Герой украинской революции: Генерал Келлер

[BabyDi]

«Мне казалось всегда отвратительным и достойным презрения, когда люди для личного блага, наживы или личной безопасности готовы менять свои убеждения».
Граф Федор Келлер

http://varjag-2007.livejournal.com/1264708.html

Когда в Украине государственный деятель почти стал синонимом абсолютной беспринципности, подлости и меркантилизма не верится, что здесь некогда находились люди достигшие высот власти, имея при этом твердые убеждения и шедшие ради них на смерть. Их кровь, возможно, до сих пор тяжким проклятьем лежит на Украине, отбрасывая тень на день сегодняшний. Одним из наиболее заметных деятелей Гражданской войны на Украине был генерал, не только задолго до своей трагической гибели ставший олицетворением чести и верности долгу, но и едва не изменивший дальнейшую историю России и мира в 1917-ом, а потом и в 1918 году.

Речь идет о генерале от кавалерии графе Федоре Артуровиче Келлере. Прославившийся безумной личной храбростью еще рядовым в русско-турецкую войну и будучи награжден солдатскими Георгиями 3-й и 4-й степени, во время Первой Мировой войны он стал заслуженно считаться наиболее выдающимся кавалерийским начальником не только Русской армии, но и обеих противостоящих коалиций. В 1914 году, командуя 10-й кавалерийской дивизией, в бою у деревни Ярославице на Юго-Западном фронте он разбил 4-ю австро-венгерскую кавалерийскую дивизию. Бой потряс воображение современников – обе дивизии сошлись в полном составе в конном бою, что было последним крупным кавалерийским сражением в мировой военной истории.

Императрица Александра Федоровна так писала о последующем наступлении Келлера в ходе Галицийской битвы: «Граф Келлер делает что-то невероятное. Со своею дивизиею он перешел уже Карпаты и, несмотря на то, что Государь просит его быть поосторожнее, он отвечает Ему: «Иду вперед».

