Годовщину Октябрьской революции Москва встречала на осадном положении, эвакуация города начавшаяся ещё 16 октября и строительство оборонительных сооружений на улицах, породило массу слухов о том что Сталин и Политбюро покинули город. Для того, чтобы развеять слухи и поддержать моральный дух страны, 24 октября Сталин вызывает к себе командующего войсками Московского военного округа генерала Артемьева и командующего ВВС генерала Жигарева и распоряжается начать подготовку к параду в условиях полнейшей секретности.
читать дальше
Командирам частей, участвующих в параде, об этом стало известно в 23 часа, а приглашаемым на Красную площадь представителям трудящихся сообщали о проведении торжества с 5 часов утра 7 ноября.
Большие сложности вызывало само проведение парада, в частности большие опасения были на счёт немецкой авиации которая могла нанести удар по площади с целью уничтожения советского руководства. В связи с этим с 5 ноября советская авиация наносила упреждающие бомбовые удары по аэродромам немецких войск. К тому же за день до парада метеорологи сообщили, что 7 ноября ожидается низкая облачность и сильный снегопад, всё это несколько разрядило обстановку.
В ночь перед парадом, по личному указу Сталина были расчехлены и зажжены кремлёвские звёзды, также была убрана маскировка с мавзолея Ленина.
Парад начался ровно в 8 часов 7 ноября 1941 года. Командовал парадом командующий Московским военным округом генерал Павел Артемьев, а принимал его маршал Семен Михайлович Будённый. Торжественный марш войск на Красной площади открыли курсанты артиллерийского училища. С развернутыми знаменами, под боевые революционные марши, исполняемые оркестром штаба МВО под управлением Василия Агапкина, шли по главной площади страны артиллеристы и пехотинцы, зенитчики и моряки. Потом по Красной площади двинулись конница, знаменитые пулеметные тачанки, прошли танки Т-34 и КВ-1. В параде приняли участие батальоны курсантов Окружного военно-политического училища, Краснознаменного артиллерийского училища, полк 2-й Московской стрелковой дивизии, полк 332-й дивизии имени Фрунзе, стрелковые, кавалерийские и танковые части дивизии имени Дзержинского, Московский флотский экипаж, Особый батальон военного совета МВО и МЗО, батальон бывших красногвардейцев, два батальона Всеобуча, два артиллерийских полка Московской зоны обороны, сводный зенитный полк ПВО, два танковых батальона резерва Ставки, которые к 7 ноября прибыли из Мурманска и Архангельска. Вопреки традиции проведения парада, речь произнёс не принимающий парад, а сам Сталин.
Во время парада были приняты беспрецедентные меры безопасности — у всех солдат участвовавших в параде, даже у тех, кто позже отправлялся на фронт, были изъяты патроны, также были изъяты все снаряды из танков и артиллерийских орудий. Ни один немецкий самолет не достиг площади, хотя на рубежах города силами 6-го истребительного корпуса и зенитчиками ПВО Москвы было сбито 34 немецких самолёта.
В связи с неожиданным переносом времени проведения парада, киносъемочная группа не успела подготовиться, и не смогла снять речь Сталина с синхронной звукозаписью. Вскоре после окончания парада, начальник сталинской охраны генерал Николай Власик предложил операторам прибыть в пять вечера на Лубянку. Там им сообщили, что Сталин придаёт очень большое значение трансляции своего выступления на Красной площади и предлагает снять его второй раз уже с синхронной записью. Так как о съемке на трибуне мавзолея не могло быть и речи, то было решено построить в Большом кремлевском дворце фанерный макет трибуны мавзолея, покрасить его под мрамор, а для того, чтобы у зрителей не возникало сомнений в подлинности съемки и у Сталина во время речи шёл пар изо рта, пришлось открыть все окна. Снимали повторное выступление режиссёр Л. Варламов и оператор М. Трояновский . О параде был сделан фильм «XXIV Октябрь. Речь И. В. Сталина» (режиссёр Л. Варламов, 1941 г.). Кадры парада и вмонтированная в них речь Сталина вошли в документальную ленту Леонида Варламова и Ильи Копалина «Разгром немецких войск под Москвой», получившую в 1942 году Оскар за лучший иностранный фильм.
-
-
07.11.2013 в 10:21«Утро 7 ноября 1941 года было морозным. Во дворе киностудии – людно…. Будет ли парад? … Нет ни разрешений на съёмку, ни пропусков на Красную площадь… И вдруг кто-то сообщает: «войска направляются к Красной площади, парад будет!»… Мчимся к Красной площади. Манежная оцеплена, проехать нельзя, выходим из машины. Как пройти дальше без пропуска? Выбегаем на середину улицы и, став спиной к оцеплению, начинаем снимать приближающуюся колонну бойцов; пятясь, продолжаем съёмку с движения. Расчёт верен: никто не спрашивает пропусков у операторов, занятых такой важной съёмкой. Сняты проходы войск… Последнее оцепление – снова применяем свой метод… – проникаем на Красную площадь. Тут же работают операторы, которым, оказывается, сразу после нашего отъезда со студии выдали пропуска, и они нас опередили. Всё же выступление Сталина осталось не заснятым. По настоятельным просьбам хроникеров ему пришлось произнести вошедшую в историю речь повторно… На всю жизнь врезались мне в память съёмки этого необычного в истории нашей страны парада...»
Наиболее полная информация о том, как проходила съёмка парада и пересъемка выступления Сталина из дневника М.Трояновского.
