили» Lehman чрезмерными залоговыми требованиями. Обвинения избежали пока лишь регуляторы.
В отчете сотрудника прокуратуры Антона Валукаса, который расследует это дело, говорится, что топ-менеджеры инвестбанка, в том числе главный исполнительный директор Ричард Фалд, финансовый директор Эрин Каллан, а также бывший управляющий директор Кристофер О'Мира представляли акционерам, регуляторам и общественности неточную информацию о финансовом положении компании.
По результатам расследования прокуратура установила, что руководители банка намеренно скрывали, в частности, уровень кредитного плеча. Операции, обозначенные в забалансовых счетах Lehman как Repo 105, позволяли продавать часть активов на сумму 60 млрд долл. и не фиксировать эти сделки в отчетности. Как говорится в докладе прокуратуры, при помощи этих операций банк «временно, обычно на семь-десять дней (когда составлялась финансовая отчетность. -- Ред.), удалял ряд ценных бумаг из бухгалтерского баланса, создавая картину, существенно вводившую в заблуждение по поводу финансового состояния фирмы в конце 2007--2008 годов».
В интервью газете Financial Times адвокат главы банка заявил, что его клиент здесь ни при чем: «Господин Фалд не знал о проведении операций по сокрытию информации. Он ничего не создавал и в переговорах не участвовал, был не в курсе того, как пишется отчетность». Г-н Фалд не отрицает введение системы Repo 105, однако не признает незаконность данных операций. «Существуют доказательства, что операции в рамках Repo 105 осуществлялись в соответствии с международными правилами отчетности и юридическими стандартами», -- сказал юрист.
Согласно отчету г-на Валукаса, занимавший в ту пору пост министра финансов США Генри Полсон за несколько месяцев до краха Lehman предупреждал Ричарда Фалда об опасности, которая грозит банку. Г-н Полсон советовал найти покупателя или обнародовать план спасения. Однако г-н Фалд не внял его советам, проявив «по меньшей мере беспечность», и продолжил одобрять квартальные отчеты, в которых не отражались проблемы банка.
Журналист The New York Times Эндрю Росс Соркин, написавший о крахе Уолл-стрит масштабное исследование «Слишком большие, чтобы рухнуть», вспоминает об одном из совещаний в минфине в апреле 2008 года. Тогда Международный валютный фонд выпустил глобальный прогноз с первыми оценками последствий кризиса, в котором говорилось, что списания в мировой банковской системе могут составить почти 1 трлн долл. Г-н Соркин пишет, что Полсон выразил банкирам «предельную озабоченность» в связи с этой оценкой, а также уровнем левериджа в инвестиционных банках. В совещании принимала участие вся «верхушка» Уолл-стрит -- и Ричард Фалд, и Джон Тэйн из Merrill Lynch, и Джон Мэк из Morgan Stanley, и Джейми Даймон из JP Morgan Chase. У первых двух банков, отмечает Соркин, отношение долга к собственному капиталу составляло 30,7 и 26,9 соответственно.
Бывший финансовый директор Lehman Brothers Брэд Хинц, который сейчас работает финансовым аналитиком Sanford C. Bernstein & Company, сказал агентству Bloomberg, что действия Lehman были недопустимыми. «Я бы назвал это махинациями, -- отметил г-н Хинц. -- Они усугубили дело». По его словам, методика подсчетов, которую использовал банк, скрывала финансовые проблемы Lehman, а не решала их: «В других компаниях такое не применялось. Это был чисто технический метод по снижению сумм долгов на балансах. Однако вы не можете снизить реальные цифры, если вы делаете все тайно». По словам г-на Хинца, его в работа в Lehman состояла в основном в борьбе за сокращение огромного долга. Основную опасность представляла именно «примитивная система подсчетов». Хинц работал в компании с конца 90-х годов и покинул ее до введения Repo 105. «Моя борьба с операциями с заемными средствами велась с 1990-х в течение десяти лет», -- говорит он.