После этого еще были блестящие победы возглавляемого Келлером III конного корпуса под Хотинами, в Заднестровском сражении, в ходе Брусиловского прорыва. Только во время последнего келлеровские кавалеристы взяли в плен 60 офицеров, 3,5 тыс. нижних чинов и захватили 11 пулеметов.
Когда пришло известие из Петрограда о победе Февральской революции и отречении Николая II от престола, Келлер стал одним из двух(!) военачальников (вторым был генерал от кавалерии Хан Нахичеванский) Русской армии, кто не побежал выражать верноподданные чувства революционным властям. Оставшись верным присяге императору до конца, он послал ему следующую телеграмму: «Третий конный корпус не верит, что Ты, Государь, добровольно отрекся от престола. Прикажи, Царь, придем и защитим Тебя».
Это не были только слова, хотя и одни такие слова в этой ситуации были Поступком с большой буквы. Генерал, собрав представителей от каждой сотни и эскадрона, сказал им: «Я получил депешу об отречении Государя и о каком-то временном правительстве. Я, ваш старый командир, деливший с вами и лишения, и горести, и радости, не верю, чтобы Государь Император в такой момент мог добровольно бросить на гибель армию и Россию. Вот телеграмма, которую я послал Царю».
Генерал Шкуро следующим образом описал в своих мемуарах реакцию собравшихся у командира корпуса: «Ура, ура! - закричали драгуны, казаки, гусары. — Поддержим все, не дадим в обиду Императора. - Подъем был колоссальный. Все хотели спешить на выручку плененного, как нам казалось, Государя».
Испуганное командование армии срочно послало в Келлеру генерала Маннергейма с требованием подчиниться Временному правительству, на что будущий лидер Финляндии получил ответ: «Я христианин. И думаю, что грешно менять присягу».
Слабовольный царь не решился идти с Келлером на Петроград, хотя успех был практически обеспечен. У мятежников не было ни одной части, готовой вступить в бой и, обожествлявший своего командира, лучший в армии конный корпус легко бы выполнил поставленную задачу. История России и мира могла пойти в другом направлении…
Отказавшись даже после молчания Николая II, присягнуть Временному правительству Келлер принял последнее торжественное прохождение корпуса перед собой под звуки «Боже, царя храни!», что могло ему стоить, как минимум, свободы.
В 1918 г. Келлер начал формировать «Северную армию», задачи которой он прямо назвал в выпущенном призыве к своим бывшим солдатам и офицерам: «Во время трех лет войны, сражаясь вместе с вами на полях Галиции, в Буковине, на Карпатских горах, в Венгрии и Румынии, я принимал часто рискованные решения, но на авантюры я вас не вел никогда. Теперь настала пора, когда я вновь зову вас за собою, а сам уезжаю с первым отходящим поездом в Киев, а оттуда в Псков... За Веру, Царя и Отечество мы присягали сложить свои головы — настало время исполнить свой долг... Время терять некогда — каждая минута дорога! Вспомните и прочтите молитву перед боем, — ту молитву, которую мы читали перед славными нашими победами, осените себя крестным знамением и с Божьей помощью вперед за Веру, за Царя и за целую неделимую нашу родину Россию».
Показательно, что Келлер был единственным лидером Белого движения, которого благословил на борьбу патриарх Тихон.
Однако в Киеве планы Келлера временно изменились. На столицу «Украинской Державы» наступали петлюровцы и, 5 ноября генерал принимает предложение растерявшегося гетмана Скоропадского стать главнокомандующим войсками с одновременным подчинением ему всех гражданских властей. Фактически Келлер стал главой государства и его полномочия были выше, чем у гетмана.
Главком сразу же добился значительных успехов. Жесткими мерами, включая аресты готовившего восстание в Киеве петлюровского подполья и привлечением в армию русского офицерства и добровольцев, он предотвратил немедленный крах «Скоропадии» и стабилизировал ситуацию. Если бы ему хватило времени для окончания формирования армии, то Директория никогда не захватила бы Киев.
А, возможно, последствия оказались бы еще более глобальными. Келлер обещал через два месяца «войти в Москву» и вероятность того, что он после создания боеспособной армии сделал бы это – достаточно велика. Генерал никогда не бросал слов на ветер…
Но, как и в 1917 г. перелома истории не состоялось. Скоропадский испугался, что Келлер навсегда оттеснит его от власти и станет единоличным диктатором. Поэтому под надуманным предлогом 13 ноября снимает легендарного кавалериста с должности главнокомандующего. Для генерала подобные действия гетмана стали полной неожиданностью - как политик он был предельно наивен, не понимая, как можно пожертвовать интересами государства и народа ради личных амбиций.
К Скоропадскому он действительно относился не слишком хорошо. Человеку, не приемлющему никаких компромиссов с совестью, было непонятно, как русский генерал мог стать самостийником (пусть только внешне) и пойти в услужение немцам. Как писал Келлер относительно своих жизненных принципов: «Мне казалось всегда отвратительным и достойным презрения, когда люди для личного блага, наживы или личной безопасности готовы менять свои убеждения».
Однако никаких планов по проведению государственного переворота у него не было – слишком прямолинеен был генерал для подобных действий. Об этом свидетельствует и то, что он подчинился приказу, хотя, полностью контролируя все воинские части и добровольческие офицерские дружины в городе и пользуясь огромным авторитетом, легко мог сам устранить Скоропадского.
В итоге, данным решением гетман сам предопределил свое свержение и победу националистов.
Во время захвата Киева войсками Директории, лишенный возможности выехать из осажденного города для принятия командования Северной армией, Келлер располагался с двумя адъютантами в Михайловском Златоверхом монастыре. Бывший главнокомандующий категорически отверг предложение германского командования перейти под его защиту. Слишком генерал презирал победивших бандитов и насильников, чтобы скрываться от них, тем более при помощи немцев.
Более того, зная о начавшейся в Киеве вакханалии расстрелов и убийств, он отказался снять генеральскую форму и ордена. 20 декабря Келлер был арестован петлюровцами, а в ночь на 21 декабря был получен приказ о его переводе в Лукьяновскую тюрьму.
На самом деле - это был приказ на циничное убийство, согласованный между Петлюрой и командиром галичанских сечевых стрельцов Коновальцом, боявшихся Келлера даже пленным. Из монастыря Келлера с адъютантами Пантелеевым и Ивановым галичане повели не на Большую Житомирскую, чтобы ехать на Лукьяновку, а налево, мимо Присутственных мест – на Софийскую площадь.
При этом конвой шел в нескольких метрах позади. Почему - стало ясно через несколько минут. Когда арестованные дошли до памятника Богдану Хмельницкого, из сквера налево начали стрельбу расположившиеся в нем сечевики. Но, несмотря на многочисленные попадания (у Келлера потом насчитали 11 огнестрельных ран), убиты арестованные не были. Увидев, что генерал и офицеры живы, конвой начал их зверски рубить саблями и, вокруг памятника снег был забрызган кровью жертв.