Троянский уехал на фронт в числе первой группы операторов 26 июня 1941 года, снимал сам и возглавлял киногруппу фронтовых операторов Южного фронта, снимал Одессу. В Москву приехал 22 октября по служебным делам. Интересны впечатления человека, приехавшего с фронта в практически осажденный город:
«25 октября 1941 г.
…Многие считают Москву обречённой. Мы же (с оператором Коганом) этому не верим и уверяем всех – что вы сумасшедшие, что ли! Москву не сдадут!!! На нас смотрят как на идиотиков….малопонятны мне хныканья этой лучшей, не сбежавшей части москвичей
4 ноября 1941 г.
Сенсация! Будем снимать торжественное заседание по случаю 24-й годовщины. Состоится оно в метро на станции Маяковская. … Но самое главное, что состоится и парад!
12 ноября 1941 г.
Об этих днях можно написать книгу… 6-го вечером трещал наш съемочный аппарат, фиксируя выступление Сталина. Я не снимал. Готовился к 7-му. Снимали: на звук – Беляков, немое – Штатланд и Щекутьев наши «придворные». Фильм о Москве по-видимому будет делать режиссер Л.Варламов.
…
7-ого очередной конфуз с хроникой. Кто-то прошляпил... Пропуска получили в два часа ночи. На мой вопрос – завтра когда? Ответ в 7:30 на студии… Утром чуть не проспал. Вскочил – на часах 7:20. В гараже стоит пикап. … На всякий случай позвонил… Спокойный голос секретаря Ани: «Да пока ничего особенного...» Еду на студию (с Полянки). По пути делаю объезд через Крымский мост . Через Каменный не пустили… Идет снег… И вдруг врывается сквозь туман и снегопад голос диктора и звуки Красной площади...Я выжимаю до отказа акселератор… В 8:05 на студии. Из ворот выезжают и выбегают операторы…. Немедленно на свой пикап сажаю Лебедева и Щекутьева. Влетаю на своем пикапе чуть ли не на самую площадь. Бросаем его около Забелинского проезда (ныне Кремлевский проезд)
…. Пехота уже прошла. Её хвост успела снять Сухова (М.И.Сухова - оператор, погибла на фронте в 1943 г.)… Я снимаю кавалерию, танки… Большими хлопьями идет снег. Но выступал Сталин, а это никто не снял…
Возвращаюсь на студию. Почти одновременно приезжает Матюнин из НКВД и увозит Варламова к Щербакову (секретарь МК ВКП)…. Через некоторое время вызывают Канцельсона (директор студии). Часа через 2-3 они возвращаются. Были они в хорошей бане…. Им было сказано «сообщим» и не сообщили… Монтаж фильма заканчивается. Без выступления Сталина и без начала парада….
28 ноября 1941 г.
14 ноября руководство студии вторично вызвал Щербаков. Он потребовал во что бы то ни стало смонтировать фильм с речью Сталина, снятой синхронно на звук. Надо!!! Как это сделать? Все по очереди отвечали одно и то же: просить Иосифа Виссарионовича еще раз прочитать речь. Организовать съемку. – «Он вам, что, актер?! – крепко стукнув кулаком по столу грозно рявкнул Щербаков. – Идите и думайте!» На следующий день, 15-ого, телефонный звонок от Щербакова на студию: - «Ну, что придумали?» - «Другого выхода нет», - повторил Канцельсон.
17 ноября получено решение на съемку Сталина в Кремле. Поручили Варламову и мне. 20-ого нам передали текст речи с личными пометками Сталина тех мест, которые обязательно должны войти в картину. Съемка будет в одном из залов Кремля, где подготовят макет декораций: Мавзолей на фоне Кремлевской стены. В нервном ожидании мы с Варламовым сутками на дежурстве.
27 ноября, наконец, состоялись съемка. С восьми часов утра все мы собрались в Георгиевском зале. Аппаратура давно установлена и проверена. В напряженном ожидании ходим из угла в угол. Появляется генерал Власик. Подходит ко мне, мрачно указывает на пистолет, который я забыл вынуть из кобуры. Я ведь, как обычно, в военной форме.
Наконец, выходит Сталин. Здоровается с каждым из нас. Подходит к трибуне, построенной художниками и делает знак, что можно начинать. Включаем аппарат.
Сталин начинает речь. Проходит несколько секунд и… приходиться остановиться. Запуталась пленка.
Положение малоприятное. Леня Варламов пытается завести «светский» разговор. – «Техника подводит» - смущенно лепечет он. И чтобы переменить тему начинает говорить … о погоде! «Какие морозы стоят в Москве. Нам на руку! Немцы мерзнут». – «Нашим солдатам тоже холодно» - последовал короткий ответ. Все замолчали. К счастью, возня с пленкой закончилась.
Сталин начал речь с начала. Съемка прошла нормально.»
Кроме Варламова и Трояновского должны были быть ещё свидетели: кто-то готовил декорации, возможно, присутствовал звукооператор, кто-то устанавливал свет, аппаратуру. В таких случаях обычно делают фото-кино пробы, где-то это могло остаться. Наверняка какие-то документы остались в архивах Кремля – выписывались пропуска, завозился материал. В дневниках об этом ничего нет, Трояновский, как экспедиционный и фронтовой оператор мог работать и без помощников.
Остался ещё один важный и интересный документ – кинопленка, та пленка, что была в камере Трояновского, а не часть, вошедшая в фильм. Там есть кусок, где видно, как после команды Сталина «стоп», работающая из-за инерции маховика камера продолжала фиксировать уходящего из декораций Сталина, хотя и с увеличивающейся экспозицией.