По словам адвоката г-на Фалда, систему Repo 105 одобрил аудитор Lehman Brothers -- компания Ernst & Young. Аудитор подтвердил его слова. «Наша оценка показала, что финансовые отчетности Lehman Brothers за рассматриваемый год были составлены в соответствии с правилами GAAP (стандарты бухгалтерского учета, применяемые в США и других развитых странах). В настоящее время мы также придерживаемся этого мнения», -- отмечается в сообщении Ernst & Young.
Однако саму аудиторскую компанию прокуратура обвинила в «злоупотреблении профессиональным положением». Как отметил г-н Валукас, Ernst & Young сознательно не прояснила причину неадекватных действий руководителей инвестбанка. Аудиторы отвергли эти обвинения: «Ответственность за размер кредитной задолженности несет менеджмент банка, а не аудитор». В последний раз компания проверяла состояние Lehman за финансовый год, закончившийся в ноябре 2007-го. «Тогда отчеты были представлены нам в соответствии со всеми финансовыми стандартами», -- заявил аудитор, отметив, что банкротство банка произошло из-за «беспрецедентных негативных событий на финансовых рынках».
Наконец, прокуратура возложила часть вины и на конкурентов Lehman Brothers -- JP Morgan Chase и Citigroup. В отчете Антона Валукаса говорится, что банки требовали большой залог по обязательствам Lehman и изменяли условия предоставления гарантий. Это крайне отрицательно повлияло на ликвидность Lehman Brothers, что в итоге и привело к его банкротству.
Примечательно, что другая скандальная история из сферы конкурентной борьбы, получившая огласку летом 2008 года, не отражена в докладе Валукаса и вообще, похоже, закончилась ничем. Тогда Wall Street Journal со ссылкой на собственные источники рассказала о стычке место между г-ном Фалдом и главой Goldman Sachs Ллойдом Бланкфейном. Фалд обвинил Бланкфейна в том, что трейдеры Goldman Sachs распространяли негативные слухи о состоянии дел в Lehman Brothers, манипулируя котировками его акций. В обширном списке банкиров и чиновников, с которыми провел беседы Антон Валукас, нет ни одного представителя Goldman Sachs, как нет имен руководителей банка и в прилагающемся к докладу списке «ключевых персон» в деле Lehman Brothers.
«Это болезненный для компаний отчет, и, разумеется, он повлечет за собой тщательные проверки со стороны федеральных служб», -- сказал AP бывший сотрудник управления юстиции США Роберт Минц.
«На мой взгляд, действия Lehman были отчаянными и вводили в заблуждение, они противоречили правилам финансовой отчетности и бухгалтерии, -- заявил бывший главный бухгалтер Комиссии по ценным бумагам и биржам (SEC) Линн Тернер. -- Я не думаю, что было много других компаний, если они вообще были, которые делали то же самое. Ведь правила, которые нарушил Lehman, было несложно выполнять».
«Управление юстиции и SEC добьются успехов, если совместно проведут обстоятельное и полное расследование, -- считает сотрудник юридической фирмы Kaye Scholer Питер Хэвлес. -- Оно существенно облегчит попытки обеих служб оценить нарушения и, если необходимо, предъявить обвинения».
У краха Lehman есть и вторая, не исследованная прокуратурой, сторона. Речь идет о том, что власти в итоге позволили банку обанкротиться, и даже настояли на таком сценарии. Как известно, американские власти готовы были финансировать спасение крупнейших банковских структур, предоставляя средства на операции по слиянию. Но Lehman Brothers оказался исключением. Все попытки банка найти партнера оказались тщетными. Главный расчет Ричарда Фалда был на сделку с Bank of America, но тот (не без нажима властей) предпочел купить испытывавший проблемы Merrill Lynch. Затем возник потенциальный инвестор из Азии, потом -- британский Barclays. Всех отпугивал масштаб проблем в банке Фалда.