Почему убийство произошло подобным образом понятно. Сначала его планировалось списать на неких «неустановленных злоумышленников», но когда конвойные увидели, что Келлер и адъютанты живы, им пришлось добивать мучеников, чтобы выполнить полученный приказ.
Стоит привести прекрасное художественное описание произошедшей трагедии, сделанное через десять лет известным поэтом белой эмиграции Петром Шабельским-Борком:

Когда на Киев златоглавый
Вдруг снова хлынул буйный вал,
Граф Келлер, витязь русской славы,
Спасенья в бегстве не искал.

Он отклонил все предложенья,
Не снял ни шапки, ни погон:
«Я сотни раз ходил в сраженья
И видел смерть» - ответил он.

Ну, мог ли снять он крест победный,
Что должен быть всегда на нём,
Расстаться с шапкой заповедной,
Ему подаренной Царем?..

Убийцы бандой озверелой
Ворвались в мирный монастырь.
Он вышел к ним навстречу смело,
Былинный русский богатырь.

Затихли, присмирели гады.
Их жег и мучил светлый взор,
Им стыдно и уже не рады
Они исполнить приговор.

В сопровождении злодеев
Покинул граф последний кров.
С ним - благородный Пантелеев
И верный ротмистр Иванов.

Кругом царила ночь немая.
Покрытый белой пеленой,
Коня над пропастью вздымая,
Стоял Хмельницкий, как живой.

Наглядно родине любимой,
В момент разгула темных сил,
Он о Единой - Неделимой
В противовес им говорил.

Пред этой шайкой арестантской,
Крест православный сотворя,
Граф Келлер встал в свой рост гигантский,
Жизнь отдавая за Царя.

Чтоб с ним не встретиться во взгляд,
Случайно, даже и в ночи,
Трусливо всех прикончив сзади,
От тел бежали палачи.

Мерцало утро. След кровавый
Алел на снежном серебре…
Так умер витязь русской славы
С последней мыслью о Царе

Обращает на себя внимание место убийства – не только около подножия памятника Хмельницкому, но и непосредственно под находившейся на нем надписью «Богдану Хмельницкому Единая Неделимая Россия». Место было выбрано явно неслучайно - ему придавался символический смысл. О последнем косвенно свидетельствует то, что там же, галичанами чуть раньше был убит герой войны георгиевский кавалер генерал Адрианов.
Разумеется, не обошлось и без неизменно присущего свидомым воровства и мародерства. Подчиненные преподнесли Коновальцу отобранное у Келлера георгиевское оружие - саблю с бриллиантами, которой он был награжден за выдающуюся личную храбрость. Командир сечевиков, в свою очередь, презентовал ее Петлюре, без колебаний нацепившим на себя украденный у мертвого генерала клинок.

Сразу после убийства по Киеву начала распространяться легенда, что, умирая, Келлер проклял своих палачей и пролитая кровь падет на их голову. Они и вправду не умерли своей смертью. Петлюре недолго пришлось любоваться в Париже вывезенной им саблей с бриллиантами – его настигли пули мстителя, а Коновальца разорвала бомба, спрятанная умельцами из НКВД в коробку конфет.

Возможно, майданным фюрерчикам и фюрершам, провозгласившими себя наследниками этих двух трупов, тоже стоит задуматься о своем будущем. Как, увы, и Украине в целом, безропотно терпящей с 2005 г. во власти преемников убийц.

@темы: история, Россия, интересно, ликбез, не моё, Украина

Comments

[Вук Задунайский]

Только никакой это был не украинский герой. Это был настоящий имперец.

[Jenious]

Люблю таких сознательных и принципиальных врагов. Конечно, нас он ненавидел не меньше, чем какой-нибудь Каппель и иные монархисты, вроде Шульгина (тогда), но на фоне кондотьеров Антанты или откровенных бандитов такие люди выделяются в положительную сторону.