«Нет другой компании, с которой я провел бы больше времени и работал бы так много, чтобы ее спасти», -- сказал прошлой осенью американскому Newsweek Генри Полсон. Но успеху этой работы, очевидно, помешало и отсутствие доверия между участниками событий. Newsweek напоминает: Фалд, выпускник государственной школы, прошедший через торговый зал биржи, имевший прозвище «Горилла», по отношению к другим финансовым гигантам, сплошь «населенным» выпускниками Гарварда, действовал по принципу «мы против них». Вместе с тем, рассказывали собеседники журнала, Полсон оценивал Фалда как игрока, который потерял связь с реальностью.
Поэтому, когда Полсон и глава ФРС Бен Бернанке говорили Ричарду Фалду, что в отсутствие покупателя на Lehman они не будут спасать его на деньги налогоплательщиков, «Горилла» думал, что они блефуют. Полсон не блефовал -- последней надеждой, как он пишет в недавно вышедшей книге «На краю: гонка по предотвращению коллапса глобальной финансовой системы», была сделка с Barclays. 14 сентября британский финансовый регулятор не одобрил слияние банка с Lehman Brothers, и для министра финансов США это явно было драматической развязкой. «Британцы кинули нас», -- сказал Полсон коллегам в минфине. Он даже заподозрил британского министра Алистера Дарлинга в том, что такое решение вынесено не без его участия. Однако в книге г-н Полсон признается, что не знает, как он сам действовал бы на месте британских властей в тот момент. В своих же решениях, принятых на посту министра во время кризиса, он по-прежнему уверен. Впрочем, донести до Ричарда Фалда, что Lehman пора объявить себя банкротом, пришлось не ему, а главе SEC Кристоферу Коксу: ему требовалось остановить падение рынков, и ужасный конец Lehman Brothers был тогда наименьшим злом.
Банкротство инвестиционного банка Lehman Brothers в сентябре 2008 года стало началом наиболее острой фазы глобального финансового кризиса. Один из бывших вице-президентов банка Лоуренс Макдональд вместе с Патриком Робинсоном написал книгу «Колоссальный крах здравого смысла», в которой рассказал о том, как годами накапливались ошибки, приведшие Lehman к гибели.
Отрывки.
читать дальше…Оставалось последнее средство — продать Lehman Brothers целиком какому-нибудь крупному банку. Но здесь было одно препятствие — генеральным директором Lehman оставался Дик Фулд, и действовать через его голову можно было практически во всем, кроме вопроса о продаже корпорации. Корейский банк развития (КБР) трижды предлагал купить Lehman, последнее предложение было $6,4 за акцию, то есть $4,4 млрд за всю корпорацию. Фулд его отклонил, он соглашался продавать только по $17,4 за акцию. Переговоры заглохли. А поскольку министр финансов Хэнк Полсон относился к Фулду весьма скептически, можно было считать, что Lehman был предоставлен своей судьбе.
С исчезновением корейского покупателя акции Lehman скатились ниже $10. Тысячи сотрудников — владельцев акций с ограниченным правом продажи, выданных в виде премиальных, беспомощно следили за тем, как тают их сбережения.
В понедельник, 1 сентября был День труда, а к следующему уик-энду два крупнейших ипотечных банка мира Fannie Mae и Freddie Mac чуть не обанкротились (Полсон и председатель Федерального резерва Бен Бернанке позеленели от ужаса), и в воскресенье, 7 сентября Полсон их национализировал. Руководство было уволено, 80% акций отошло государству, а правительство гарантировало каждой корпорации по $100 млрд — в случае необходимости. Это было потрясение для всей экономики страны.
Удары сыпались один за другим. Во вторник, 9 сентября один из руководителей отдела инвестиционного банкинга JPMorgan Chase Стивен Блэк в разговоре с Фулдом и финансовым директором Lehman Яном Лоуитом потребовал дополнительного обеспечения на сумму $5 млрд, причем он хотел получить его деньгами. В противном случае кредитная линия для Lehman была бы закрыта. И тогда уже 10 сентября счета Lehman были бы заморожены, а значит, не стало бы денег на повседневные расходы — жалованье, коммунальные платежи и т. п. У Lehman уже давно не было доступа к рынку векселей и однодневных репо.
Гендиректором JPMorgan Chase был 52-летний Джейми Даймон — сын греческого иммигранта, выпускник Гарварда и один из величайших финансистов мира, создатель Citigroup и бывший гендиректор BankOne. На Уолл-стрит ходит легенда, что в октябре 2006 года он позвонил из руандийских джунглей, где выбирал место для кофейной плантации, и распорядился немедленно избавиться от всех высокорискованных закладных, «потому что эта дрянь может пойти прахом».
Перспективы Lehman не давали Даймону покоя уже несколько недель, и его сонар непрерывно пищал, как миноискатель, наткнувшийся на закопанный танк. Еще в июле отдел управления рисками при Даймоне потребовал от Lehman Brothers дополнительного обеспечения займов. Обеспечение на $5 млрд пришло только в августе, причем в виде структурированных ценных бумаг, которые JPMorgan Chase оценил в куда меньшую сумму, чем $5 млрд. Lehman продолжал заверять, что вот-вот привлечет дополнительный капитал, и Даймон, возможно, этому верил.
Четвертого сентября стало понятно, что Lehman так и не нашел денег, и JPMorgan Chase снова попросил выделить $5 млрд, но только деньгами, потому что первый транш ценных бумаг успел обесцениться и стоил не больше миллиарда. Средств не поступило. Так что когда 9 сентября банк Даймона в очередной раз потребовал $5 млрд, это не стало для Lehman сюрпризом. Фулд предложил выделить $3 млрд, что еще сильнее встревожило его кредиторов. После этого Даймон узнал, что на следующий день Lehman собирается объявить об убытках и вести телеконференцию будет сам Фулд. Эта новость мгновенно разнеслась по Уолл-стрит. Одни поверили, что упреждающее квартальный отчет объявление об убытках разрядит ситуацию и в сочетании с обещаниями миллиардных прибылей в будущем выведет компанию из-под удара. Но Даймон был в ужасе. Взяв для поддержки коллегу из Citigroup, он попросил об экстренной встрече с членом правления Lehman Майком Гелбандом, отвечавшим за работу на рынках капитала. Майка попытались убедить, что не нужно заранее объявлять об убытках, потому что в отсутствие дополнительного капитала это только напрасно встревожит рынок.
Представители Lehman возразили, что Фулд намерен продать подразделение по управлению инвестициями Neuberger Berman и получить за него $8 млрд. Люди Даймона ответили, что больше $3 млрд за Berman никто не даст, а Lehman нужно минимум $4 млрд.
На следующее утро ровно в семь утра в конференц-зале четвертого этажа 80 патриотов Lehman собрались обсудить будущее компании. До выступления Ричарда Фулда, призванного улучшить судьбу Lehman, оставалось несколько часов. Собравшиеся напряженно выслушали управляющего директора Тома Хамфри и нового руководителя отдела инструментов с фиксированным доходом Эрика Фелдера, которые кратко рассказали о плане спасения, построенном на создании структуры, куда можно было бы перебросить наш ужасающий портфель коммерческой недвижимости. Мол, когда Lehman переведет свои разорительные обязательства по коммерческой недвижимости на новую компанию, он одним росчерком пера уберет их со своего баланса, и тогда акции банка опять поднимутся до $20.
В зале воцарилась могильная тишина. Неожиданно в ней прозвенел голос, исполненный гнева и раздражения. Посреди зала встал и почти закричал Мо Грайми, руководитель отдела торговли на развивающихся рынках, которому подчинялось более 150 человек.
«То есть как? — рявкнул Мо. — Всего лишь эта ерунда? Какого черта делали эти идиоты из правления последние два месяца? Что, я вас спрашиваю? Не морочьте мне голову. Если у нас ничего другого нет, нам крышка».
В зале начался полный бардак: крики, взмахи рук, разъяренные лица. Но самым свирепым было лицо Мо, и он, надрываясь, орал. «Мы, мать вашу, только переложили доллар из правого кармана в левый, — вопил он. — А долги как были, так и остались, и мы вылетим в трубу раньше, чем успеем глазом моргнуть. Что за галиматья? Рынок сразу поймет, что к чему».
Штука была в том, что убрать коммерческую недвижимость с баланса можно было не раньше января, то есть через четыре месяца, а Lehman нужен был покупатель на всю корпорацию в ближайшие три дня. Из-за этого Мо и завелся: это не могло сработать.
Пока ошарашенные участники телефонной конференции переваривали новость, что в третьем квартале банк потерял $3,9 млрд, Дик Фулд взял слово, чтобы рассказать, как замечательно можно разрулить эту ситуацию.
Он говорил уверенно, но без всякой помпезности. Готовность действовать была налицо, но при этом в поведении Фулда отсутствовал боевой задор, некогда отличавший старого бойца. Он заявил о «решительном сокращении наших активов в сфере коммерческой и жилой недвижимости». О «существенном снижении рисков». И об «укреплении направлений, связанных с предоставлением услуг клиентам». «Это, — сообщил Фулд, — позволит фирме восстановить прибыльность и укрепит нашу способность извлекать из активов доход, пропорциональный рискам». Вину за смятение в рядах клиентов, партнеров и служащих Lehman он возложил на контролирующие органы с их чрезмерной дотошностью.
Переговоры о привлечении дополнительного капитала вышли на конечный этап, а дивиденды снижены до $0,05 на акцию, сообщил Фулд, лишь мимоходом отметив тот факт, что задолженность Lehman составляет $660 млрд. В памяти слушавших Фулда осталось утверждение, что стоимость гигантского портфеля недвижимости Lehman пострадала лишь незначительно. В руководящих кругах фирмы считали, что такого быть не может, да и Даймон этому не поверил. Главный кредитор Lehman теперь был далеко не уверен, что Фулду удастся уцелеть.
Как раз когда Фулд держал речь, на Нью-Йоркской фондовой бирже наши котировки опустились до десятилетнего минимума — всего $7 за акцию. Речь Фулда не помогла, а сообщение о том, что убытки банка за шесть месяцев составили $6,7 млрд, произвело столь угнетающее впечатление, что вред от откровенности Фулда стал очевиден.
На cледующий день, в четверг, 11 сентября JPMorgan Chase обнаружил, что Lehman так и не предоставил требуемый залог в размере $5 млрд. Даймон, который полугодом ранее по требованию ФРС организовал экстренные финансовые инъекции инвестиционному банку Bear Stearns, приказал перекрыть Lehman кредитные линии. Но Фулд, нажимая на все рычаги, остававшиеся в его распоряжении, в том числе вытащив $2 млрд из лондонского офиса, к концу пятницы сумел-таки собрать нужную сумму — на этот раз требовалось уже $8 млрд.
В то время как Фулд был поглощен поиском свободных средств, несколько управляющих директоров занимались подготовкой слияния с Bank of America. Но из этого так ничего и не вышло. На самом деле BofA мечтал о Merrill Lynch, долги у которого были больше, чем у Lehman, но при этом были и 16 000 розничных брокеров с 3 млн брокерских счетов частных лиц. Особенно доходными были счета пенсионеров, суммарные активы которых превышали триллион долларов. В итоге Bank of America отказался от сделки, сославшись на то, что на федеральную помощь рассчитывать не приходится.
Через три минуты после того, как до офиса Lehman дошла новость о провале сделки с Bank of America, банком овладел дух мятежа и сотни людей потребовали немедленной отставки Фулда. Тридцатиметровая южная стена на третьем этаже превратилась в гигантскую доску объявлений, высмеивавших и оскорблявших Фулда и всех виновных в гибели великого банка. Здесь была огромная фотография Дика и экс-президента Lehman Джо Грегори в смокингах, плечом к плечу, с подписью «Тупой и еще тупее». Хэнк Полсон был нарисован сидящим на голове Дика Фулда, а подпись гласила: «Мы достигли полного взаимопонимания с Минфином».
Оставался последний шанс — британский банк Barclays. Впрочем, вел он себя как бессовестный торгаш: хотел получить все надежное, но отказывался от сомнительных активов на $50 млрд.
Уже было известно, что Bank of America вышел из игры, а Министерство финансов помогать нам не собирается. Вокруг нас начали роиться журналисты, словно акулы вокруг тонущего корабля. Перед зданием Lehman на Седьмой авеню расположились телевизионщики с софитами, камерами и микрофонами, рыскали репортеры в поисках объекта для интервью и фотографы, жаждущие заснять кого-нибудь в слезах или утратившим от расстройства дар речи.
Вечерок выдался оживленный, и к часу ночи я успел переговорить с сотней людей. Даже батарейка мобильника разрядилась. В субботу утром двое управляющих директоров Lehman Алекс Кирк и Барт Макдейл в сопровождении главного юрисконсульта Lehman Джима Сири направились в нью-йоркское представительство ФРС. Незадолго до полудня позвонила Кристина Дейли, отвечавшая в Lehman за анализ проблемных облигаций: «Все кончено. Они подают на банкротство».
Между тем переговорщики Lehman все еще вели сражение в бетонной крепости Федерального резерва на Либерти-стрит. Но Хэнк Полсон, видимо, уже давно решил сдать Lehman. Он проявил изобретательность, чтобы спасти Bear Stearns, но не захотел помочь Bank of America, пытавшемуся поглотить Lehman, и теперь не собирался помогать Barclays. Британцы вроде бы еще хотели заполучить часть Lehman, и в субботу утром они все еще утверждали, что сделка возможна, если только они получат одобрение управления финансовых услуг, британского надзорного органа.
Каждые пару часов Фулд звонил Полсону. Министру финансов, который считал, что Lehman сам влез в неприятности, а потому должен покинуть сцену, Фулд был лично неприятен, тем не менее у Полсона оставались опасения, что этот крах может стать прелюдией к мировому банковскому кризису. Хэнк отвел в сторонку Джона Тейна, своего старого друга и коллегу по Goldman Sachs, а теперь гендиректора Merrill, и устроил ему суровую выволочку. После чего Тейн позвонил Кену Льюису, гендиректору Bank of America, и предложил встретиться. Похоже, что все, не сознавая этого, разыгрывали тот же сценарий, что и несколькими месяцами ранее, когда BofA спасал Countrywide, а теперь он же, служа чьим-то интересам, вел к алтарю Merrill.
Положение Lehman от этого не улучшилось. Переговорщики Lehman были повсюду, обсуждали ситуацию с банкирами и юристами. Призвали даже Марка Уолша, отвечавшего в Lehman за портфель коммерческой недвижимости, чтобы помочь Barclays оценить этот самый неподъемный в стране портфель. Сотрудники Barclays с пристрастием допрашивали Барта и Алекса. Один из главных выводов был таков: «Lehman совершенно безумно оценивал свои активы — о чем он там думал, этот ваш Фулд? Ну и типчики, он и Грегори».
К середине субботы в Barclays решили, что меньше всего на свете им нужна коммерческая недвижимость Lehman. Теперь Фулд мог только каждые пять минут названивать домой Льюису, доводя до безумия его семью. Если этот день не оказался самым длинным в истории Lehman, то он точно стал самым длинным днем в жизни Кена и Донны Льюис.
К вечеру субботы телекомпания CNBC уже открыто говорила о гибели Lehman. В воскресенье утром улицы вокруг штаб-квартиры Lehman были забиты репортерами и телевизионщиками. Полиция оцепила тротуар, чтобы дать проход сотням служащих банка, которые стекались в офис. Я смотрел, как из дверей начали по одному появляться с коробками и сумками в руках мои талантливые и трудолюбивые коллеги.
Я увидел окруженного репортерами Джеремию Стаффорда. Один из самых сильных и быстрых трейдеров на Уолл-стрит, которого ждали самые высокие посты в этом мире, теперь стоял среди журналистов в красной бейсбольной кепке, держа под мышкой коробку с личным скарбом. Даже через дорогу было видно, как он сдерживает слезы, объясняя репортеру, что все ожидали подобного финала и, конечно, он с коллегами чувствует свою вину за происходящее. Уходя, он обронил: «Работать здесь было большой честью».
Люди все шли и шли, подгоняемые опасением, что в случае банкротства Lehman власти могут захватить здание и перекрыть вход. Но формальная процедура банкротства еще не началась, и, хотя одни еще надеялись на благоприятный исход, большинство понимало, что все кончено. А почему иначе сотни журналистов оккупировали вход в дом 745 по Седьмой авеню?
Никто не знал и не мог знать, разумеется, что этим утром около 9:30 в одном из обшитых деревом конференц-залов здания ФРС мелькнул последний луч надежды. Полсон и Тимоти Гайтнер, руководитель Федерального резервного банка Нью-Йорка, собрали руководителей ведущих банков и уговорили их профинансировать операцию по приобретению коммерческой недвижимости на балансе Lehman на $40 млрд. Именно об этом мечтали люди из Barclays, так что сделка опять стала возможной.
Барт и Алекс, как и все остальные, были в здании ФРС с шести утра. Майк Гелбанд засел в кабинете фирмы Simpson, Thatcher and Bartlett, юрисконсульта Lehman, и обсуждал вопросы правового и финансового аудита. Около десяти Барт сообщил Майку, что Barclays делает фирме приемлемое предложение.
Майк вздохнул с облегчением. Но через двадцать минут все вновь стало неопределенным. От Барта пришло новое письмо: возникла проблема. Точнее, две. Во-первых, британское Управление финансовых услуг отказывалось одобрить сделку, потому что не хотело нагружать финансы Великобритании американскими трудностями. Полсон лично попытался переубедить Лондон, но безуспешно. Кто-то предположил, что британцы согласятся, если американское Министерство финансов возьмет на себя часть риска, но тут уж Полсон сказал нет.
Еще более насущным вопросом было одобрение акционеров Barclays. Хэнк никоим образом не мог допустить, чтобы британские акционеры отвергли гарантии Министерства финансов США. Договориться обо всем этом нужно было до конца дня. Ведь у банка не было денег, чтобы в понедельник приступить к работе, — нужны были кредиты, а Даймон не соглашался и дальше кредитовать Lehman. Самые влиятельные банкиры Соединенных Штатов застыли перед двумя неразрешимыми проблемами, а Barclays тем временем пошел на попятную.
В ночь с субботы на воскресенье у меня состоялся длительный разговор с аналитиком по кредитным деривативам Питом Хэммэком. Он, как всегда, пришел к логичному выводу, что Полсону придется спасти Lehman Brothers в любом случае. Иначе финансовый мир ждет настоящая катастрофа. «Все сводится к свопам «кредит-дефолт», — рассуждал Пит. — Их выписано на $72 трлн, а держат их семнадцать банков, и только у Lehman их на $7 трлн. Lehman входит в группу основных брокеров — что будет с остальными, если Хэнк позволит нам утонуть? Армагеддон, не иначе». Но это еще не все. «Если у сотни хедж-фондов есть брокерские счета в Lehman Brothers, — продолжал он, — и на каждом по $500 млн, предстоит распродажа акций на $50 млрд. А такая распродажа вызовет цунами. И еще хуже то, что все эти хедж-фонды работают с пятикратным или десятикратным кредитным рычагом. А это значит, что потребуется распродажа акций, облигаций, производных и всего остального на $500 млрд. Это будет мегацунами. У Хэнка просто нет выбора: надо предотвратить катастрофу». Ни один современный рынок еще не сталкивался с распродажей такого масштаба.
Мы с управляющим директором Ларри Маккарти не разделяли мнения Пита. «Нам конец, — сказал Ларри с характерным для него цинизмом, — потому что Хэнк и его люди видели бухгалтерскую отчетность». Лично я думал, что Полсон намерен дать бой в защиту капитализма и предоставить рынкам довершить дело. Единственной проблемой было то, что не выживет никто.
Примерно в восемь вечера воскресенья переговорщики Lehman вернулись из здания ФРС и поднялись на 31-й этаж. Барт Макдейл прошел прямо в заполненный людьми кабинет Фулда и сообщил, что спасательной операции не будет, что все кончено и что Lehman Brothers предписано приступать к процедуре банкротства.
Наш гендиректор был ошеломлен. Предстояло банкротство на $660 млрд, крупнейшее в мировой истории. Хотя все уже практически смирились с тем фактом, что федеральным властям все равно: погибнет Lehman или выживет, было решено сделать еще одну попытку — напрямую позвонить Гайтнеру, главе Федерального резервного банка Нью-Йорка.
Юрисконсульт Фулда Том Рассо набирал номер, и за ним молча следили пятнадцать членов правления. Было 8:20 вечера. Самого Гайтнера не застали, но нашли его заместителя. Надвигалось самое драматичное банкротство в истории финансов США, а найти Гайтнера никто не мог. Ему звонили, оставляли сообщения на автоответчиках.
Но Том словно ушел в подполье. Возможно, это была случайность, но не удавалось отделаться от мрачной мысли, что так все и было задумано.
Тогда решили разыграть последнюю карту. Щекотливое решение, но другого выхода не было. Одним из членов правления был инвестиционный банкир Джордж Уокер IV, выпускник Лиги плюща с дипломом Уортонской школы бизнеса. Он был пятиюродным братом президента Соединенных Штатов Джорджа Буша-младшего — у них был общий прапрадед. Тридцатидевятилетний Уокер не хуже других понимал тяжесть ситуации и перспективы — крах карьеры, потеря личного состояния. К нему-то Гелбанд и обратился с просьбой позвонить президенту, пусть родственник вмешается.
От одной мысли о звонке в Белый дом Уокер вспотел до нитки.
— Не уверен, что это правильно, — сказал он.
Но Гелбанду терять было нечего. Он отвел Джорджа в сторону и откровенно сказал, что, если не позвонить, «мировые рынки накроются».
Джордж побледнел.
— Я не приказываю тебе, — напирал Майк. — У меня нет на это права. Я перед тобой на коленях, Джордж. Пожалуйста, позвони ему, прошу тебя. Это наш последний шанс.
К Майку присоединился Эрик Фелдер, глава отдела инструментов с фиксированным доходом:
— Нас ждет мировая катастрофа, Джордж. Они не понимают, что делают. Я поддерживаю Майка, я умоляю тебя.
Ошалевший Уокер прошагал через комнату, смерил взглядом Дика Фулда, который говорил по телефону, а потом отправился в библиотеку и набрал номер президента США. Майк слышал, как он попросил соединить его с квартирой президента. Было понятно, что оператор старается для члена семьи, но что-то никак не складывается, и наконец в трубке раздается:
— Прошу прощения, мистер Уокер. Президент не может сейчас подойти к телефону.
Уокер сделал все, что мог. И вот теперь все в последний раз собрались вокруг стола Дика Фулда. Знаменитый юрист Харви Миллер вместе с коллегами из Weil Gotshal уже прибыл и готовил необходимые документы о банкротстве. Примерно в два часа ночи заявление о банкротстве было заполнено. Так в понедельник 15 сентября 2008 года умер 158-летний инвестиционный банк. Это было крупнейшее банкротство в истории человечества.
Комментарии
Вставить цитату
Dear Diary, I`m ...
Авторизация
Главное меню
-
-
02.10.2011 в 21:36-
-
02.10.2011 в 21:44Но ИМХО скорее ЗФ, на ЮЗФ катастрофа была не такой стремительной.